Гейнц Зенкбейль - Воспитание жизнью

Якоб уже не раз рассказывал эту историю: сначала врачу, потом медсестре, затем товарищам по палате. И всякий раз совершенно непроизвольно его рассказ пополнялся некоторыми новыми драматическими подробностями. Да еще какими!

В последнем варианте эта история выглядела следующим образом:

— Работаем мы, значит, на поле. Вдруг вой сирены. Мы, понятно, бегом в деревню. Мы — это вся наша учебная рота. Смотрим, хлеб горит, но спасать уже почти нечего. Сплошная стена огня. Вдруг кто-то кричит: «Поросята там!» Ну, поросята, думаю, стоит ли рисковать из-за хрюшек? Но тем не менее бросаюсь туда с мокрой тряпкой на голове. Ну и жарища там, скажу я вам! В дыму почти ничего не видать. Прошло несколько минут, пока мне удалось отыскать поросят. А они визжат так жалобно. Вся эта затея могла бы кончиться плохо, не будь с тыльной стороны хлева вентиляционных отверстий под самой крышей. Туда я их по одному и повыбрасывал.

Когда Якоб договорил до этого места, танец кончился. Он заметил, как девушка бросила взгляд на соседний стол. Там как раз рассаживались ее подруги. К ним присоединился кое-кто из отдыхающих, в том числе и молоденький лейтенант, который был уже явно навеселе. Он упражнялся в красноречии, пытаясь доказать, что грог, собственно говоря, не относится непосредственно к алкогольным напиткам, а скорее является медицинским средством. Девушек это страшно забавляло, и соседка Якоба тоже заулыбалась.

Повысив голос, Якоб продолжал:

— Да, так вот, повыбрасывал я их, значит, в эти отверстия. А одного никак поймать не могу. Ну и глупый же был этот последний! Глупее не придумаешь. Он даже не понимал, что его хотят спасти. Насилу я его поймал. Со злости схватил его за закорючку…

«А с поросенком-то, — думал между тем про себя Якоб, — звучит недурно, нужно будет взять этот эпизод на вооружение и в следующий раз».

— Когда же наконец я и сам пролез в отверстие, то тут, верно, и произошло что-то с ногой. Что именно, не знаю. Очнулся я на охапке сена, а потом приехала «скорая помощь»…

— Интересная история, — заметила девушка и отпила чуть-чуть из своего стакана. — Видимо, вы ее часто рассказываете. А соответствует ли она действительности?

— Что касается пожара, — произнес назидательным тоном Якоб, — и всего остального, так об этом даже было напечатано. В ноябрьском номере нашей армейской газеты. Можете убедиться в этом сами.

— Прекрасно, — сказала Грет, — из вашего рассказа я поняла, что вы служите в армии…

— Угадали, — признался Якоб и рассказал девушке о том, что недавно окончил школу младших командиров, получил звание унтер-офицера.

— Сейчас я только и делаю, что считаю дни, которые мне осталось отбывать здесь. В части меня ждет танковый экипаж.

— Неужели вы так торопитесь? — девушка испытующе посмотрела на него.

— Тороплюсь.

— А почему?

— Да так.

— Умный ответ, — заметила она и язвительно скривила свой маленький рот.

— А что бы вам хотелось от меня услышать? — поинтересовался в свою очередь Якоб.

— Должны же вы знать, почему вам так не терпится уехать отсюда, — не отступалась Грет.

Якоб на миг замялся:

— Ну, мне хочется поскорей вернуться на службу, потому что у нас там намного интереснее…

— Только поэтому? Да вы же сами в это не верите.

— Как? Вы не верите в то, что у нас в части много интересного? Знаете, что я вам скажу: у нас за месяц происходит больше разных событий, чем где-нибудь за целый год.

— Я совершенно не то имела в виду. Вы переиначиваете мои слова.

— Я расскажу вам один случай, — продолжал Якоб, сделав вид, что он не расслышал замечания девушки. — Тогда-то вы поверите, что у нас тоже кое-что бывает. К примеру, история, которая произошла во время ночного марша. Вы меня слушаете?

— Да, — ответила девушка. По-видимому, в душе она уже отказалась от намерения дальше выспрашивать Якоба.

— Так вот, — начал он, — выехали мы как-то раз на учения. Ночь стояла темная хоть глаз выколи. Наши танки шли с выключенными фарами, только маленькие лампочки горели впереди. Когда наша колонна проходила по запутанным улочкам одного населенного пункта, мы на крутом повороте задели за какой-то сарай и развалили угол…

— Ничего интересного в этом я не нахожу, — заметила Грет. — А уж смеяться над этим и подавно не буду.

Якоб оживленно замахал руками:

— Да нам самим тогда было не до смеха! Но, представьте себе, хозяин сарая на следующий день от радости чуть ли в ладоши не хлопает. Уж он-то знал наверняка, что солдаты все ему отремонтируют, да так, что сарай станет лучше, чем был. Действительно, после учений мы поставили для его сарая совершенно новую стену, даже полкрыши перекрыли новенькой заводской черепицей. А когда сарай был готов, хозяин позвал нас к себе в дом и выставил на стол несколько бутылок анисовки. Настойка была кислая, но мы ее стойко пили. От последней бутылки мы немного окосели. А хозяин сарая, пожимая нам на прощание руку, разоткровенничался: «Стена старая была, давно покосилась, того и гляди, упадет. Если бы вы ее не задели, друзья, мне самому пришлось бы снести ее и ставить новую: инспекция по безопасности давно уже на меня наседала. — Потом он еще больше понизил голос, принял таинственный вид и продолжал: — Если у вас еще будет случай, друзья, то имейте в виду: задняя стенка тоже не то, что нужно. Только заранее предупредите меня, чтобы я вовремя вывел оттуда кроликов и козу…»

«Неважный был вечер», — подумал на следующее утро унтер-офицер Якоб Тесен, стоя в своей мансарде перед зеркалом. Настроение было плохое, да и голова болела. А ведь каким многообещающим было начало…

Он вспомнил, как заразительно смеялась она.

— Ну надо же! — воскликнула она. — Почти как в анекдоте!

— Но это не анекдот, — заметил Якоб. — Знаете что, давайте выпьем еще грогу!

— Я не буду, — отказалась девушка.

— Правда?

— Правда, но вам я могу его принести.

Они посидели вместе еще с полчаса. Якоб давно уже не чувствовал себя так хорошо. Они с любопытством наблюдали за молоденьким лейтенантом, который сидел за соседним столом и становился все менее разговорчивым, Вскоре лицо его побледнело еще больше, а затем обер-фельдфебель увел его спать.

За соседним столиком освободились два места. Якоб и Грет пересели туда. Спустя несколько минут Грет предложила:

— А может, все же попробуем потанцевать? Забудьте на миг о своей палке, и все будет в порядке.

И Якоб забыл о палке, так как все время смотрел только на Грет. Веснушчатый носик девушки вдруг показался ему родным и очень знакомым. Виною всему был, по-видимому, выпитый грог, который и заставил его произнести следующую фразу:

— Фу, какой тут ужасный воздух!