Александр Уваров - Казино для святых [СИ]

Иван вздохнул тяжело.

— Главное, не выйти им за пределы волчьей это логики. Менталитет такой… А ведь, что интересно, и при советской власти чекисты, силовики тогдашние, пытались коммерцией заниматься. В тысяча девятьсот двадцать первом году решением Совета Труда и Обороны и под эгидой ЧК создали Чрезкомэкспорт, Чрезвычайную комиссию по экспорту, во главе с пламенным большевиком, питерским рабочим из самоучек, Михаилом Рыкунковым. Так сказать, изобрели инструмент внешней торговли в силовом варианте. Чекисты активно занялись бизнесом: развернули сеть подставных контор по скупке у буржуев камушков, валюты, драгметаллов. Сдавал буржуй золото в такой конторе, получал деньги — и с чистой совестью шёл домой. А следом за ним шли ребята в кожаных тужурках, из этой вот «коммерческой конторы». Провожали его до дома, а потом и врывались к нему с обыском. И тут уж, понятно, гребли всё до дна и безо всякой компенсации. Большой урожай собрали силовики тогдашние! Натаскали в закрома свои изрядно! Да вот беда… Наворовать-то наворовали, а что с наворованным делать — не понятно. Как отнимать что-нибудь, так тут инстинкты без сбоев работают. А вот как нажитое нелёгким бандитским трудом в дело вложить — тут просто беда какая-то! Сплошные сбои начинаются! Ничего толкового чекисты во главе с рабочим-самоучкой изобрести не смогли. Конфискованные меха и ковры гнили без толку на складах, деньги хранились без учёта и пропадали невесть куда, золото и камни без толку пылились в сейфах. А чекисты продолжали таскать и таскать, только не понятно уже — зачем. Инстинкт хищника — штука опасная. Волк может стадо коров перерезать, но и одной коровы не сможет вырастить. Так что… Бесмысленно с такой вот публикой связываться. Бесмысленно и опасно. Вот что я вам скажу, Гонеев. И ничего более…

Гонеев выслушал Ивана винмательно, сохраняя при этом самое дружелюбное и участливое выражение лица.

Дослушав же, улыбку с лица за ненадобностью убрал. Понял, что с Иваном — ошибся, и в сообщники тот, по излишней честности и щепетильности в вопросах деловой этики, не годится.

Потому заговорил без излишней дипломатии.

— Интересная история, — сказал он. — Поучительная, конечно… Только я вот что скажу: историями меня не проймёшь. И всякими там примерами, поучительными и не очень. Я вам сотню историй могу рассказать о вашем торговом менталитете, тоже, между прочим, весьма специфическом… Не связываться советуете?

Гонеев ухмыльнулся.

— Я сам из этих, зубастых… Может. Не из той же стаи, но тоже с зубами. Так что… вы мне совет дали, я вам совет дам. Простой и понятный. Когда я вас топить буду, вы — Ларису топите. Лариса вас простит, она баба с понятием. И Ставицкому мозги заканифолите…

Всё! Здесь Гонеев, расслабившись от осознания собственной вседозволенности, и сам не заметил, как перешёл черту. Может, и стерпел бы Иван подлость Гонеева, но — не такую грязь!

Удар получился сильным, коротким и точным. По прямой, снизу — в челюсть.

Гонеев отлетел назад, громко щёлкнув зубами. Не удержавшись на ногах, упал, на излёте стукнувшись затылком об асфальт.

Сидел, схватившись за голову и раскачиваясь, с минуту.

Иван всё это время со сжатыми кулаким стоял над ним, метя в макушку. Потом, остынув, отошёл к машине.

«…сука!» — услышал он краем уха шипение Гонеев.

— А погромче повторить не страшно? — спросил Иван. — Как я понял, есть претензии у стукача?

— Есть, — сказал Гонеев, вставая и отряхивая брюки. — Есть, дорогой! Но я их генеральному выскажу, не тебе…

Болезненно морщась, он осторожно потрогал подбородок, погладив кончиком пальца рассечённую ударом кожу, и секунду потрясённо молчал, рассматривая размазавшуюся по пальцу кровь.

— Идиот, Иван! — с ожесточением произнёс, наконец, Гонеев. — Что, интересы Войкова будешь защищать? Давай, дорогой, старайся! Спасай его дохнущий бизнес! Может, тебе в Монте-Карло памятник поставят!

Иван посмотрел внимательно на Гонеева. От нехорошего его взгляда Гонеев попятился назад. Отойдя шага на три, повернулся и крикнул:

— Вот теперь я тебя точно утоплю! С гарантией!

— Никак, на «ты» перешёл? — сказал ему вслед Иван. — Закончилась твоя дипломатия, заговорщик копеечный? Убирайся, пока сотрясение не получил!

«Ещё не известно, кто тут уберётся, а кто останется! — думал Гонеев, быстрым шагом покидая парковку. — Раздавлю, сволочь, обязательно раздавлю! Ты ещё не знаешь, с кем связался! Гад! В иные времена я бы тебя как клопа раздавил! Да и теперь… Попрыгаешь! Чёрт, зубы как болят! Хорошо — язык не прикусил, а то кровищи было бы… А если бы по зубам дал, психопат проклятый? Выбил бы, как пить дать! А у меня одной металлокерамики со штифтами тысяч на пять долларов! Вот ведь нарвался на идиота!»

Когда Иван выезжал с парковки, Гонеев всё ещё стоял у шлагбаума. Стонал и морщился, ощупывая затылок. И жевательными движениями челюсти проверял прикус.

— Что, ударил?! — переспросил Левковский.

И всплеснул руками от удивления, едва не сбив декоративный фонтанчик у стола.

— Именно так, — подтвердил Карев. — У нас и видеозапись имеется. Угловая камера… Ну, помните, та самая, что сломалась два дня назад? Так мы как вчера починили, закрепили на ограде, там, где дальний угол парковки. Вот она всё и зафиксировала.

— Сколько запись по регламенту хранится? — уточнил Левковский.

Карев, уловив намёк, улыбнулся ободряюще и положил на край стола диск DVD.

— Эта — сколько надо…

И подмигнул.

— Больше — никаких копий! — крикнул Левковский и ударил кулаком по столу. — Мастер-кассету почистить немедленно! И никому ни слова! Ни единого!

— Конечно! — подтвердил Карев и попятился к двери. — Непременно! Никому, никому… всё понятно, мы на это и поставлены…

— Свободен! — отрезал Левковский.

Он дождался, пока Карев выйдет из кабинета, и только после этого быстрым движением схватил диск.

Потом подошёл к двери и повернул ручку замка.

Прошёл вдоль стены кабинета, проводя по ней рукой, словно нащупывая хорошо ему знакомое место тайника.

Остановился.

Отодвинул декоративную панель, скрывавшую вмонтированный в стену особо надёжный швейцарский сейф. По старой и неодолимой привычке оглядевшись по сторонам, быстро набрал шифр, прикрывая диском клавиатуру.

«Сам камеры везде понаставил, — подумал Леонид. — Сам контролёров наплодил… Теперь сам же слежки и боюсь! Ну что за жизнь?»

Сейф мигнул красным огоньком и с тихим, едва слышным щелчком приоткрыл бронированную дверь.

Левковский положил диск на нижнюю полку. Там было свободное место.

На верхней полке плотными, спресованными рядами лежали пачки купюр.

Это была особо секретная «чёрная касса», личный фонд директора казино, хранение которого Левковский не доверял даже самым надёжным сотрудникам бухгалтерии, и отчитывался по его расходу лично перед Ставицким.