Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

В то же время те, кто прошел войну в Афганистане, старались крепить свое братство. Создавались общественные союзы, которые пытались стать цементирующей структурой дружбы народов Советского Союза.

Произошли изменения и в жизни Леонова и Николаева, время брало свое. Леонов поступил учиться в МГУ, а Алексей устроился работать на текстильную фабрику и одновременно учился на заочном факультете института.

Однажды он позвонил Леонову и пригласил его в Иваново. На вопрос, что за торжество, коротко ответил: «Женюсь». Антон смеясь заметил: «Иваново — город невест, и тебя все-таки повязали!»

Антон, конечно, приехал на свадьбу и удивился, увидев там Анну Степановну Бровикову и Веру Федоровну Коблик. Они не смогли отказать сослуживцам своих сыновей и приехали. Таня осталась дома с Настенькой, она как раз заканчивала третий класс.

Ребята, конечно же, смогли переговорить с глазу на глаз.

— Понимаешь, Антон, — смущенно говорил Алексей, — я не могу смотреть в глаза маме Андрея. Они все время как бы спрашивают: ты больше ничего не хочешь мне сказать об Андрее?

— Ты знаешь, у меня то же чувство. Но мы обещали боевому товарищу ничего не говорить о нем.

— Может, зря мы его не уговорили ехать на Родину?

— Ты что, забыл, что он никому не был нужен? Мы были рады, что уговорили Роберта вывезти его из Пакистана. Конечно, интересно, как сложилась его судьба. Иногда я просыпаюсь и думаю об этом. Смог ли он выжить? Давай представим, что было бы, если бы мы все рассказали Анне Степановне и Тане. Это был бы кошмар и для них, и для нас. Нам остается одно: помогать его маме и жене. Все равно у них в сердцах живет надежда. Мне кажется, это и поддерживает их.

— Нам надо чаще встречаться с ними. Кстати, я тут купил в фабричном магазине два костюмчика для Насти. Надеюсь, не ошибся с размером. На свадьбе присутствует секретарь профкома нашей фабрики. Она вчера по моим описаниям прикинула размеры Анны Степановны и Веры Федоровны и сегодня вручит им подарки. Я и для Тани приготовил подарок.

— А я? Мне тоже надо сделать им какой-то подарок.

— Хорошо, хорошо. Сделаем подарок от нас двоих.

— И расходы пополам!

— Ладно, разберемся.

Затем парни долго беседовали с матерями. Конечно, обсуждали и обстановку в стране. Мнение было общим: какие-то силы ведут СССР к распаду. Вера Федоровна вспомнила Новикова и вместе с Анной Степановной рассказала об этом негодяе. Потом женщины рассказали, что родители и вдовы погибших и пропавших без вести ребят еще раньше инициировали перед властями вопрос о строительстве памятника в самом центре Минска. Вопрос оказался сложным. Оппозиция в штыки восприняла это предложение.

— Но у нас хорошие союзники. Бывшие «афганцы» нас дружно поддержали. Начальник управления милиции на транспорте — воин-интернационалист, является руководителем общественного объединения Союза интернационалистов Беларуси и Председателем Всесоюзной ассоциации воинов-интернационалистов — сотрудников милиции и внутренних дел МВД СССР, писатель, очень уважаемый в обществе человек и всей душой воспринял нашу идею. Он буквально проламывает стены, возведенные оппозицией. Добился принятия решения горисполкома о строительстве памятника, а Председатель Совета Министров БССР поддержал его, и правительство приняло решение о финансировании строительства памятника.

Ребята пообещали, что приедут на открытие.

Коблик и Бровикова уезжали из Иваново с отдохнувшей душой. Они поняли, что не одни: и в Беларуси, и в России у них есть надежные друзья.

Но время бежало стремительно. Наступил 1991 год. Чтобы остановить распад СССР, 17 марта был проведен референдум о сохранении Советского Союза. За сохранение высказалось 76,4 % принявших участие в голосовании. На основе этого была создана специальная группа, уполномоченная центральными и республиканскими властями, которая в рамках Ново-Огаревского процесса разработала проект по заключению Договора Федерации «О Союзе Суверенных республик», подписание которого было назначено на 20 августа.

И вдруг грянул гром накануне подписания. Случилось это 19 августа. Консервативное крыло высшего руководства власти, до этого ничего практически не сделавшее для сохранения страны, словно очнувшись, вступило в сговор, без какой-либо подготовки, воспользовавшись тем, что Горбачев с семьей отдыхал в Крыму, предприняло попытку совершить государственный переворот. Горбачев был объявлен низвергнутым, а власть перешла к ГКЧП — Государственному комитету по чрезвычайному положению. В стране воцарился хаос. Сторонники ГКЧП и его противники вышли на улицы. Митинги, стычки, кровопролитие. Весь мир по телевидению увидел в центре Москвы танки у гостиницы «Украина», которые бьют по зданию Верховного Совета. 21 августа путч был подавлен, но он положил начало процессу еще более страшному — стихийному разрушению союзной государственности.

В течение двух месяцев пятнадцать республик приняли решение о независимости, то есть о выходе из состава Советского Союза. Прекратила свою деятельность Коммунистическая партия. Страна практически осталась без управления.

Конечно, об этом не знал Бровиков, но знал весь мир. Народы СССР были в трансе.

Середич предложил Бровикову ехать обратно. Вручил ему сорок тысяч долларов и пояснил:

— Это деньги на оплату добытых драгоценностей и по три доллара в день для каждого из вас — тебе, Минкину и охранникам на питание. — Протянул американский бинокль в футляре и пошутил: — Советского не нашли.

— Они все в Афганистане, — ответил шуткой Андрей и спросил: — Так мне дадут попутчика?

— Да, сейчас привезут. А пока я хочу тебя предупредить. Наши прииски, как бы это сказать, в общем, не совсем законны. Разговоры по радиотелефону могут прослушиваться, а ваши координаты засечены. У спецслужб такие фирмы, как наша, на крючке, и в первую очередь чтобы содрать большой куш. — Он протянул Бровикову небольшой конверт: — Здесь десять тысяч долларов. Они для того, чтобы откупиться от спецслужб или армии. Деньги постарайтесь вручить по возможности меньшей суммой и желательно в присутствии Джона Фрейда.

«Ишь ты, не доверяет мне, — подумал Андрей, — как будто не понимает, что мне они ни к чему».

В этот момент в комнату вошел незнакомый мужчина, он поздоровался по-английски. Середич представил его Бровикову:

— Это и есть ваш новый охранник. Его зовут Азар Секани. Он — египтянин, знает русский. Поближе познакомитесь по дороге. Сейчас вас отведут пообедать. Секани вручит тебе пистолет, и поезжайте. Надо, чтобы до темноты вы были на месте. Я же прощаюсь с вами, мне надо ехать в Хараре. Желаю вам счастливого пути.