Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

Эти и впрямь были из породы теней.

Мужички низкорослые, в одинаковых тёмных, помятых и растянутых на коленях брюках, в одинаковых чёрных кожаных куртках. И рубашки были почти одинокавые: светло-бежевые.

Разве что на одном из мужичков рубашка была чуть поярче, и, вроде бы, немного новее.

Или, может, только что из стирки?

Тёме поначалу (видно, со сна) показалось, что и лица у них одинаковые.

«Близнецы, что ли?»

Но, приглядевшись чуть повнимательнее, понял он, что лица у них всё-таки разные. Один, кажется, был постарше. Лицо в морщинах, в тёмных волосах проглядывала местами седина. Нос по-боксёрски приплюснут, и скулы грубого рисунка, будто топором вытесанные, выступали на лице, отчего вид у мужика был грозный.

«С таким не забалуешь!»

Второй же был помоложе, и черты лица были помягче. По крайней мере, смотреть на него было совсем даже не страшно.

Вот только щетина у обоих точно была одинаковая: как минимум трёхдневная.

— Не подводишь, Виктор Иваныч, — хрипло сказал старший.

— Садитесь-ка, гости дорогие, — и Блинов, перегнувшись, открыл заднюю дверь. — Устраивайтесь, как говорится, поудобнее.

И ещё…

У мужиков в руках были сумки.

Самые обычные, самые что ни на есть неинтересные, самого привычного и не привлекающего взгляд вида, спортивные зелёно-белые сумки с длинными лямками, что продаются в преогромных количествах и на вещевых развалах, и на рынках, да и в иных спортивных магазинах их можно найти, и стоят они совсем немного, и популярность ползуются скорее не у спортсменов или, скажем, постоянных посетителей тренажёрных залов, а разве что у небогатых, материально стеснённых дачников или мелких, совсем уж мелких торговцев, которые ценят такие вот сумки за большую их вместительность, прочность ткани, дешевизну и скромную немаркость расцветки, позволяющую смело ставить такие сумки на самый что ни на есть грязный московский асфальт.

Может, в иной день и в иной ситуации внимание Тёмы они совсем бы не привлекли.

Но сейчас… Сейчас он смотрел на немудрящий багаж мужичков с нескрывемым волнением.

И (в чём не хотел признаться самому себе) со страхом.

Там!

«Там это… Виктор говорил… Там!»

Там было главное. Оружие!

Именно про это Блинов и говорил.

Надёжные ребята, профессионалы. Так он говорил. Придут без опоздания. Мы их будем ждать в условленном месте.

А потом…

Мужички быстро и слаженно, будто тренировались специально, устроились на заднем сиденье, положив сумки под ноги.

Сидели молча.

«Даже не поздоровались», — обиделся Тёма.

Хотя. Если подумать хорошенько, ему-то какое дело? Может, даже лучше, что они не поздоровались и имён не назвали.

«А как они с Виктором разговаривать будут? Ведь будут же как-то общаться! Без имён, что ли?»

Почему-то Тёма сразу понял, в один миг догадался, что имён этих спутников ему лучше не знать.

«Целее буду…»

А что касается их общения с Блиновым… Ответ Тёма получил довольно быстро.

— Миха, — обратился Блинов к тому, что помоложе, — что нацепить взяли?

— Маскарад, блин, — ухмыльнулся помоложе.

«Миха… Кличка, наверное», — решил Тёма.

— А то!..

Запах от мужичков был нехороший. Тёма это сразу почувствовал, едва оказались они в салоне. Какой-то одеколон дешёвый, перегар… И ещё… совсем нехороший.

«Тюрьма, что ли, так пахнет?» — подумал Тёма и украдкой перекрестился.

— Всё с нами. Как договаривались.

— А чего стоим-то? — подал голос тот, кто постарше.

— Пацана одного ждём, — пояснил Блинов. — Голод парня доканал.

«Ты же сказал, что ждать не будешь!» — подумал Тёма.

И понял, что просто так их не оставят. Не бросят. И сбежать не дадут.

Все эти разговоры… дескать, вали отсюда, ждать не будем, без тебя справимся…

«Туфта…»

Не для того их в дело взяли, чтобы вот так — бросить. Или дать уйти.

Нет, теперь эта братва их за собой на аркане потащит. И свалить не даст по любому. Теперь уж выбора нет. А если…

«А если Толян и впрямь свалить вздумал? Ему-то что… Семьи считай что и нет. Плевать он хотел на родителей! Смотается, отсидится на хате какой-нибудь… А потом в случае чего — с ясными глазками будет сидеть, дурачка малолетнего из себя строить. Я, дескать, не я… А мне куда? Хорошо, если дело выгорит. А если нет? И ведь семья на шее висит6 и кормить её надо, и не спрячешь её никуда. Это ещё одному можно затеряться… Чёрт, а если он действительно свалил?!»

И на душе у тёмы стало нехорошо и тоскливо.

Почувствовал он себя последним дураком, на беду свою оставшимся с этими вот отморозками (а и так было видно, что отморозки это, и жизни нормальной у них нет, и другим они уж точно жить нормально не дадут, в свой омут утянут), и вынужденный теперь идти вместе с ними… невесть куда.

Может, и впрямь к большим деньгам. А, может…

«Не поздно сбежать?»

Тёма поджал ноги, будто рассчитывая одним прыжком выскочить из машины.

— Чего хандришь, мужик? — спросил старший и хлопнул Тёму по плечу. — Не дёргайся, дело плёвое…

«Вот сволочь!»

Тёму прошиб холодный пот.

«Он что, насквозь видит? Или, как собака, страх чует?»

И очень, очень Тёма обрадовался, услышав радостный голос Толяна.

— О, собрались все! А тут, типа, перекусить принёс… Народ не возражает? Очередь была, так я подумал, что в машине, так вот, на ходу, поем… Чего там стоять!..

Толя приоткрыл дверь и с недоумением посмотрел на двух незнакомых ему типов, что так по-хозяйски расположились на заднем сиденье автомобиля.

— Опа! А кто это?

Мужики Анатолию ничего не ответили.

Промолчали.

Они были совершенно неподвижны, не посмотрели в его сторону, и даже не сдвинулись с места, чтобы освободить ему хотя бы небольшую часть сиденья.

Толя замер на секунду в замешательстве, но на помощь ему пришёл Блинов.

— Шарый, Миха! Двинтесь вбок, пацану присесть негде!

«Того, кто постарше, Шарый, стало быть, кличут, — отметил мысленно Тёма. — Ничего себе погоняло…»

Шарый медленно повернул голову и посмотрел брезгливо на пакет с пирожками, что Толя прижимал к груди, и, с трудом разлепив губы, процедил нехотя:

— Ты это… в машине жрать собрался?

— Шарый, не доставай пацана! — повысил голос Блинов. — В машине похавает… Времени нет! Давай, Толя, садись!

Толя с трудом втиснулся на заднее сиденье и, изогнувшись, захлопнул-таки дверь.

«А ребята-то крепкие, — подумал Толя. — Кость широкая… Мне-то казалось, тут места много, сзади-то. А как эти сели, так вот…»

Он достал из пакета пирог с курицей и начал быстро, торопливо его жевать, рассыпая крошки по брюкам.

— Самому-то не противно? — снова подал голос Шарый.

«Чего пристал, зараза? — с раздражением подумал Толя, с трудом проталкивая в сухое горло очередной кусок. — Не поздоровался, гад, имя даже не назвал… А лезет чего-то, нарывается!»