Наталия Миронина - Босиком по краю моря [litres]

– Давай! – махнул рукой Суржиков.

Они пошли пешком, как ходили все сотрудники Агентства во время обеденного перерыва. Пока шли, Суржиков рассказал московские новости – благо общих знакомых было полно. Бояров слушал немного невнимательно – думал о конкурентах, о возможных проблемах с запуском проекта, о Пчелинцевой, которая на экране была чудо как хороша. Еще он думал о Суржикове. Странным было его поведение – всегда воспитанный, Вадим сегодня был неприятным и несколько желчным.

В Ореховом их усадили на веранде, принесли меню и тут же посоветовали свинину в кисло-сладком соусе.

– А давай? – спросил Бояров Суржикова.

– А давай! – согласился тот.

Уже через минут двадцать стол был уставлен тарелками.

– Тебя здесь любят, – заметил Вадим.

– Да, нас всех здесь любят. Мы им план делаем.

– Меркантильная любовь?

– Что ты! – возмутился Бояров. – Сочетание практичности и душевности!

Суржиков рассмеялся. Только сейчас его начало отпускать напряжение и идиотское чувство ревности. Ему казалось, что он выдал себя с головой, отчего было немного стыдно. Глядя на довольное, веселое лицо Боярова, ему стало завидно – вот человек на своем месте. Любит работу, людей, с которыми работает…

– Так что у тебя в Москве? – донеслось до него. Бояров поднимал маленькую стопку с водкой, показывая, что пора чокнуться.

– У меня? – растерянно спросил Вадим. Он не был готов к откровениям с человеком, которого он ревновал к своей любовнице.

Он так и подумал про Женю – «любовница».

– У тебя! Я же вижу, ты совершенно потерянный… – хмыкнул Бояров.

– А я влюбился. Знаешь, круто так влюбился. Вернее, это напало на меня…

– Господи, как ты изъясняешься! Поэт, и только! – рассмеялся Бояров. – Но видать, тебя крепко прихватило! Расскажешь?

– Расскажу, – махнул рукой Суржиков, – вот только закажем водки еще, и блинов хочу. Во-он за тем столом. Все подадут, и я тебе все-все расскажу!

– Давай!

Пока ждали заказ, Суржиков собирался мыслями, Бояров блаженно курил. Когда на стол поставили тарелку с блинами, Суржиков набрал в легкие воздуха и сказал:

– Ну, что тебе сказать? Влюбился, похоже, я давно, а вот отношения сложились только сейчас. Хотя и в этом я не очень уверен. Понимаешь, она так себя ведет…

В этот момент около ресторана притормозило такси, из него выскочила Пчелинцева. Такси укатило, Женя взбежала на веранду. Она прищурилась и отыскала взглядом Боярова. Он ее увидел, махнул рукой и привстал, ожидая, когда она подойдет к столику.

– Я голодная ужасно! Закажи мне что-нибудь! – закричала она.

На ее слова повернулся человек, сидевший за столиком спиной к ней.

– Привет, – произнес Суржиков.

– Ты?! – закричала Женя и бросилась на шею Вадиму. Бояров, ничего не понимая, изумленно смотрел на эту встречу.

– О, извините, я не знал… – пробормотал он.

– Вот, и рассказывать не надо, – улыбнулся Суржиков, обнимая Женю.

– Пожалуй… – Теперь у Боярова изменилось лицо. Оно стало растерянным и злым одновременно.

Обед получился странным, но Пчелинцева этого даже не замечала. Она была горда тем, что так удачно выступила на телевидении, и ситуация теперь «перевернется» в пользу Агентства. Еще она видела себя на мониторах, и ей понравилось, как она выглядела и вела себя. «Впору думать об исключительно телевизионной карьере», – отметила она. Увидев Суржикова, она не удивилась – она знала, что он приедет. Выбранная ею тактика мужчину держала в тонусе, заставляла сомневаться и тревожиться. А тревога побуждает к действию. Она не ошиблась – Суржиков примчался. «Все-таки он очень интересный, – думала она, искоса поглядывая на Вадима, – и Бояров тоже хороший». Олег вызвал у нее теплые чувства, словно был старшим братом. Она с аппетитом ела, перебивала собеседников, смеялась без причины и чувствовала себя совершенно счастливой.

– Так ты где остановился? – еще раз спросил Бояров, и Женя вдруг густо покраснела. В этом вопросе ей почудился намек. А еще она вдруг поняла, как ей не хватало Суржикова, как она соскучилась. «Быстрей бы остаться наедине», – подумала Женя, а Бояров словно прочитал ее мысли.

– Так, ребята, поспешу в Агентство, там работы привалило. Женя, отдыхай. Ты сегодня на телевидении просто бомбой была. И так изящно все разрулила. У тебя заслуженный выходной.

– Да, но там ко мне придут, сценарий привезут.

– Не волнуйся, Кудрявцева с ними переговорит.

– Ну, если…

– Да, да, не переживай, я все сам проконтролирую!

Пчелинцева, с одной стороны, была рада выходному с Суржиковым, с другой – приревновала Кудрявцеву к работе.

– Ладно, может, это и хорошо!

– Еще бы! – Бояров многозначительно поднял бровь.

Суржиков ткнул его кулаком в бок. Пчелинцева потупила взгляд.

Бояров, несмотря на горячие возражения Вадима, расплатился за обед и покинул веранду ресторанчика. Женя и Суржиков остались за столом. Они молча смотрели, как Олег идет через поле и постепенно скрывается за порослью ивняка.

– Как же хорошо, что ты приехал. – Женя поцеловала Вадима и чуть не свалилась со своего стула.

Он ее подхватил:

– Стой ты, господи! Покалечишься! И зачем ты мне нужна будешь, с синяком на лбу?

– Ах, так! – шутливо обиделась Женя, а потом спросила: – Все же где ты остановился?

– В «Центральной» зарезервирован номер.

– Да, могла бы и не спрашивать, – ухмыльнулась Женя.

– Номер двухместный, – со значением проговорил Вадим.

– Знаешь, что-то я не хочу посещать гостиничные номера мужчин, – покачала головой Женя, – видишь ли, думаю, что в этом городе меня многие теперь узнают в лицо.

– О, это слава! – насмешливо протянул Суржиков.

– Слава не слава, но репутация Агентства и его сотрудников – штука важная. После сегодняшнего моего выступления многие захотят узнать обо мне побольше. Сам понимаешь, мы типа о толерантности, воспитании, а тут гостиничные номера…

– Ах, простите…

– Ну ладно тебе. Зачем тебе гостиница? Поехали ко мне? Я живу на берегу моря. Отсюда недалеко.

«Как удобно – от Агентства Боярову к ее дому ехать всего ничего», – подумал про себя Суржиков. Ревность, оказывается, никуда не делась.

– Слушай, – вдруг спросил он, – Женя, может, я не вовремя?

– В каком это смысле? – удивилась Пчелинцева.

– Ну… – Суржиков замялся. – Понимаешь, ты как уехала из Москвы, ни разу не сказала, что скучаешь, любишь. Ты, даже прощаясь, не говоришь «целую!». Бросаешь «пока» или того хуже «на связи».

– Почему – хуже? По-моему, нормально, – отвечала Женя, а сама думала о том, что мужчины очень примитивны – достаточно было выбрать модель поведения «от обратного», как вот тебе – приезд, сомнения и полная уверенность, что он влюблен. «А действительно ли любит, – продолжала Женя, – или просто «хватательный рефлекс»? Мол, должна быть моей». Рассуждая так, Пчелинцева на секундочку забыла о себе – ей даже в голову не пришло, что мысли ее рассудочны и заподозрить ее в игре в любовь тоже можно. Впрочем, летний день в обществе умных симпатичных мужчин, любимая работа и, что самое главное, успешное выступление на телевидении отвлекли ее от раздумий. Она посмотрела на Суржикова и сказала: