Геннадий Карпов - Б-1, Б-2, Б-3 [неженский нероман]

Пока я чистил зубы, она сама разделась и легла голая поверх одеяла. Вытянутые вдоль тела руки. Закрытые глаза. Раскиданные на всю подушку волосы. В свете ночника она походила на труп из концлагеря: кожа да кости. Я присел на край дивана и начал раздеваться. Тут она тихо произнесла:

– Детей у меня не будет, так что не волнуйся. А если вдруг что-то родится, то это будет только моя проблема.

Я как снимал футболку, так и остался сидеть, как громом поражённый. Потом всё-таки доснял, лёг рядом и обнял этот суповой набор за то место, где у нормальной женщины обычно бывает грудь:

– А почему у тебя не будет детей, если не секрет?

Она была очень горячей. Я прикоснулся губами к её лбу. И опять в мозгу всплыли дочери: я всё время так проверял их температуру, если они вдруг начинали жаловаться на самочувствие.

– Неудачный аборт. Такое бывает! – просто, без эмоций ответила она и через секунду добавила: – Это совершенно тебя не касается, это только мои проблемы. Мне просто нужен мужчина. Хотя бы на одну эту ночь. Просто опытный мужчина!

Мне захотелось встать перед этим ребёнком на колени и попросить прощения от имени всех мужиков. Что ж мы, козлы, с вами делаем! Что я, козёл, делаю! Ещё ребёнок, а уже пустота в глазах! Всю душу вытоптали, даже подрасти не дали. Взваливает на себя проблемы, какие и взрослому решить порой не под силу, вместо того чтобы в куклы ещё играть. Ветер сильный дунет – переломит такую пополам! Не кормят её дома, что-ли? И есть ли у неё вообще дом?

Я ошарашено сел и понял, что сейчас мне не поможет даже «Виагра». Я не мог отделаться от чувства, что передо мной – моя дочь, что она больна и пришла за помощью.

Я достал электронный градусник и засунул ей подмышку. Машинка долго думала и запищала только на цифре 39,1.

– Мама дорогая! – ахнул я, глядя на цифру, лично для меня почти смертельную.

Выудил свою небогатую аптечку и понял, что аспирином уже не обойтись.

– Как же тебя так угораздило? На часовне поди простыла? Вот что: давай-ка залазь под одеяло, я сейчас сбегаю до аптеки и вернусь! – я старался говорить спокойно, но голос немного дрожал.

– Я ещё вчера неважно себя чувствовала. А на часовне сильно замёрзла и, видать, добавила. Я час там пробыла. Вас… тебя увидела, испугалась и за деревьями спряталась. Всё думала: подходить или нет.

– Детский сад! – только и смог выдавить я, доставая деньги из стола.

Она не открывая глаз покивала головой и залезла под одеяло, а я за секунду оделся и побежал в аптеку. Вид у меня, видимо, был уже не такой боевой, как час назад. Аптекарша глянула на меня с тревогой то ли за меня, то ли за себя.

– У неё температура тридцать девять. Простыла! – сообщил я даме в белом.

– Дедовский метод не помог? – саркастически заметила та, сразу начав копаться в бесконечных ящичках и выуживая разноцветные упаковки. – Кашель? Насморк? Горло болит?

Такой простой вопрос разом поставил меня в тупик. Кашля я не помню, насморка особого тоже не заметил, в горло не заглядывал. И тут я вспомнил, как она пару раз сморщилась, пока ела мою яичницу.

– Подождите минуту! Я сейчас про горло узнаю!

– Жду! – невозмутимо ответила дама в белом.

Похоже, такой клиент для неё был лучшим за ночь аттракционом. Будет что утром мужу дома рассказать.

Неправильное в литературном плане выражение «ночь в разгаре» – это как раз про ту мою ночь. Бегом добежав до своей гостинки, я открыл дверь и сунул голову в комнату:

– У тебя горло болит?

– Да, очень болит! – донеслось из-под одеяла.

– Понял! Продержись ещё пять минут!

Я полетел по знакомой дороге. В лицо бил ветер, всё так же сыпала мелкая ледяная пыль. Земля уже окончательно замёрзла, но снега выпало совсем немного. Начиналось двадцатое ноября. Ни зима, ни осень. Просто стылость, мракобесие и чернота в небе, на земле и на душе.

– Да! Очень болит! – выпалил я женщине в белом.

– Возраст? – невозмутимый голос продолжал допрос.

– Двадцать два! – зачем-то соврал я.

Говорить «Восемнадцать» у меня, почти сорокалетнего, язык не повернулся. Дама в белом вопросов больше не задавала. Она ещё деловито покопалась в ящичках, потом что-то набрала на клавиатуре, прочитала на мониторе, сходила в другое помещение, вынесла оттуда последний тюбик и, наконец, озвучила мне сумму сформированного заказа. Пока я старался найти без сдачи, она растолковывала, что, после чего, и в каких дозах пить. Потом внимательно глянула на меня ещё раз и сказала:

– Я вам лучше всё запишу!

– Спасибо! Дайте ещё, пожалуйста, мёд! Как его использовать – не пишите!

За её лечение я принялся сразу по приходу, а вернее – по прибегу домой. В названия лекарств я никогда особо не вдавался, поэтому доставал упаковку из тонкого целлофанового мешочка, сравнивал название с тем, что написала женщина в белом, и точно следовал инструкции. Моя безропотная подопечная проглотила всё, что лежало у меня на ладони, выпила чай с мёдом и вновь уползла под одеяло. От неё несло жаром за метр. Я намочил полотенце холодной водой с уксусом, положил ей на лоб, а сам сел на кухне, включил телевизор и налил себе полный фужер вина. Сегодня я честно заработал свои сто грамм! Посмотрел какую-то комедию, но почему-то даже не улыбнулся, хотя понимал, что это должно быть смешно. Допил бутылку, сменил полотенце на её голове и не раздеваясь лёг рядом. Диван у меня всё равно был только один, зато очень широкий. В-2 закатилась в дальний угол и тихо там сопела, занимая одну десятую его площади.

Я проснулся оттого, что она переползает через меня. Уже светало, а, значит, было почти десять. Она надела мою футболку, которая ей оказалась почти до колен, сходила в ванну и вновь легла рядом.

– Как ты? – спросил я.

– Спасибо, уже лучше! – прохрипела В-2, кашлянула и сморщилась.

– Сейчас тебе надо хоть немного позавтракать и ещё пожевать таблеток!

– Хорошо. Как скажешь. Как интересно! – через минуту шёпотом заметила она, глядя в потолок и слегка улыбаясь. – Незнакомая квартира. Незнакомый мужчина. Ухаживает. Лечит. Не курит дома. Не матерится. Никогда не думала вот так справить свой день рождения!

Я только присвистнул.

– Знаешь, – говорю я ей, садясь на кровати, – у меня такое тоже не каждый день! Могла бы незнакомого дяденьку и предупредить! Незнакомый дяденька всё-таки не полный засранец, чтобы человека с днём ангела не поздравить! А теперь садись завтракать, а по ходу расскажи, что бы ты хотела получить на праздник от незнакомого дяденьки? Желательно – в пределах разумного.

Она одёрнула футболку, села за стол, доковыряла вчерашнюю ветчину, намазала плавленым сыром хлеб, выпила немного кофе, а сама время от времени поглядывала на меня, и в глазах один за другим у неё появлялись и исчезали чёртики. В её голове явно шёл мыслительный процесс на тему подарка. Наконец она встала из-за стола, выпила положенные таблетки с мёдом, снова залезла под одеяло и с хитрым видом хриплым шёпотом сообщила: