Наталья Литтера - (С)нежные дни [litres]

Паспорт оказался на месте.

Большую часть пути они молчали, слушали музыку. Катя пыталась успокоиться, хотя все равно волновалась, Вадим следил за дорогой. Ей очень нравилось ехать с ним в машине вдвоем. Просто ехать, слушать музыку, смотреть в окошко и на Вадима. Она бы так могла ехать долго-долго. Может, даже всю жизнь. От этих мыслей Катя смутилась и полезла в сумку – еще раз на всякий случай проверить паспорт.

Перед нотариальной конторой уже стоял автомобиль Ярослава. Интересно, на кого же Ярослав будет переоформлять бизнес? Неужели на себя? Но если так, значит, он ушел с государственной службы. Оказалось, не ушел. Просто нашел другого кандидата – свою невесту. Могла бы догадаться. Приемная перед кабинетом была полна народа. Кроме Кати, Ярослава и его невесты было еще двое мужчин – совладельцев. Их присутствие в сделке оказалось обязательным. Из-за крошечной приемной такое количество народа вызвало ощущение столпотворения, и Кате сразу перестало хватать воздуха. Она расстегнула пуховик, ослабила у горла шарф. Все утро пыталась привести себя в порядок – хотелось выглядеть достойно. Красивый затейливый узел волос, аккуратный макияж, духи для особых случаев… И все же, столкнувшись с новой девушкой Ярослава, Катя почувствовала, насколько ей проигрывает. Девушка была в легкой, отороченной мехом дубленке и в сапожках на высоком каблуке. Она стояла, вся такая ухоженно-юно-красивая, довольная жизнью, и беззастенчиво разглядывала Катю, чуть кривя красивые губы. Мол, как это Ярослав мог жить с такой… А потом в приемную вошел Вадим, который задержался на стоянке, и все взгляды устремились к нему.

– Ты здесь зачем? – недовольно поинтересовался Ярослав. – Иди погуляй.

– Он со мной, – сказала Катя.

– Он здесь не нужен. – Ярослав нахмурил брови.

– Если ты его прогонишь, я ничего подписывать не буду, – твердо заявила Катя.

Вот так.

– Добрый день. – Вадим обвел взглядом собравшихся, потом пробрался к Кате, поправил капюшон ее пуховика и, наклонившись к уху, прошептал:

– Теперь я понимаю, как ты справляешься с классом.

Катя вновь поймала оценивающий взгляд невесты, только теперь он был направлен не на нее, а на Вадима. И в этом взгляде проскользнул интерес. Очень женский.

– Всех прошу в кабинет. – Дверь открылась, на пороге появилась секретарь и проводила участников сделки к нотариусу.

Процедура прошла довольно быстро. Необходимые документы были готовы заранее, их зачитали вслух, потом каждый и очень внимательно про себя. Поставили подписи, оплатили услугу и расписались в нескольких толстых книгах. Свой экземпляр Катя отдала Вадиму. Он неторопливо и сосредоточенно изучал текст. Катя поставила свою подпись лишь после его одобрительного кивка. «Все в порядке, – говорил этот кивок. – Можно не опасаться подводных камней».

Ярослав не выдержал и выразительно фыркнул. Катя не повернула головы. Ей не хотелось видеть ни его, ни его невесту, на которую Катя только что перевела долю в бизнесе.

– Ну вот и все, – складывая на столе толстые реестры, возвестил нотариус, лысый мужчина средних лет.

Катя поднялась первой. Ей не терпелось скорее уйти отсюда. Вадим сразу взял ее за руку и слегка сжал пальцы. Его рука была теплой и крепкой. Снова захотелось прижаться. Просто для того, чтобы успокоиться. Катя вдруг поняла, что все эти люди вокруг – они откуда-то из совсем другой, не ее жизни. Эти незнакомые пузатые мужчины, Ярослав – ставший чужим и неприятным, его самодовольная невеста, смотрящая на Катю как на… на замарашку. Ей здесь было плохо и душно, и хорошо, что все уже закончилось. А Вадим, бросив всем: «До свидания» и крепче сжав ее ладонь, повел Катю к выходу. И было так легко идти за ним, подальше от этих людей, на улицу, на воздух.

– Застегивайся. – На крыльце Вадим повернулся к Кате и сам застегнул на ней пуховик, а потом еще натянул капюшон и совершенно неожиданно поцеловал в щеку.

– Едем домой.

Они долго прогревали машину. Кате казалось, что уже можно начинать ехать, а он все сидел, а потом сказал:

– Я завтра уезжаю.

Она молчала.

– Кать, я хочу вернуться после командировки. К тебе.

На улице пошел снег. Повалил крупными ватными хлопьями. Вадим включил дворники. Она смотрела, как дворники методично ходят. Туда-сюда, туда-сюда, туда…

– У тебя кто-то есть? Там, в Москве?

– Была женщина. Но сейчас нет… У меня никого нет.

– Почему вы расстались?

– Когда люди друг другу чужие, наверное, нет смысла оставаться вместе.

Она кивнула. Она понимала. Глянула сегодня на Ярослава – ничего не почувствовала, кроме одного – чужой. Совсем чужой человек.

– Ты что хочешь на ужин? – спросила, наблюдая за дворниками: туда-сюда, туда-сюда, туда… – Мясо? Рыбу? Птицу?

– Мне все равно.

Снег валил до самого утра. Казалось, что небо прохудилось, и через дыру в небесах сыпало-сыпало-сыпало, заметало дороги, укрывало деревья и крыши.

– Сегодня Рождественский сочельник, ты знаешь? – шептала Катя, положив голову на его плечо.

Вадим лежал, смотрел на окно и на белую толщу с той стороны стекла, что собралась на подоконнике, и на темное, почти без звезд небо.

– Мне кажется, что мы на краю земли, – сказал он.

– Мне тоже так часто кажется, особенно вечерами, когда смотрю на поле и лес за ним.

Вадим взял ее руку и стал целовать пальцы. Он только сегодня понял, почему женщинам целуют руки. Просто есть такие женщины… особенные. Им хочется целовать волосы, руки, глаза. И чувствовать, как подрагивают тонкие веки под губами. Эти женщины, они созданы для того, чтобы их любили.

Вадим увидел ее наконец с распущенными, укрывающими плечи волосами. Дух захватило.

– Катя, ты очень красивая, ты знаешь об этом?

Она ответила улыбкой, загадочной и мимолетной. Нежность. Одна сплошная нежность, доверчивость и податливость, все это он держал в своих руках, любил долго, с каким-то внутренним трепетом, и казалось, что они во всем мире одни. В этой теплой постели, в этом уютном доме на самом краю земли.

– У меня командировка будет длиться два месяца. И я сразу же приеду, обещаю. – Пальцы у нее тонкие, длинные, Вадим не мог перестать их трогать и целовать.

– Не обещай.

– Почему?

– Я ведь поверю.

А на завтрак была яичница. Горячая, вкусная, с поджаренным беконом и ломтиком черного хлеба. И горячий кофе.

И не было никакого стеснения и неудобства. Как будто он и должен был ночевать здесь и, проснувшись, потянуться к ней, чтобы снова заняться любовью. Уже при свете, более смело, горячо, порывисто, зная, что она – его. Только его.

К утру ударил мороз, отчего небо сразу стало высоким, а день солнечным.

В морозные дни всегда солнечно. И Катя, легкая, воздушная Катя, скрепив волосы резинкой, готовила завтрак на двоих. Вадиму казалось, что морозные солнечные зайчики прыгают по всей кухне. А это просто улыбалась Катя. Когда она поставила на стол две тарелки, он стянул с ее головы резинку, и волосы с пушистыми завитушками на концах рассыпались по плечам.