Николай Чергинец - А он не вернулся из боя

— Анна Степановна! Здравствуйте! Я рад вас видеть! Как вы?

Анна Степановна отвела правую руку в сторону и со всего размаху влепила ему оплеуху. Новиков еле удержался на ногах, он явно не ожидал такого поворота.

— Сукин ты сын, негодяй! Тебе здесь делать нечего!

Манкевич быстро подошла к Бровиковой и спросила:

— Это что, и есть тот майор Новиков из КГБ?

— Тот самый, сволочь!

Лидия Манкевич отвесила ему вторую оплеуху:

— Подонок, как у тебя хватило совести сюда явиться?

Она повернулась к застывшим от удивления остальным участникам заседания:

— Ребята, кто его привел сюда? Вы что, забыли, что мы хотели коллективно обратиться к руководству КГБ, когда он издевался над матерями?

Никто не взял на себя смелость признаться, что привел или пригласил Новикова на это заседание. Трое ребят подошли к Новикову. Один из них сказал:

— Слушай, вали отсюда, хрен собачий! А то, если получишь по очереди от каждого из нас, ласты склеишь. Нет тебе места среди нас!

Новиков молча повернулся и быстро направился к выходу. Один из парней не сдержался и врезал ему ногой под зад. Все обступили Анну Степановну и стали успокаивать.

Домой шли втроем: Коблик, Бровикова и Манкевич. И, конечно, темой разговора был Новиков.

— А вы знаете, дорогие, — сказала Коблик, — пройдет лет пятнадцать-двадцать, и такие гады вылезут и начнут кричать о своих героических поступках, навесят на грудь фальшивые награды и будут орать о своих исключительных заслугах.

— Вполне может быть такое, — согласилась Манкевич, — нас-то уже к тому времени может и не быть, а ребятам будет не до них. Время сейчас непростое, непредсказуемое. Нам как никогда надо сближать наших пацанов, чтобы не дать желающим расколоть наше движение и не втянуть их в неприглядные дела.

— Да, да, вы правы, — поддержала подругу Коблик, — не исключено, что появится еще не один десяток таких новиковых.

— Складывается впечатление, — добавила Манкевич, — что это надолго. Потеряли головы, потеряли страну. Посмотрите на молодежь, еще несмышленые, ни в чем не разбираются, а лезут править государством. Вон, Запад подкинул им лозунг: «Партия, дай порулить!»

— Но ведь не понятно и поведение лидеров партии. Они будто уже готовы в кусты драпануть! — добавила Бровикова. — Ой, боюсь, что потеряли мы страну, как потеряли и своих мальчиков…

И действительно, мамы были правы. Страна входила в хаос. В связи с приобретением Республикой Беларусь государственного суверенитета и вхождением ее в СНГ в стране начинались бурные дезинтеграционные процессы, как, в общем, и в других бывших союзных республиках. Начиная с 1991 года на протяжении целого ряда лет резко обострился экономический кризис. Безудержно росла инфляции, через год она достигла двухсот процентов. В отличие от соседних стран СНГ и Балтии, в Беларуси либерализация цен сочеталась с сохранением значительного количества регулируемых цен на продовольственные и многие промышленные товары. Это привело к резкому усилению вывоза товаров в соседние страны, что вызвало увеличение дефицита на потребительском рынке страны. Выпуск продукции сократился почти в два раза.

В 1992 году Беларусь испытала глубокое потрясение в связи с большим сокращением рынков сбыта и резким ростом цен на энергоносители и другие жизненно важные импортируемые материалы и сырье.

Сказалось и то, что ранее до 60 процентов белорусской промышленности работало на военно-промышленный комплекс. Многие заводы-гиганты производили до 80 процентов военной продукции от общего объема производства.

С 1991 года цены на продукцию, потребляемую сельским хозяйством, выросли по сравнению с 1990 годом: на электроэнергию — в 281 раз, на дизельное топливо — в 237 раз, на бензин — в 100 раз, а закупочные цены на зерно — в 6 раз, на свинину — в 16 раз, на птицу — в 16 раз. В три раза сократилось приобретение удобрений, почти не покупалось техники, химических средств защиты растений. В аналогичном положении находились транспорт, жилищно-коммунальное хозяйство, резко упали доходы населения, которые не успевали за расходами, появилась безработица. У республики росла внешняя задолженность. Надо прямо сказать: если бы не правительство Вячеслава Кебича, положение в стране было бы в разы хуже. Такое же положение складывалось и в России, а также в других республиках бывшего СССР.

Но не все понимали, что происходит после распада СССР. Были и силы, которых устраивало такое положение. Этим силам нужна была власть, чтобы погреть руки на этом хаосе.

Говорить о положении воинов-интернационалистов и не приходилось. Лично Вячеслав Кебич старался помочь этой категории граждан, но были и другие силы, в том числе и во власти, которых не устраивала поддержка воинов-интернационалистов, ведь они в силу обостренного чувства справедливости, могли вмешаться в разрушительную политику. А таких в Беларуси было около 30 тысяч. Нетрудно понять, что к розыску и установлению судеб пропавших без вести в Афганистане интерес упал.

Знал бы об этом Андрей Бровиков!

Прошел месяц после большой разведывательной поездки Иосифа Середича вместе с Андреем Бровиковым и Азаром Секани. Поездка продолжалась долго. От водопада Виктория и к югу они проехали без задержек, но когда достигли крупного города Булавайо, их продвижение резко замедлилось. Булавайо переводится, как «место больших убийств».

В город они въехали утром, после ночевки в полевых условиях, в двух небольших палатках и машине. Середич заявил, что он будет ночевать в джипе, а Бровиков и Секани — в машине сопровождения. Остальным пришлось устраиваться в палатках.

Место ночевки выбрали в саванне. На первый взгляд, спокойнее, у трех небольших деревьев, которые составляют «зелень» саваны. Правда, к их лагерю примыкали небольшие заросли кустарника. На всякий случай договорились, что охранники будут дежурить по очереди, остальные будут держать оружие под боком.

В Булавайо, оформившись в гостинице, они наконец-то смогли вымыться в душе и немного поваляться на постелях. Затем решили пойти в ресторан пообедать. Оказалось, что ресторан на ремонте, работники отеля показали, как пройти в другой ближайший ресторан. Пройдя четыре квартала, увидели довольно скромное двухэтажное здание, на котором висела табличка «Авеню Роберта Мугабе».

После обеда Середич предложил отдохнуть и прогуляться по городу. Он щедро выдал всем по двадцать долларов, на маленьких листочках каждому написал название отеля и его адрес, а сам поехал по делам.

У выхода из ресторана располагалось летнее кафе, на витрине которого красовались аппетитные пирожные и торты. Путешественники решили начать прогулку с дегустации этих сладостей. Затем они разделились на группы. Бровиков и Секани решили прогуляться вдоль авеню Роберта Мугабе. Она вела к центру города. Прошли два квартала и увидели, что вдоль улицы начинается настоящая саванна. Они даже засомневались, в ту ли сторону идут, но видневшиеся вдали перед ними небоскребы свидетельствовали, что они в миллионном городе. Так они дошли до довольно современных зданий. Секани в лавке купил карту города. Оценивая его покупку, Бровиков заметил: