Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

— Она мне сказала, — медленно произнёс Ставицкий. — Вот так вот… призналась… Дескать, я ей не нужен! Она и без меня прекрасно обойдётся! Есть, понимаешь ли, люди получше меня. Покрасивей, должно быть, поумней…

Он замолчал на мгновение, а потом с резким выдохом и хрипом по буквам проговорил:

— По-бо-га-че!

Лена положила ладонь ему на локоть.

— Коля, успокойся. Это всё…

— Это давно тянется! — прервал её Ставицкий. — Я долго… долго не мог решиться. Она, конечно, не любила меня, но я-то её любил! А теперь… Конечно, начала меня сравнивать… с другими… Нашла, может, кого… Или найдёт скоро. Я ведь…

Он обнял Лену и приблизил губы у её щеке.

И сказал шёпотом:

— Я болею, Лена… У меня сердце… пошаливает. Мне сейчас… Мне ведь так была нужна её поддержка. Понимаешь? Не любовь, не чувства, не пылкие страсти, а просто — понимание и поддержка. Нет…

Он закрыл глаза.

— Нет этого… Не могу ей верить. И любить больше не могу. Тем более… и не нужен ей вовсе. Не могу… ругаться, нервничать, сжигать себя. Не могу больше! Нужна семья, Лена. Просто нужна семья.

Лена остранила его. Мягко, словно стараясь не обидеть.

— Коля, — спросила она, — а ты ведь и ей когда-то в любви признавался? Наверное, так же говорил о том, что хочешь иметь семью. Она так же тебя слушала, поверила тебе…

— Ты же — не она, — возразил Николай. — Ты другая. Я думаю… верю, что будет всё иначе. Ведь иы знаем друг друга…

Лена покачала головой. Губы её задрожали, словно она еле сдерживала плач.

— Ты что? — удивился Ставицкий. — Что с тобой?

«Господи, я же не знаю, что сказать ему! Не знаю… Всё начиналось, лишь как роман, приключение… Как это странно… всё… получается!»

— Не отвечай пока, — сказал Ставицкий. — Я всё понимаю. Это так неожиданно для тебя. Но знай… Я хочу, чтоб ты знала! Это никогда не было для меня лишь развлечением. Я всегда…

Он обнял Лену и от поцелуя, страстного, долгого поцелуя у него перехватило дыхание. Вкус её губ, её кожи, и вкус одинокой слезы, скатившейся по её щеке, и запах хвои, и шорох раскачиваемых ночным ветром крон дремлющих елей, и закачавшийся свет дальних фонарей, и слова, что он продолжал шептать, все звуки, запахи, цвета и тени, все ощущения мира — всё это стало вдруг контрастным и резким, обострённым и отчётливым, словно душа спешила насытиться миром, жизнью, любовью.

Возбуждение охватило его, и сдерживать себя он больше не мог.

— Не здесь, — успела прошептать Лена. — Там, сзади…

Она и сама горела, будто в огне. Ей казалось, что тело её плавится и растекается мягким воском.

— Сейчас, — прошептал Николай. — Сейчас…

Они поспешно, будто боясь потерять хоть секунду, пересели на заднее сиденье. По счастью для них, широкое и мягкое.

Он расстегнул на ней кофту, освободил её груди от бюстгалтера. Кончиком языка ласкал её затвердевшие розовые соски, гладил груди, сжимая ладонью горячую кожу.

Юбка её задралась, обнажая ноги.

Он расстегнул брюки. Поглаживая колени её, мягким движением развёл её ноги…

— Постой, — прошептала Лена. — Кажется, на сиденье… мешается что-то…

Он провёл ладонью по сиденью и нащупал забытый им кожаный портфель.

И резким, яростным движением отбросил его на пол.

— Теперь ничего… — прошептал он в ответ. — Ничего не мешает…

— Машина прошла границу, — сказал Савченко.

Прошло два дня.

Романов посмотрел на экран электронного календаря.

— Всё в порядке? — словно не веря, переспросил он.

— Всё в порядке, — подтвердил Савченко. — Я генеральному уже докладывал.

— Ну, и как генеральный? — для проформы поинтересовался Романов (хотя реакция Ставицкого вполне мог предугадать).

— В восторге, — ответил Валерий. — Теперь требует отгрузки ускорить. Вот только не знаю, как контракты закрывать…

— А что такое? — удивился Романов. — Какие проблемы? Как обычно, через бухгалтерию, финансовый отдел.

Савченко как-то сразу замялся и с ответом не спешил.

«Ставицкий, похоже, не всем сотрудникам доверяет», — догадался Романов.

— Ладно, не придумывай ответ на ходу, — сказал Романов. — Будем считать, что я ничего не слышал.

Он положил трубку.

И набрал номер Ларисы. Теперь он звонил ей на офисный номер.

«Секретничать бесполезно… Гонеев точно всё знает».

— Лариса, — произнёс он тихо, дождавшись ответа, — не говори ничего, просто послушай. Я сейчас еду к Левковскому. У меня встреча с ним… А потом придётся поговорить с Гонеевым. Время прошло. Тянуть мы больше не сможем… Под дудку Гонеева я танцевать не буду. Ты это знаешь. Прости, Ларис, я подтсавляю тебя…

— Нет, — ответила Лариса. — Ты не при чём…

— Лариса, не надо отвечать! — воскликнул Иван. — Я один в кабинете, мне проще.

— А мне всё равно, — ответила Лариса. — У нас с Николаем и так всё… до ручки дошло. Решай сам, Иван… Только скажи мне потом, как всё там у вас…

Она положила трубку.

«Как у нас? — подумал Иван. — У нас-то понятно… Как тебя потом спасать — вот вопрос!»

Лариса посмотрела равнодушно и устало на замершую от удивления Веронику.

— Что, Вера? Спросить хотела?

— Я… ничего, — тихо ответила Вероника. — Я тут с отчётом по командировке…

«С ума сошла! — подумала Вероника. — В открытую уже с любовником своим… болтает. А если муж узнает? По всему офису такой шум пойдёт! Он же её… Господи, лучше бы я этого не слышала!»

— Или, поболтай с девчонками, — грустно сказала Лариса. — У вас с Лидой кофе-брейк. На десять минут.

Вероника взяла со столика блюдце и маленькую кофейную чашку. Подошла к двери, задержалась на секунду, словно ожидая, что Лариса скажет ей вслед ещё что-нибудь, и, не дождавшись, вышла.

«Вот всё и решилось, — подумала Лариса. — Наверное, иначе и быть не могло…»

Иван задержался на минуту у входа в казино.

Он увидел мужчину, который молча и абсолютно неподвижно стоял у края парковочной площадки, сжимая в руках странный белый предмет, похожий то ли на большой, смятый в ком платок, то ли на вырванный из одежды кусок ткани.

Человек этот был бледен, словно кровь ушла из его тела или же неожиданным, невесть откуда взявшимся в летний день холодом захвачен, скован, заморожен до мертвенной белизны.

И бледностью своей, и неподвижностью он похож был на восковой манекен, забытый кем-то и неопонятно какими судьбами оставленный на краю асфальтовой площадки.

— Кто это? — спросил Иван Карнева, что встречал его у дверей казино.

Карев недоумённо пожал плечами.

— Простите, не понял, Иван Сергеевич. Леонид Николаевич просил вас встретить и обязательно к нему проводить…

«Хоть бы поздоровался ради приличия, — подумал Карев с затаённой обидой, заметив, что Романов и не смотрит в его сторону и даже, похоже, не слушает его. — Все начальники, все такие занятые… Поздороваться им лень! И штат мне наполовину сокращают. Скоро и самого сократят… И не заметят! И вопросы какие-то непонятные задают…»