Ричард Руссо - Шансы есть…

Мики встал и цапнул кожаную куртку.

— Пойду-ка я внутрь, — произнес он, — а то меня что-то подташнивает.

— Ты думаешь, почему я спиной сел? — спросил Тедди.

У раздвижной двери Мики сказал:

— Вы же никаких планов на вечер не строили, ребята, да? На Сёркит-авеню сегодня банда играет, я о ней хорошее слышал.

— Если настаиваешь, — вздохнул Линкольн.

Когда дверь за ним задвинулась, Линкольн вопреки себе вновь вгляделся ниже по склону. Троер уже уселся, а женщина перекатилась на живот.

— Вопрос, — произнес он, когда Тедди достал из-под кресла рукопись и приготовился вернуться к работе. — Помнишь те занятия по истории, на которые мы оба ходили в Минерве?

— «Гражданская война и реконструкция» [37] Реконструкция — в истории США переходный период восстановления нормальной экономической и политической жизни, понятие относится к десятилетию после Гражданской войны 1861–1865 гг. , — не задумавшись, ответил Тедди, будто по некоей необъяснимой причине тоже думал о том же самом курсе. — Профессор Форд.

— В первый день занятий он нам задал вопрос семестровой контрольной.

Тедди кивнул.

— Что вызвало войну.

Помимо обычной доски в классе стояла громоздкая переносная, на которую по ходу семестра они выписывали возможные причины — как непосредственные, так и отдаленные. Хотя Линкольн был вполне уверен, что Форд с этим не согласен, он в итоге обосновывал, что война велась из-за экономики: промышленный Север против аграрного Юга. Тедди же доказывал, что война началась из-за рабства — по причине нравственной. Обе их работы, как Линкольн считал теперь, были предсказуемы. И вот тут напрашивался вопрос: вылепились ли уже тогда натуры его и Тедди? В то время колледж, похоже, предлагал безграничный ассортимент возможностей, и они, такое ощущение, заняты были становлением . Иллюзией ли это было? Не стали ли они уже к тому моменту?

Тедди ухмылялся.

— Помнишь, как мы в конце разозлились? Сдали контрольные и подошли к нему спросить, какой же ответ правильный? Что, по его мнению, вызвало войну?

Это Линкольн забыл, а теперь подробности нахлынули снова.

— А он просто улыбнулся и спросил, что, по нашему мнению, вызвало войну во Вьетнаме . Весь смысл курса заключался в том, чтоб мы рассмотрели одну войну в свете другой, а никто из нас этой связи не заметил. Ему следовало нас обоих провалить.

Тедди вопросительно рассматривал его.

— Странная логика.

— Нынче все чаще и чаще, — признался Линкольн, не очень желая углубляться в то, что запустило его по этой дорожке. Схватившись за кувшин, он приподнял его. — Еще хочешь?

— Господи, нет. У меня уже в голове шумит, а еще и полудня нет.

Мики растянулся на диване в доме. Включил предматчевую разминку студенческих футбольных команд, выведя звук до минимума. На горизонте тут явно собирался долгий хороший сон.

Линкольн показал ему кувшин.

— Допьешь?

— Чего ж нет?

Он вылил остатки в стакан Мики.

— Можно вопрос?

— Валяй.

— Когда ты сегодня подъехал… Ты сидел и смотрел как бы в никуда. И у тебя было такое лицо, что я поневоле задался вопросом, о чем ты думаешь.

Мики молчал так долго, не отрывая взгляда от телевизора, что Линкольн уже решил: и не ответит, но тот наконец произнес:

— Здесь она почему-то реальнее.

— Понимаю, — сказал Линкольн. — И я очень даже уверен, что Тедди тоже так кажется. Как ты считаешь, что с ней случилось, Мик?

Тот покачал головой, все еще не отрываясь от телевизора.

— Я знаю только, что ее больше нет.

— «Нет» как…

И только сейчас Мики повернулся и посмотрел на Линкольна.

— Нет давно .

Тедди еще немного поработал, пока солнце, поднявшееся уже прямо над головой, не начало неприятно жарить. Он запихивал рукопись в свою наплечную сумку, когда на террасу вернулся Линкольн, переодевшийся в чиносы, рубашку поло от Ральфа Лорена и мокасины. Тедди заметил, как он глянул вниз по склону, на дом Троера, и лицо у него омрачилось, хотя сосед с женщиной уже скрылись внутри.

— Ты это куда? — осведомился Тедди.

— В Эдгартаун, — ответил Линкольн. — Поехали со мной, если хочешь.

Но он перебирал ключи в руке так, что видно было — ему не терпится уехать. Хотел бы общества — позвал бы раньше.

— Я пас, но спасибо. А Мик там что?

— Уснул на диване, — хмыкнул Линкольн. — Одна рука под головой, под подушкой.

— Он всегда так спал. — Тедди улыбнулся. — Он изменился меньше всех нас, не находишь?

— Это хорошо или плохо?

— Кто ж его знает, — уступил Тедди, хотя замечание свое имел в виду как комплимент. Раньше, когда он увидел Мики верхом на «харлее», в нем это вызвало… что? Нежность? Да, но не только. Нечто эгоистичнее. Типа, как бы все стало на самом деле, будь Мики бодр и свеж, оставаясь собой прежним, самоуверенным, не разбирающимся в политике и текущих событиях, но готовым устраивать им разносы из-за их музыкальных вкусов. Не того ли хотим мы от старых друзей? Заверений в том, что мир, который мы так тепло вспоминаем, до сих пор существует? Что его не сменила реальность, в которой мы почти чужаки? — Вообще-то мне кажется, мы все не так уж сильно изменились.

— Мы постарели, — возразил Линкольн. — Будь честен. Ты сам вот можешь вообразить, что играешь рок-н-ролл до двух часов ночи? В нашем-то возрасте?

— Ох, не знаю, — ответил Тедди. — Я в два просыпаюсь частенько. И потом опять — в четыре.

Линкольн на это хмыкнул, хотя Тедди понимал, что мысли его куда-то унесло. Линкольн рассматривал дом Троера, как будто тот задал ему какую-то загадку. Но мгновенье спустя очнулся.

— Если проголодаешься, в холодильнике мясная нарезка и сыр для сэндвичей.

— Ладно, — ответил Тедди. — А у тебя тут велосипеда случайно нет?

— В сарае стоит. Сейчас отопру.

— Спасибо. Проедусь, наверное. — Когда друг начал спускаться по ступенькам, Тедди окликнул его: — Линкольн?

— Ну?

— Мне, наверное, с острова придется уехать пораньше.

Линкольн склонил к плечу голову:

— Все в порядке?

— Помнишь, те… припадки, я рассказывал?

— У тебя они еще не прошли?

— Изредка бывают. Вообще-то давно уже не было. Я вроде хорошенько научился их распознавать и могу иногда их отвращать. Но не всегда.

Линкольн кивнул.

— И как оно бывает? Когда они случаются?

— Да по-разному. Иногда постепенно, как аура мигрени. Цвета становятся ярче. Все ощущается чуть съехавшим. А в другие разы — бабах, все сразу и вдруг. — Накануне, когда на причале Оук-Блаффс ему привиделась Джейси, он подумал, не начинается ли опять, но, похоже, нет. Скорее всего, с ним случился тремор — мелкая подвижка эмоциональных тектонических плит, вызванная сменой привычного распорядка, на который он привык полагаться для поддержания равновесия. — Они могут быть довольно зловещими. Иногда у меня даже бывают… предчувствия? О том, что произойдет дальше?