Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

Надев на левую ногу Бровикову носок, сопровождающий взялся за ботинок. К радости Андрея, он подошел.

— Спасибо, друг, — произнес Бровиков и обратился к Азару: — Ну, что, Секани, мы приоделись, посмотрим что-нибудь для бритья, мыло — и поехали?

Но первый сопровождающий возразил:

— Вам надо купить еще по крутке, нормальные брюки и по плотной рубашке, — он достал бумажку из кармана и прочитал: — Что-нибудь на голову, одеколон, носовые платки, полотенца, противомоскитную мазь, — затем обратился к Бровикову: — Мистер, я считаю, что вам лучше купить ножницы и электробритву, а также что-нибудь для ноги, на которой протез. У меня отец тоже носит протез, так он надевает на часть ноги что-то типа чулка.

— А где его взять? — растроганно спросил Андрей.

— Мы заедем в специальный магазин для инвалидов, там все это есть.

— Спасибо, — произнес Бровиков, которого очень разволновала такая забота.

Секани вдруг предложил:

— Андрей, как смотришь, если нам сейчас зайти в примерочную, переодеться, а эти лохмотья выбросить?

Бровиков посмотрел на сопровождающих:

— Как вы считаете, это можно?

Те согласно закивали головами. Не прошло и десяти минут, как из примерочных вышли Секани, а через пару минут и Бровиков — настоящие джентльмены. Правда, длинные волосы и лохматая борода Андрея свидетельствовали, что этот джентльмен только что из тюремной ямы или из глухой саванны.

Затем они купили легкие куртки, шляпы, похожие на соломенные, все для бритья. Заехали и в магазин для инвалидов, а затем по настоянию сопровождающих отправились в парикмахерскую. Парикмахер с удивлением и даже с интересом осмотрел голову и лицо Бровикова и, улыбнувшись, жестом пригласил его в кресло. Да, действительно, в зеркале напротив Бровикова сидел дикобраз. Один из сопровождающих спросил что-то на местном языке у парикмахера. Тот немного подумал и ответил…

После парикмахерской они подъехали к магазину, где продавались электротовары. Пока Андрей рассматривал на стеклянном прилавке различные бритвенные принадлежности, сопровождающий пообщался с продавцом, и тот положил на прилавок какой-то необычный прибор, а затем, нажимая на различные кнопки и рычажки, стал объяснять, что для чего. Сопровождающий стал переводить Бровикову, что этот прибор может брить и стричь любые волосы, оставляя нужную длину. Стоил он сто восемьдесят долларов. Андрей понял, что на такую огромную сумму они санкцию не получали. Но сопровождающий решительно махнул рукой и оплатил.

Уже под вечер они въехали во двор офиса. Середич был во дворе. Увидев Бровикова, он раскинул руки и воскликнул:

— Ну, Андрей, теперь наша задача — подобрать тебе гарем! По-моему, не только черные, но и мулатки, и белые будут не прочь.

Затем он сказал:

— Ну, что, ужинайте и ложитесь спать. Завтра завтрак в восемь — и выезжаем в Хараре.

Бровиков долго не мог уснуть. Слова Середича о гареме он, конечно, воспринял в шутку, но они снова всколыхнули его воспоминания о жене, дочери, матери. Его мучил вопрос: как они там? Смирились ли они с тем, что он погиб? Успокоил ли он своим исчезновением их души, избавил ли их от страданий?

Ровно в десять утра Коблик и Бровиковы на «Волге» въехали на территорию штаба дивизии. В Витебске стояла теплая августовская погода. Яркие лучи солнца освещали площадь, здания и, казалось, души женщин.

Их встретил начальник политотдела и целая группа офицеров, вручили цветы и провели в небольшой зал, где к ним сразу же бросились родители Леонова. Объятия, радостные возгласы, слезы. На них смотрели несколько десятков людей. Это были родители солдат и офицеров, которые погибли «за речкой». Вскоре они все быстро нашли общий язык. Когда они, наконец, угомонились и расселись по рядам, в зал вошла большая группа офицеров и штатских. Это было командование дивизии, председатели областного и городского исполкомов, несколько депутатов Верховного Совета Беларуси и местных Советов. Среди них — единственный солдат Леонов. Выступил командир дивизии Грач, начальник политотдела Кичин, который, приветствуя гостей, рассказал о рядовом дивизии Антоне Леонове:

— Он сражался вместе с другими солдатами нашей дивизии против террористов и, будучи раненным, попал в плен, выжил и со своим товарищем Алексеем Николаевым вынес все муки и страдания. Он не только остался в живых, но и нашел силы вырваться из вражеских лап и вернуться на Родину, несмотря на сладкие посулы агитаторов спецслужб западных государств.

Затем Кичин перечислил фамилии родных погибших солдат и офицеров, которые смогли приехать на эту встречу, и пригласил всех на открытие памятника военнослужащим, погибшим в Афганистане.

Все вышли на площадь, и к ним присоединились солдаты и офицеры дивизии, приглашенные на эту церемонию. После этого гостей автобусом доставили в расположение 317-го пол ка, где состоялась теплая встреча с военнослужащими. На небольшую сцену выходили офицеры и солдаты-сверхсрочники и рассказывали о службе в Афганистане и о своих товарищах, не вернувшихся домой.

Было много вопросов, отвечали на них без утайки. Еще бы, для тех, кто выступал, эта встреча была отчетом перед родными и близкими. Было много встреч, бесед, слез и переживаний и после митинга. А вечером на площадке — импровизированном зале под открытым небом самодеятельные артисты дивизии дали большой концерт памяти погибших и пропавших без вести.

После мероприятий всех гостей разместили в гостинице, вечером состоялся торжественный ужин, во время которого все смогли пообщаться между собой и с офицерами. А на следующий день всем приехавшим были вручены памятные подарки и гильзы от снаряда 30-миллиметрового орудия боевой машины пехоты. В гильзе — афганская земля, которую дивизия привезла с собой, уходя из этой страны.

Коблик и Бровиковы весь вечер провели с Леоновыми. Вопросов было много, особенно к Антону. Веру Федоровну интересовали последние минуты жизни Николая, ведь в то время Антон и Коля были рядом. Анну Степановну и Татьяну интересовала каждая мелочь, касающаяся пребывания Андрея в Афганистане. Им во время митинга в дивизии вручили орден Красной Звезды, которым Андрей был награжден посмертно. Таня, укладываясь в постель, взяла в руки награду и так и уснула, не разжимая ладони.

В Хараре они пробыли ровно сутки. Середич мотался по государственным учреждениям, вел переговоры. Переночевали в «шикарной» гостинице с удобствами во дворе, и воды горячей в ней не было.

Утром двинулись дальше. Еще вчера кто-то вручил Середичу проспект «Путь к водопаду Виктория». Именно оттуда он и решил начать поиск территории для организации масштабной работы. В проспекте содержалось предупреждение об опасности передвижения к водопаду без сопровождающего из числа местных жителей. Предлагалось пешком вообще не идти.