Юрий Мамлеев - Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы

Дальше — больше. Разговор закрутился так, как будто встретились старые друзья.

— На вашу выставку народ валом валит, — отметил Румов.

— Петр, не принижайте свой народ, вы же его любите… По моим сведеньям, с моей выставки многие уходят, не побывав там и 10 минут… Я восхищен интуицией ваших людей… Выпьем за тех, кто ушел, — радостно провозгласил Рутберг.

— Как же так? — Таисия развела руками. — Что за мазохистское самолюбование? Аллен, подумайте о себе…

Га расхохотался.

— Милая Таисия, спешу вас обрадовать… Я все же не считаю себя последним мерзавцем духа… Втайне я рисую нечто настоящее и новое… Всего несколько картин… Но не приходит в голову их показывать, за исключением двух-трех друзей.

— Почему? Вы их не выставляете?

— Никакая галерея их не возьмет, ибо они подрывают основы бизнеса и великого шарлатанства…

— Можно посмотреть?

— Вам — да. Приезжайте в Нью-Йорк в гости ко мне.

— Ничего себе — подполье в так называемом свободном мире, — проговорил Румов.

— На это мало кто способен у нас, — вздохнул Га. — Система ценностей, которая в головах, не позволяет. Я нашел на одном кладбище, на могильной плите, такую надпись: «Деньги решают все». Ха-ха! Ну, и имя героя, конечно.

— Вы нас пугаете своим смехом, — ответила Таисия и сама не удержалась от смеха.

— Только не говори: «Несчастные люди, несчастное человечество», — вмешался Румов. — Не наше это дело.

— Совершенно справедливо, — отметил Рутберг. — Эта цивилизация с ее ценностями рухнет сама собой, и, наверное, скоро… А нам не стоит мешать работе Господа Бога, у него и так ад ничтожных душ переполнен. Лучше вспомним Альфреда. Я с ним встречался недавно, после того как он вернулся из России.

— Надо бы выпить за это, — спохватился Румов. — Не за него, а за то, что он уехал от нас.

— Отлично. Он мне сказал, что в такую сумасшедшую страну, как Россия, он никогда не вернется.

И Румов, и Таисия с философическим удовольствием выпили за это. Рутбергу же было все равно.

— Мы с ним активно побеседовали, — продолжал он. — Он сразу начал с главного, посмотрел мои картины — мы встретились в моей мастерской, — ахнул и тут же, видимо, под тяжелым влиянием моих картин, начал: «Ничего, ничего… Какой ужас, какое падение… Но скоро придет Антихрист, спаситель мира сего, и все перевернет как надо». Так прямо и выпалил, не стесняясь моей пусть скромной, но веры: «Антихрист».

— Он такой… Свою правду стал в глаза бросать, — усмехнулся Румов, а внутренне отметил, что Таисия еще там, в их тайне, и потому довольно рассеянна.

— Я постараюсь в лицах изобразить этот комфортабельный разговор, который я имел честь вести с этим посланником Антихриста.

— Мнимым, — шепнула Таисия.

— Да это сам черт не разберет, как у вас говорят, — поспешил заметить Га. — Так вот, сидим друг против друга за столом; по стенам мои картины… Он взглянет — вздрогнет, наконец высказался:

— Рано или поздно, но хозяином мира станет он, спаситель, Антихрист. Он займет пустующее место…

Я ему:

— Любезный, да вы со своим хозяином опоздали, у нас давно уже есть свой хозяин, князь мира сего, дьявол, и он своего не отдаст…

Альфред тут прямо-таки со стула соскочил и так возбужденно стал бегать по мастерской, однако ничего не выкрикивал… Бегает и молчит. А я продолжаю:

— Он у нас крепко сидит, уверенно… Наши идиоты, даже которые молятся Богу, живут, наоборот, точно по его законам, точно, как ему надо… Сами, главное, имя сатаны произносят с возмущением, а действуют по его правилам… А те, ученые, скажем, которые вообще ни во что не верят, после смерти ни во что не будут верить и даже не поймут, умерли они или нет… И вообще, что с ними произошло… Потому что ни во что не верят, кроме своей науки… Циклопы, одним словом. Хозяин таких любит. И никакого Антихриста он к власти не допустит… Даже если ваш любимчик поклонится князю мира сего, ничего не получится… Такого не обманете. Он не тот, который делится…

Наконец-то Таисия рассмеялась. «Вошла все-таки, родная моя», — подумал Румов. А Рутберг продолжал:

— Альфред был возмущен до точки… Сначала еле выговорил: «Да как вы могли… Оскорбить спасителя… Это неслыханно, неблагодарно…» «Да я его не оскорбляю, а жалею», — отвечаю я.

Га охотно выпил винца, погрузился в него чуть-чуть и продолжил:

— Петр и Таисия, вы не представляете, как он взвился. Покраснел от гнева, и вдруг лицо его сморщилось, и по нему пробежала ехидная, злонамеренная улыбка. С такой улыбкой в Средние века королям подносили яд, даже в причастии. Он сказал: «Аллен, вы, живя здесь, отлично знаете, до чего дошел человек. Конечно, люди убежали от Бога, как крысы от света. Конечно, хозяином стал дьявол. Но подумайте о чисто современной ситуации. Неужели эти дебилы, погруженные полностью в заработки, в гонку за неживой, изнуряющей, тупой работой, в отдых с идиотским телевидением, и наконец, вершина всего — половой экстаз при входе в магазин, массовые покупки всякого барахла, массовое помешательство при этом. И так всю жизнь. А потом — могильный столб с надписью: „Деньги решают все“… Неужели вы думаете, что эти бессмысленные твари могут заинтересовать такую величину, как дьявол? Да вы смеетесь! Может, он еще заинтересуется тараканами? Извините, но это хула на дьявола. Современное человечество никому не нужно; оно бесхозно… Бесхозно, поймите вы это!» Вот примерно такую речь он выдал, — закончил Га. — Признаюсь, я был ошарашен. Как это я не заметил, что дважды два — четыре… Я смутился, как школьник, и проговорил: «Я извиняюсь перед сатаной, извиняюсь. Действительно, кого может соблазнить власть над такими дебилами, господа они или рабочие, все равно… Гротескный упадок налицо, причем при развитии изощренной технологии… Да они со своей технологией и себя уничтожат, и планету. А уже лет через десять, если живы будут, при таком духовном упадке литературных гениев будут искать в приютах для идиотов и имбецилов, лишь бы речь немного сохранилась… Такие книги станут бестселлерами и на Нобелевскую премию потянут, если, конечно, будут политкорректными…» Альфред тогда расхохотался на мое раскаяние, — рассказал Га.

Румов и Таисия с восхищением слушали его.

— Когда я закончил, Альфред заявил в таком духе: извинение за нелепую хулу на дьявола он принимает, но хочет со своей стороны внести поправку. И он сказал: «Я извиняюсь за предположение о тотальной бесхозности современного человеческого рода… Не исключено, что какой-нибудь бог среднего масштаба, скажем, из античного пантеона, по пьяни может заинтересоваться или уже заинтересовался и принял участие в мировой истории человечества… Все может быть». А завершил Альфред так: «Только Антихрист обладает властью превращать тараканов в человеков, в человеков с большой буквы и, возможно, физически бессмертных». На этом его визит закончился, — вздохнул Га.