Елена Азарова - Завернувшись в теплый плед. Лето

Эльза хотела было сказать, что ей надо готовить завтрак для всей семьи, а потом помочь молочнику принять товар, а почтальон ровно в 12:00 ждал ее для упаковки посылок. Дело в том, что у почтальона старые очки сломались, а новые он пока не купил, и без Эльзы он был как без рук. Но Эльза лишь улыбнулась и промолчала. «Сейчас я помогу бабушке, а потом со спокойной душой и чистой совестью отправлюсь по своим делам», — подумала она и зашагала вперед.

Сундук был настолько тяжелым, что ее сначала даже качало из стороны в сторону, она хотела спросить у бабушки, что же внутри сундука, но так и не решилась. Бабка хоть и шла рядом с прямой спиной, но выглядела мрачной.

«Может, горе случилось у человека, может, несчастье. Ну что, мне в самом деле сложно бабушке помочь? — размышляла Эльза, — вот я тоже стану бабушкой, и мне помогут».

Так они шли час, а может два. Они уже вышли за пределы царства и оказались на тропинке, которая вела в темный лес. Эльза совсем сгорбилась, а бабушка шла рядом и тихонько собирала какие-то ягодки да травки. И тут Эльза все-таки решила задать бабушке вопрос.

— Милая бабушка, скажите, пожалуйста, куда именно вам нужно отнести сундук? У меня есть некоторые свои дела, то есть меня ждут молочник и почтальон, и моя семья, и я хотела бы знать…

— Ах, окаянная! Знала я, что тебе нельзя доверить мой сундук! — грубо прервала ее бабушка, — Знала ведь я, что ты мне не поможешь! Бесстыдница, совесть то у тебя есть? Оставишь меня тут в чистом поле? Не могла помочь, не надо было и браться!

Эльза опустила глаза вниз. Ну право, не хорошо ведь оставлять бабушку в поле, там где ей уже действительно никто не поможет. Мама с папой за такой поступок точно бы не похвалили. «Если уж принялась помочь, то помоги до конца!» — любили говорить они. А еще «Мы должны друг другу помогать», «Вот сначала поможешь ты, а потом и тебе помогут», «Кто людям помогает, тому Бог помогает!»

Эльза шла и шла вперед, перебирая в голове, словно камушки, любимые выражения своей мамы. Хоть ей и было очень трудно нести сундук, но она собой гордилась и даже пыталась улыбаться и наслаждаться прекрасным днем. Когда они подошли к темному лесу, настала ночь, такая темная, что на небе не было видно ни луны, ни звездочек.

— Стоять! — крикнула бабка Эльзе.

Эльза остановилась, ноги ее были стерты почти в кровь, одежда на плечах от лямок сундука так прохудилась, что напоминала лохмотья. Даже сняв с себя сундук ей было тяжело распрямить спину.

— Пришла пора перекусить, — сказала бабка и стала доставать из сундука всякие котелки, поварешки, ложки. В самую последнюю очередь она вынула самую настоящую печь, а к ней в придачу дрова и спички. Так вот что целый день несла Эльза!

— Вы хотите, чтобы я вам помогла приготовить обед, да? — с улыбкой спросила Эльза.

— Так я и знала, так я и знала! — начала причитать старуха, — Нет на свете бескорыстных людей! Ну ты даешь, немного помогла бабушке, а теперь в мою тарелку заглядываешь? Хочешь благодарности? Зачем ты мне помогла, раз ты такая? Кто тебя просил?

— Но бабушка, — попыталась возразить Эльза.

— Бессовестная ты, вот ты кто. Совести у тебя нет. Всю дорогу ныла шла, что ей тяжело, и когда этот путь закончится, а теперь требуешь моей еды?! Голодной хочешь оставить бабушку? Что только о себе и думаешь? Ты знаешь, что такое благодарность?

Эльза стояла, словно вкопанная. Как бабушка могла прочитать ее мысли? Как могла знать, что всю дорогу она мечтала скинуть сундук и убежать прочь. Но что-то невидимое держало ее сейчас около бабушки и ее пожитков. Словно тонкие ниточки, связанные из «Пусть о тебе только хорошо говорят», «А что люди-то подумают», «Не смей перечить взрослым», «Ты кто такая? Вот вырасти сначала», «Замолчи, я сказала».

Эльза физически почувствовала эти нити. Они были черные, липкие, казались трухлявыми и ветхими, но при этом прочными словно это были металлические цепи. Эти черные нити, сковывали грудь Эльзы, закрывали ее рот, голову, ноги, обвивали живот и спину, а другие концы нитей болтались так, что взять их мог кто угодно — мама, папа, друзья, молочник, почтальон или бабка с сундуком. Эльза подняла глаза и увидела, что все нити до одной были сосредоточены в руке этой бабки. Она их с удовольствием перебирала и слегка натягивала, посмеивалась и натягивала вновь.

— Эх, бесстыжая! — с наигранной горечью в голосе сказала бабушка, — Я так и знала, что ты не та за кого себя выдаешь. Ты только кажешься всем добренькой, а на самом деле ты очень, очень злая! Злая! Ничего ведь просто так не сделаешь. Уходи! Уходи! — перешла на крик бабка».

— А что сделала Эльза? — не выдержала Маша и прервала рассказ дедушки.

— А Эльза убежала! — ответил дедушка, — Как только она смогла увидеть нити, черные, грязные, трухлявые, она смогла их снять с себя и убежать.

«- Как же вы правы, бабушка, — сказала Эльза наигранным добреньким голосом, снимая с себя нити, одну за другой, — я очень и очень злая. Такая злая, что вам даже и не снилось!

Эльза осторожно снимала с себя нити, а старушка ведь их из рук не выпускала, поэтому так получилось, что эти слизкие черные нити перешли уже на нее.

— Бегите от меня! — Эльза крикнула так громко, что старуха запуталась в нитках, плошках, поварешках, сгорбилась, уменьшилась, упала внутрь котелка и с огоньком взлетела ввысь.

Тогда Эльза заметила, что на небе есть луна и звезды, а рядом печка, и ягоды лежат, которые весь день собирала бабка. Сначала она хотела кинуться обратно в свое царство, ведь там и завтрак, и молочник, и почтальон, а потом вдруг вспомнила, что это не ее заботы, не ее проблемы и вовсе не ее желания.

Она легла на печку, клала себе в рот одну за другой вкуснейшие ягодки и просто наслаждалась этой ночью! Может, она и была в этот момент бессовестной, может, кто-то ее и осудил бы, но точно одно — в этот момент она была совершенно счастлива и свободна!»

Ребята — мальчишки и девчонки, с виду почти как взрослые, выпускники местной сельской школы — сидели у костра. Отгремел последний звонок, впереди экзамены, а дальше — у каждого своя жизнь. Кто-то пойдет работать в колхоз, кто-то — поедет учиться в город. А некоторые юноши с нетерпением ждали осени — тогда наступит осенний призыв и военком заберет их на службу. Ну а после службы можно работать кем угодно — шофером, милиционером, строителем, почти везде тебе будут рады.

Пламя костра разгоралось, искорки взмывали ввысь, словно стрелы. Игорь держал в руках новенькую гитару и пел приятным, нежным и одновременно низким голосом: