Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

— Дело какое? — продолжала допытываться Екатерина.

«Ко мне-то у него какие претензии могут быть?»

Гонеев повернулся к ней, улыбнулся радостно и, потирая руки, присел на стул у её стола. Стул для посетителей был изрядно уже расшатан за многие годы службы (бухгалтерия из профессионального стремления к экономии мебель не меняла годами, в отличие от других отделов, которые ежегодно, а то и по два раза в год, исправно присылали в бухгалтерию счета на оплату новых столов, стульев, кресел, шкафов, вешалок, зеркал, кожаных диванов и прочей офисной роскоши, ценой своей иногда доводившей Екатерину Даниловну до меланхолии).

Стул заскрипел под тяжестью его тела и несколько накренился набок, отчего Гонеев, враз перестав улыбаться, боязливо схватился за подлокотник и по старой офицерской привычке негромко (но вполне разборчиво для бухгалтерского слуха) выругался.

«Хорошо, девчонки на обед ушли, — подумала Боровикова. — Ещё не хватало — матушку чью-то мне тут вспоминать! Совсем распустился!»

Вслух же она ничего не сказала.

— Да, с делом я к вам, — ответил ей, наконец, Гонеев.

И, нагнувшись над краем стола, положил ладонь на папку с документами.

— Особо важным…

— Батюшки светы! — с притворным беспокойством воскликнула Боровикова. — Чем доверие такое заслужили? С особо важными делами к нам ходят, надо же…

«Ты у меня дошутишься сейчас, — подумал Гонеев. — Я тебе сейчас шутливое-то настроение собью!»

А вслух сказал:

— Должностью доверие заслужили. Кому же, Екатерина, доверять, как не главному бухгалтеру? Контракт с Денисенко через вас ведь проходил? Наверняка с вами согласовывали?

Екатерина кивнула в ответ. Ей и в самом деле былот сейчас не до шуток. На Гонеева она смотрела натороженно и недоверчиво.

— А что так? — продолжал допытываться Илья Петрович. — Чего киваете, а слово молвить боитесь?

И подмигнул Боровиковой, будто старый, опытный, матёрый заговорщик — молодому и неразумному конспиратору, неумело пытающемуся таить якобы секретный, а на самом деле — давно и хорошо известный посвящённым мастерам заговора план.

— Не бойтесь, Екатерина Даниловна. Боятся незачем. Помещения у нас безопасные, защищённые. Всё под контролем, вы уж мне поверьте. Так что таиться нечего. Проходил, стало быть, через вас договор?

— Да, — тихо ответила Екатерина.

А потом, набравшись мужества, решительно отрезала:

— Не пойму я, честно говоря, чего это вы, Илья Петрович, разными договорами интересуетесь. У нас в последнее время много всяких отгрузок проходило, и на складах много чего скопилось. Тоже будет отгружаться. Вам-то какое дело? Если бы начальство решило, что и вас нужно к работе с контрактами подключать — то вам бы и так всё, что нужно доложили бы. К чему вот так приходить и вопросы задавать? Сами знаете, что посторонним… В общем…

И Боровикова, словно желая подчеркнуть своё возмущение нетактичным поведением Гонеева, приподняла блокнот и силой хлопнула им о поверхность стола.

И посмотрела искоса на Гонеева.

На того слова Боровиковой никакого впечатления не произвели.

Он сидел неподвижно, уставившись в окно, и лицо его было совершенно невозмутимо и неподвижно.

Весь вид его будто говорил: «Возмущаешься? Ну, ну… Давай, валяй… И не таких на место ставили».

— Чего ругаетесь, Екатерина Даниловна? — подчёркнуто спокойным, расслабленным и как-будто даже ленивым голосом произнёс Гонеев. — Я ещё и разговор не начал, а вы уже возмущаетесь. Я что, какую-то конфиденциальную информацию у вас выведать хочу? Нет, конечно же. Что контракты с вами согласовываются — это многие знают. Что по контракту с Денисенко поставщиком выступает оффшорная компания, да ещё и киприотская — этоя и без вас знаю…

«Знаток чёртов!» — со злостью подумала Екатерина.

— …И что компанию-поставщика по контракту вы подбирали. У вас ведь есть комнатка, в которой стоит стол, а в верхнем ящика стола — уйма всяких печатей и факсимиле подписей. Скольк фирм в одном ящике стола уместилось — представить себе трудно. Но я представляю. У меня ведь особые инструкции от начальства — в случае проверок и наездов со стороны наших доблестных органов — именно этот ящик с печатями хватать и нести как можно дальше от офиса. У меня ведь недаром дубликат ключей от этой комнаты хранится. Чтобы всякие там вирджинские, кипрские, новозеландские, лихтенштейнские и прочие конторы не спалились разом во время очередной проверки. Так что ваши отповеди гневные мне не нужны. И политику безопасности мне объяснять не надо, я в ней не хуже вас разбираюсь, уважаемая Екатерина Даниловна.

Гонеев замолчал на полминуты, и всё это время, переведя взгляд на Екатерину, будто гипнотизировал её неподвижными зрачками.

А потом продолжил:

— А надо-то мне совсем немного. Самая малость. Денисенко аппараты отгружались обезличенные? Без шильдов?

Екатерина покачала головой.

«Чего захотел…»

— Нет вам не ко мне, — ответила она. — Это вам Савченко надо спрашивать. Или на склад звонить. Мне-то откуда знать, как они отгружались? Из договора этого не видно, а в инвойс для украинцев серийные номера вбивались, так что…

— А списывали вы как эти аппараты? — продолжал допытываться Гонеев.

— Естественная убыль, — сухо ответила Екатерина. — Что ещё нужно?

И она, подняв трубку телефона, демонстративно стала набирать номер. Первый, что пришёл ей на память — номер секретариата Ставицкого.

Она хотела поскорей закончить этот странный и (как она чувствовала) весьма опасный для неё разговор. И уже не скрывала этого желания.

— Естественная убыль? — переспросил Гонеев. — Так прям и списали? Мыши сгрызли аппараты? Или клиенты, расстроенные проигрышами, порезали их на куски прямо в залах казино? Вот так вот с баланса и сняли…

И Гонеев коротко и издевательски хохотнул. И вытер ладонью уголки рта.

— Илья Петрович, — строгим голосом сказала Боровикова, — у меня мало времени и много работы. Я не собираюсь вам ничего объяснять и, тем более, сообщать детали отгрузко и списания техники. Если нужна дополнительная информация — пришлите письменный запрос…

«И пошёл ты!..» — мысленно добавила Екатерина.

— Ладно, ладно, — пробормотал Гонеев.

Он как-будто смутился, стушевался, быстро встал и направился к двери… Но… Но Екатерина слишком хорошо изучила этого ушлого особиста, чтобы так вот поверить его актёрской игре.

Она-то понимала, что Гонеев пришёл не для того, чтобы получить ответ на свои вопросы. Он, опытный чиновник, прекрасно понимал, что не будет главный бухгалтер компании обсуждать с ним такие вопросы. Понимал, но всё-таки пришёл и вопрсы задал. Разыграв в начале и в конце разговора смущение и робость. А в середине — нагловатую самонадеянность.