Коллектив авторов - От сердца к сердцу

«Чудные, ей-богу, — подумала она. — Вон, помню сынок, уж такое шило был, глаз да глаз! А с ребенком заниматься надо». Это уж она, как учитель сельской школы, точно знала.

Дочка еще по зиме привезла Милочку к бабушке для «откорма».

«Здесь, в деревне, дитенку все ж посытней будет. Тут и молоко парное от буренки, и яйца свежие от курочек, и печка каждый день топлена, и банька в выходной. А то, что врачи говорят, дурочкой вырастет, так брешут все. Ничего! Подрастет, окрепнет на свежем воздухе, а там видно будет. Это мы еще поглядим, кто дурочка!» — так думала женщина, хлопоча по хозяйству и поглядывая за внучкой.

Девчушка с серьезным видом накладывала в ведерко песок и носила на пригорочек у дороги. Над залитой солнцем лужайкой кружились невесомые бабочки. Одна, беленькая, села на кучку песка. Медленно, будто опасаясь быть замеченной, стала ползать, легонько помахивая крылышками. Но малышка не спешила прогонять гостью. Остановившись, стала пристально разглядывать маленькую бабочку. Видно было, что Мила прямо-таки восхищается способностью летать такого маленького существа, что пытается понять, как такое возможно. Если вообще что-то может понять полуторагодовалый ребенок.

И во всей этой идиллической летней картинке было столько умиротворения и покоя. Женщина так и застыла в сенях, залюбовавшись внучкой. Но тут у Людмилы Ивановны неприятно засосало под ложечкой. Что-то было не так. Как будто женщина что-то забыла сделать, но не могла вспомнить что. Ее ухо уловило далекий неприятный гул. Она с трудом подняла таз со щукой и потащила на крыльцо. Посмотрела с улыбкой, как девочка возится в песке. Гул нарастал.

Знаете, бывает иногда такое чувство. Делаешь обычные свои дела и не замечаешь их, словно робот, на автомате. А потом обнаруживаешь, что упустил что-то очень важное, без чего не сможешь закончить. И вроде продолжаешь работу дальше, но хорошо не получается, и ты пытаешься понять, что не заметил, где ошибся. Иначе так и застрянешь, не дойдя до конца.

Поднявшись на веранду, женщина замешкалась в дверях. Словно кто-то загородил проход и не пускал внутрь. Обернувшись зачем-то, она глянула на пригорок и похолодела. Девочки там не было!

— Мила! — с тревогой позвала она, шаря глазами по двору. Спустилась, заглянула за угол дома. И вдруг поняла, что это за звук. По дороге мчался грузовик. Пустой кузов угрожающе лязгал, подпрыгивая на ухабах. Из-под колес вырывались белые песочные клубы.

Тут из-за пригорка показалась беленькая косынка. Не замечая ничего, девчушка топала к дороге. Там в пыли лежало укатившееся ведерко. Солнце нестерпимо палило, щедро заливая все вокруг своими раскаленными лучами. Белая полоска дороги, беленький платочек, маленькая фигурка — все сливалось в один поток света. И водителю наверняка было не разглядеть надвигающуюся беду.

Сдавленный крик вырвался из груди. Не чувствуя от ужаса ног, женщина подскочила к внучке, ухватилась за шиворот кофтенки и что есть силы рванула на себя! Грузовик пронесся мимо, безжалостно проехав своими черными колесами ведерко и место, где секунду назад стояла малышка. Не удержавшись на ногах от той силы, с которой выдернула маленькое тельце из-под колес, Людмила Ивановна упала навзничь.

Грохнувшись со всего размаха о землю, крепко обняв девочку, она еще долго лежала на куче песка. Оцепенело уставившись в небо, боялась пошевелиться, посмотреть, что же осталось от ребенка. Только когда внучка разразилась рыданиями, женщина очнулась и произнесла: «Живая! Слава Богу!»

Бабушка была для Милы всем. Все трогательные моменты, все нежные объятия и ласковые слова — все это она помнила из своего детства только от бабушки. Это бабушка не махнула рукой, не поверила ни разу ни в один из ярлыков, которые звонко, как оплеухи, раздавали врачи. Именно бабушка растила маленькую Милу. Терпеливо занималась с ней, искренне радуясь даже незначительным успехам и утешая при малейшей неудаче. Да так, что к семи годам никто и подумать не мог, что когда-то доктора в голос твердили о задержке в развитии и пророчили девочке обучение только в специнтернате для умственно отсталых.

Став уже угловатым подростком, со всем своим бунтарством и нигилизмом, Мила горько плакала, когда бабушки не стало! Того случая с чудесным спасением девочка не помнила. Да и бабуля рассказала только после уговоров матери. Наверное, неприятно было вспоминать свой «недогляд», чуть не стоивший жизни самой младшей и самой ее любимой внучке.

Позднее, повзрослев и многое поняв про себя, Мила стала считать бабулю своим ангелом-хранителем: «Ангел мой! Ты бережешь меня! Ты ведешь меня! Горько плачешь обо мне, когда я не слушаю тебя. Сокрушаешься и молишься. Просишь для меня лучшей доли. Впрочем, как и за всех детей и внуков своих. Ты добра ко всем и всему. Потому что только любовь движет тобой. Всегда. Ныне и присно. И во веки веков».

Айрин проснулась от яркого света солнца, светящего ей прямо в глаза. Она отвернулась от него, перевернувшись на другой бок, в надежде еще немного поспать. Однако теперь лучи жарили ее спину, и она моментально стала мокрой. Девушка с капризным вздохом откинула легкую простынь. Полежав еще немного в позе звезды, Айрин со страдальческим лицом выковыряла себя из постели и прошлепала босыми ногами на кухню. Там она включила чайник и достала свои любимые пирожные. Подруги всегда язвили по поводу того, что она могла есть сколько и что угодно и не переживать о своей фигуре, а она в свою очередь не скрывала, что ей это доставляло удовольствие.

Сон наконец-то выветрился из нее, и теперь на его место пришло возбуждение, от которого засосало под ложечкой.

Спустя полчаса Айрин стояла в ванной и смотрела на свое отражение в зеркале, пытаясь собраться с мыслями. Она вновь и вновь прокручивала в голове все, что ей сегодня предстояло сделать. Этот день обещал быть непростым и, скорее всего, последним днем в этом городе.

Через час Айрин последний раз взглянула на свое отражение перед выходом и пожелала себе удачи. Взяв маленький чемодан, она вышла из квартиры.

Двумя неделями ранее.

Это был конец весны, и на улице стояла потрясающая погода. Было уже очень тепло, но изнуряющая жара еще не пришла в город. Солнышко ласково всех обнимало, по голубому небу плыли причудливые облака, город утопал в зелени и цветах, а в относительной тишине раннего утра можно было услышать пение птиц. Душа наполнялась счастьем и безмятежностью.

Айрин вела свою машину за город в один из многочисленных спа-отелей, где они с подружками собирались провести следующие сутки. Повод у них был весьма радостный — через две недели их Мисси выходит замуж. Их было четверо — Айрин, Джесс, Мисси и Эйприл. Они были молоды и счастливы. У каждой было все, что нужно для счастья, по крайней мере, по общепринятым меркам.