Коллектив авторов - От сердца к сердцу

Хорошо, что до этого успели ёлку украсить гирляндой из миллиона огней. Вот та женщина, почтенная дама, выбрала балерину. Наверно мечтала стать ею. А может быть ей и была. А вон тот мужчина выбрал часы. Наверное, это то, чего людям так не хватает в их возрасте. Еще бы немного пожить и насладиться жизнью. Вон тот выбрал домик. Наверное, хочет жить в своем доме, а может, не хватает тепла, домашнего тепла и уюта. Та девушка выбрала кольцо, как обручальное. Хочет замуж. И по понятным причинам. Рядом стоит парень, и, вроде, он понял намек. Что только не выбирали. Солдатиков, шары, как воздушные, самолетики, даже бутылочки, сердечки. Остались ли после этого игрушки в коробках? Конечно. Времена меняются. Меняются ценности и вкусы. Стараются выбрать что-то оригинальное и современное. Но магия игрушек заключалась в том, что вечером включали гирлянду и вечером игрушки начинали играть под светом лучей. И это не метафора. Они правда начинали танцевать и петь, и все постояльцы снова собирались вокруг елки. Чтобы посмотреть, как его игрушка танцует и поёт.

Это было сказочно и объединяло всех. Один праздник объединял совсем незнакомых друг другу людей вместе. Сближало их и знакомило. Ведь их игрушки тоже на ёлке играли друг с другом, танцевали и пели. В это время в зал принесли шампанское, для детей вкусный сироп и бенгальские огни — и сказка оживала. В воздухе царило счастье, удовольствие и безопасность.

— Не верите? Загляните сами.

Но мы с вами, конечно, ждем ночи, чтобы узнать, что же все-таки случится и почему четки. И что значит каждая игрушка. На самом деле, люди часто любят повторять, что игрушки красивые снаружи, пустые внутри. Но их задача украшать елку в новогодние праздники и всего две недели в году, в целом году, они радуют людей. Мало. Но больше или дольше они радовать не смогут; дальше жизнь идет, за зимой — весна, и они уже не актуальны, и ждут следующего года. Возможно, их выберут.

Высока плата? Наверное. Но такой чести никто не удостаивается в мире, не правда ли? Такой атмосферы.

И что же? Четки сказали только о том, на деле, что человечество много будет думать. Возможно, не принимать решения, но думать и проживать эти мысли. Вот что значили эти четки. Балерина и правда в жизни танцевала. А часы. Ему осталось меньше года. И он, видимо, на подсознании догадывается. Новые игрушки, полные недостатков и смысла, глубокого смысла, приводили в восторг молодых людей, которые захотели их повесить. Правда, к жизни они так же относятся — поверхностно и без глубины. Вот о чем рассказывали эти игрушки ночью. А завтра будет новый день и они снова будут радовать своих постояльцев. Создавать новые впечатления и дарить новые мысли и новые мечты.

Те, кто вдумчиво выбирал игрушки и с желанием вешал их на ёлку, неожиданно для себя осуществлял мечты. Ну а звезду, которая на самой верхушке украшала лесную красавицу, подарило небо. Ёлочка стояла под стеклянным потолком, и звездное небо украшало ее. Что-то или кто-то над нами сам выбирает наши мысли и действия.

Они пролетают мимо наших жизней, легко ступая мягкими лапками, иногда мы их даже не замечаем. Того, что рядом проходит чья-то невидимая жизнь. Это голодная жизнь в темных, склизких, грязных подвалах. Жизнь в кустах. Жизнь возле мусорных баков. Они приходят и уходят незаметно. Как будто ангелы пролетают и забирают самое ценное, что человек еще в Каменном веке приручил. Бездомные брошенные кошки и собаки. Они никто. Бомжики. Иногда маленькие и незаметные, тонко пищащие. Иногда большие и лающие. Но все равно бесправные. Их не принято замечать.

Иногда случаются чудеса. И мимо идет Человек. И он Видит Их. И вот тогда происходит… чудо.

Я так и не осознала той границы, за которой перестали существовать МЫ — Влад и я. Помню нашу жизнь, наши объятья, наши дни. Всё, как в карусели. Последнее что помню — помог надеть пальто в нашей прихожей, и мы вышли прогуляться по вечерней улице. Помню запах прелой листвы и как Влад крепко-крепко держал за руку. Дальше ничего не помню. Очнулась в больнице.

Иногда снятся страшные картины: я на коленях над Владом, он в крови. В конце тоннеля убегают двое, у одного в руке нож.

И кошка. Из дыры в каменной стене появляется кошка, прижимается ко мне. Дальше обрывается.

Сон повторяется из ночи в ночь.

Врач сказал, меня привезли в крови, без сознания. Приходил полицейский, спрашивал об обстоятельствах смерти Влада. Сказала, не помню. Не могу же я в показаниях дать сон?

Врач говорит, память вернется со временем…

Выписали. Дома собрала все вещи в черные пластиковые мешки и вынесла к подъезду. Соседи всё разобрали. Бабки у подъезда, громко обсуждали, что мне окончательно снесло крышу.

Легла на голый матрас, постельного теперь нет. Нет Влада и ничего не надо.

Звонили с работы. Сказала, беру за свой счет две недели. Прониклись.

Нашла вино в кухонном шкафу. Выпила бутылку, стопка Влада стоит полная, накрыла хлебом. Вроде как помянула. На похоронах же меня не было. Надо идти на кладбище, но не могу. Потом. Пока не могу туда.

Пришлось отключить мобильный и дверной звонок. Приходят и долбят в дверь друзья и знакомые. Но после прихода свекрови. Не могу. Не хочу никого видеть.

С порога начала бить и кричала, что Влад погиб из-за меня.

— Я всегда Владу говорила: жди, сынок, беды от вертихвостки.

Оказывается, кто-то из прохожих дал показания, что парни, напавшие на Влада, приставали изначально ко мне. А он защитил.

Потеряла счет дням. Судя по пустым бутылкам, неделя прошла.

Одеваюсь и иду в то место, которое вижу во сне. Оно существует. Сажусь ровно на тот ракурс, чтобы видеть тоннель с убегающими спинами. Да, именно так. Кошка? Во сне была кошка. Поворачиваю голову, она появляется. Именно из той дыры в каменной стене. Зову. Подходит. Беру на руки. Она дается взять. Черная, гладкая шерсть. Вся в проплешинах и задняя лапа странно подвернута. Ставлю на четыре лапы. Так и есть. Одна лапа нерабочая.

Мимо проходит в разношенной телогрейке и тренировочных штанах с пузырями на коленях мужик.

В руках засаленная авоська, косится на меня и выдает:

— Дура, отпусти лишайную. Ее Витёк вытурил, он из третьего подъезда. Достала, говорит, всё есть подавай, еще и плешивая вон. Ну, он взял ее за лапу и долбанул об стену, вон лапа корявая. А так он ничего, злой только как выпьет.

— Она ничейная теперь, да?

— Ой, ну говорю ж, девка, дура ты.

И ушел, размахивая авоськой.

У меня никогда не было кошек. Мама говорила от них блохи. Моя мать всегда все обо всем знала. Видимо поэтому я с ней теперь не общаюсь. И детей не решилась родить. Потому что знаю, что не знаю ничего. Возможно, к лучшему. Был бы ребенок, а у него мать с поехавшей крышей? Влад говорил, моя мать энергетический вампир. Ему со стороны виднее. Но мне лучше без нее. Отца никогда не видела. Потом появился Влад, и он стал всем для меня.