Серж Брусов - Верни мне мой 2007-й [litres]

Мы поднялись по той же лестнице, по которой спускались в овраг, и направились к выходу из парка по узкой асфальтированной дорожке. Снова тяжелыми каплями начинал накрапывать дождь. Я раскрыл зонтик и спросил:

– А знаешь, по телику новое шоу зимой шло? Сейчас второй сезон стартует. Там что-то вроде кубка экстрасенсов или как-то так. Может, попробуешь?

Натка усмехнулась:

– А я пробовала уже. Клоунада.

– Когда успела?

– Да еще летом, до моря.

– Ну и? Это развод? Всё не по-настоящему?

– Да нет, там правда есть незаурядные ребята… хотя большинство участников – просто клоуны. Там у них всё по сценарию, чтобы зрителю интереснее было. Шоу есть шоу.

По мере нашего приближения к метро и дальше, в движущемся неестественно медленно вагоне поезда, Натка становилась всё более замкнутой, отводила глаза и не давала себя обнимать. Наконец она заговорила:

– Слушай, мне ужасно неловко начинать этот разговор…

Начало беседы сразу меня насторожило.

– Да ты не волнуйся, – «прочитала» меня Натка. – Блин, как неудобно-то… Иногда, вот в таких случаях, мне жаль, что ты не знаешь, что у меня в голове. Мысли, пока не высказаны, кажутся не такими значительными… Ну, мысли и мысли. Но приобретают какое-то фатальное наполнение в тот момент, когда превращаются в слова…

– Ты можешь их не озвучивать, а просто передать мне, ты же умеешь.

Моя подруга решительно помотала головой:

– Нет, как-то это трусливо… нужно именно сказать.

«Предложит «остаться друзьями»?» – пронеслось у меня в голове. Натка смотрела в пол и медленно кивала, слегка поджав губы.

– Хорошо, что ты сам об этом подумал, – продолжила она после паузы. – Я к тебе очень тепло отношусь. Но… я не могу ни с кем встречаться. По крайней мере, сейчас.

Я молча смотрел на Натку и ждал дальнейших слов.

– Просто я очень тонко чувствую людей… блин, не знаю, как объяснить… Ты хороший, мне нравится наше общение, но…

«Я не могу, когда вот так», – тембром девушки договорило мое сознание.

– Мне нужно лучше… постичь себя, разобраться…

Я ощущал себя на дне океана. Вокруг тихо и спокойно. Ничего не происходит, мир застыл, а я – просто сторонний наблюдатель. Звук моего голоса, прозвучавший, когда я вспомнил, что нужно что-то ответить, показался странным, чужим:

– Да, Ната… Неожиданно. Хорошая встреча после долгих двух месяцев.

– Извини…

– Ты говоришь в таком ключе, что, видимо, выбора у меня нет?

– Ну, ты тоже не драматизируй слишком. Я не ставлю крест. Это пауза.

– Что сказать? В общем, я, конечно, расстроен.

– Ну, по крайней мере, мы всё честно выяснили. Я ведь могла просто внушить тебе всё, что нужно, без лишних слов. Но так было бы подло.

– М-да уж. И на том спасибо.

Натка слегка улыбнулась и заглянула в мои глаза:

– Ну чего ты. Лучше ведь сейчас, пока у нас всё слишком далеко не зашло. К тому же общаться мы не прекращаем. Всё так же, только без поцелуйчиков и обнимашек. Ну а потом, в будущем… кто знает?

Состав приближался к «Новокузнецкой», Натке нужно было выходить из поезда, чтобы сменить ветку метро. Мне захотелось еще раз, напоследок, испытать те же неподдающиеся объяснению ощущения, что были при нашем первом настоящем поцелуе. Так же, в вагоне, после концерта My Chemical Romance.

Она поняла всё без слов и, обхватив двумя руками за шею, резко прильнула к моим губам.

Невидимая сила словно вырвала меня из физического тела и запустила далеко за пределы Солнечной системы. Мимо пролетали планеты, звезды, галактики. Натка была со мной – летела сквозь немую черную толщу, обняв меня за шею. Созвездия, целые облака из галактик оставались позади, пока мы мчались туда, где заканчивалась Вселенная. Секунды растянулись в года, а мы зависли в том самом состоянии, которое математики бы описали словами: «предел стремится к бесконечности».

«Станция «Новокузнецкая», – огласил машинист. Мы вернулись на землю.

Натка посмотрела мне в глаза щенячьим взглядом, ничего не говоря, вышла из поезда, но – вопреки моим ожиданиям – не убежала сразу в сторону перехода, а оставалась на платформе, глядя на меня, пока состав не скрылся в тоннеле.

Наша несуразная лав-стори на этом, по-видимому, была окончена. Не верилось, что мы с Наткой еще когда-нибудь будем встречаться. Настроение окончательно упало, как только я вышел из метро в промозглый московский вечер. Дождь зарядил с новой силой. Хотелось выпить.

В супермаркете я взял четверть литра не самого дорогого коньяка и один лимон. Проходя мимо импровизированного «читального уголка» – шкафа, куда студенты приносили прочитанные книги для свободного обмена, расположенного на лестничном пролете между вторым и третьим этажами, я задержался, краем глаза зацепившись за упавший на пол потертый томик.

«Триумфальная арка», Ремарк. Отлично. Еще на первом курсе пытался прочесть, не пошло. Сейчас как раз в тему.

В комнате я нарезал лимон тонкими ломтиками, налил коньяка «на два пальца» в темно-коричневую стеклянную кружку из «Икеа» и с книгой уселся у стола. Не помню, как я тогда добрался до кровати и уснул. Мне приснился зябкий ночной Париж. Я в одиночестве бродил по бульварам и пил кальвадос в уличных кафе, периодически теплее укутываясь тонким шарфом. Лето кончилось. Теперь уже точно.

Опубликовано: октябрь 2007-го

Отредактировано: на этой неделе

Играет: My Chemical Romance «This Is How I Disappear»

Некоторое время (примерно недели полторы) я пребывал в депрессии, которая больше напоминала апатию. Настроение вроде бы было в норме: никаких суицидальных помыслов, столь модных (в случае несчастной любви) среди тех, с кем я общался, у меня не наблюдалось, но и желание заниматься чем-либо также напрочь отсутствовало. Дни напролет я лежал на кровати и смотрел в потолок, изредка почитывая книгу и почти не посещая занятия в институте.

Впрочем, довольно быстро я решил «взяться за ум» и начал ходить на учебу. Тем более что начало осени всегда было моим любимым временем академического года. Преподаватели особо не нагружали, до зачетов-экзаменов оставалась еще пара месяцев, студенты делились впечатлениями от летнего отдыха, а общая атмосфера в университете была легкой и непринужденной и напоминала скорее о месте общения молодежи, нежели о суровых бессонных буднях сессионного периода.

Единственное, что несколько беспокоило меня, – оставшийся незакрытым с июня экзамен. На проверку же, вопреки моим ожиданиям, с этим не возникло проблем. Я неплохо подготовился и был уверен в своих знаниях, но их даже не пришлось подтверждать. Аспирант сразу узнал меня, взял зачетку и спросил, на сколько я бы сам оценил свою подготовку.