Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

Фразу эту он произнёс как-то странно, нараспев, растягивая гласные.

«Ошарашен, дорогой, ошарашен, — с удовлетворением отметил Гонеев. — Прихватил я вас всех за одно место, а вы и не ожидали!»

— Серьёзное, — повторил Калязин. — Это, как я понимаю, не просто ваши догадки и плоды размышлений. Есть доказательства?

— Безусловно, — с готовностью подтвердил Гонеев. — Иначе я ни в коем случае не решился бы беспокоить вас и, тем более, Александра Олеговича. Я, конечно, не могу судить об финансовых, логистических или организационных аспектах бизнеса, но…

— Покороче, пожалуйста, — срывающимся голосом произнёс Калязин.

— …с точки зрения безопасности бизнеса, — ничуть не смущаясь, продолжил Гонев, — руководство российской компании явно неправильно выстроило отношения с правоохранительными органами. Схемы, которые используются при выводе бизнеса, небезопасны. Непродуманы, юридически небезупречны, а местами так просто…

Он замялся и через секунду выдохнул:

— …криминальны.

— И вы хотите сказать, — осторожно спросил Калязин, — что все ваши попытки противодействовать реализации подобных… небезупречных схем ни к чему не приводят?

— Увы, — ответил Гонеев.

И вздохнул так, чтобы во вздохе этом собеседник непременно почувствовал всю горечь жизни обиженного судьбой честного служаки.

— Ник чему не приводит, — подтвердил Илья Петрович. — Кроме выговоров за излишнюю служебную активность. А ошибки тем временем накапливаются… Знаете, у меня есть основания думать, что всё это откровенное безобразие происходит не только в силу… как бы это сказать… некоторого легкомыслия топ-менеджеров или, скажем, их недооценки рисков. К содалению, есть факты… Возможно, это реализацию плана по «сливанию» бизнеса. То есть…

— Простите, не понял, — прервал его Калязин. — Вы сказали — «сливанию»? Слово такое интересное…

— Ну, сливают, слив! — нетерпеливо повторил Гонеев, повысив голос.

«Что он дурачком прикидывается!» — с раздражением подумал он.

— Теперь понимаете? Они уводят компанию!

— Детали, — строго сказал Калязин. — Дальнейшего обсуждения не будет без деталей. И никакого доклада Александру Олеговичу не будет до тех пор, пока вы не предоставите доказательства. Подробные, и в письменном виде. Иначе я буду воспринимать это как клевету и попытку дискредитировать руководство российской компании. И буду вынужден проинформировать акционеров о вашей нелояльности. Какие они сделают после этого выводы, вы и сами понимаете…

— Понимаю, — подтвердил Гонеев.

И облизал пересохшие губы.

— Понимаю… Мне нужно время…

— Когда сможете направить мне доклад? — уточнил Калязин.

— Два-три дня, — ответил Гонеев. — Такой важный документ… нельзя готовить слишком поспешно. Все материалы, доказательства собраны, и готов черновой вариант письма, но нужно ещё какое-то время, чтобы упорядочить информацию. Всё разложить, так сказать, по полкам.

— Три дня, — отрезал Калязин. — Не больше! Сейчас, как я понимаю, в Москве уже вечер, поэтому первым днём считаем завтрашний. Если через три дня я не получу от вас письмо с соответствующими доказательствами, то проинформирую Александра Олеговича о нашем разговоре. Все ваши обвинения в этом случае будут восприниматься как беспочвенные и послужат доказательсвом вашей нелояльности.

— Я направлю, направлю! — поспешно подтвердил Гонеев.

И даже начал, встряхивая головой, согласно кивать, хотя собеседник жестов его увидеть никак не мог.

— Конечно, направлю! К сроку, как договорились! Не сомневайтесь!

— Ноутбук у меня с собой, — предупредил, на всякий случай, Калязин. — Так что почту проверю оперативно. И не вздумайте потом отказываться от своих слов!

— Никогда! — подтвердил Гонеев. — Получите в лучшем виде!

Калязин прошептал в ответ что-то неразборчивое и положил трубку.

А Гонеев после этого долго ещё сидел в кресле, слушая короткие гудки в неотключённом телефонном динамике, отмеряющие половинки секунд отпущенного ему времени.

Илья Петрович прикрыл глаза, голова закружилась, и показалось ему на мгновение, будто сползает по длинному, пологому склону на дно глубокого, тёмного оврага.

И движение это вниз всё убыстряется, убыстряется, готовое уже смениться падением.

«Нет!»

Гонеев открыл глаза.

«Всё по плану!» — прошептал он.

И повторил решительно, словно хотел убедить самого себя:

«Всё по плану!»

Ровное, песчаное дно. Одна беда: сквозь тонкий слой песка проступают острые края густо усыпавших дно чёрных лавовых камней.

Идти надо осторожно. Порезаться легко.

Хорошо, что на пляж можно выйти не по пологой отмели, что длинной, растянувшейся метров на двести, белой полосой чистейшего карибского песка просвечивает сквозь тонкий слой бирюзовой воды, а поднявшись по лестнице — прямиком на пирс.

И дальше можно спокойно, не спеша пройти по пирсу, шлёпая мокрыми ногами по гладким, полированным плитам. Мимо яхты, мимо пришвартованного у самого берега прогулочного катера.

На пляж. На веранду, под спасительный тент. Спрятаться там от палящего, до корки сушащего кожу тропического солнца.

Войков набросил халат.

Сел в заскрипевший под тяжестью его тела шезлонг.

Минут пять тянул не спеша «мохито» сквозь тонкую, серебристую коктейльную трубку.

Отставил бокал.

И сказал:

— Подойди ближе, Борис Иванович… Поговорить нужно, один вопрос обсудить. Мне тут Николай звонил. Да, нашёл время, отпускник… Ему бы отдыхать надо, как нам с тобой, а он вот ввязался… не понятно, во что именно. Я вот что думаю… Может, и нам на пару деньков наши карибские каникулы сократить? Как думаешь? Беспокоит меня московский офис, беспокоит…

В восемь часов вечера Савченко получил из бухгалтерии документы на первую отгрузку в Венгрию.

«Опять через Украину ехать!» — с тоской подумал он.

Теперь любой маршрут, проложенный через территорию Украины, пусть даже украинский участок в данной случае и был транзитным, казался Валерию опасным.

Будь его воля, он бы даже согласился пустить машины через белорусскую территорию (не смотря на всю свою нелюбовь к лихим белорусским таможенникам, соловьям-разбойникам батьки Лукашенко, которые с особым вниманием и с нескрываемой неприязнью относились к игровому оборудованию и норовили при случае задержать машину, непременно досмотреть груз и при малейшей возможности — выгрузить его на таможенный склад, дабы подвести потом под конфискацию в пользу жадного до чужого добра батькиного государства).

Савченко привычки белорусских таможенников давно уже и очень хорошо изучил, потому даже из России в Польшу грузы возил, пуская машины в объёзд Белоруссии через территорию Украины или Прибалтики.