Перч Зейтунцян - Люди с разных улиц

В этот день все двенадцать были необычно веселы. Именно поэтому старина Жюльен сумел побороть свою скаредность и убеждал себя в том, что остался доволен, накормив их бесплатно. Он не знал, что завтра их ждал трудный день. Они должны были подорвать один из немецких складов с боеприпасами.

Это-то и было причиной их необычной веселости, ею они хотели заглушить в себе страх.

Когда друзья расстались и пошли по домам, они опять были и молчаливы и хмуры.

На следующий день, когда Жерар вышел из своей квартиры, он испытывал и страх и гордость. Он был в восхищении от того, что его ожидал опасный день. Он даже не понимал, что такое состояние ему невыгодно: оно снова доказывает, что ему не больше семнадцати лет.

Сегодня он имел право взглянуть наверх, увидеть стройные бедра соседки. Сегодня он уже не чувствовал того скрытого стыда, который до сих пор заставлял его смущаться. И девушка сегодня не рассердится, если заметит его взгляд. Ему казалось, что все знают, какая опасность ожидает его через несколько часов.

Но сегодня произошла удивительная вещь. Вместо того чтобы спускаться сверху, девушка поднималась по лестнице с нижнего этажа. Она как будто спешила. Как только заметила Жерара, замедлила шаги и остановилась на несколько ступенек ниже.

— Вы сегодня ошиблись. Рано вышли, — улыбнулась девушка. Жерар удивленно смотрел на нее. — Я всегда спускаюсь на полчаса позже. Забыли? — Она поднялась на несколько ступенек. — Здравствуйте.

— Здравствуйте… — смутился Жерар.

Девушка засмеялась, быстро поднялась на свой этаж и уже оттуда сказала:

— Я скоро спущусь.

Жерар стоял в растерянности, не понимая, что произошло. Потом он спустился и стал ждать на улице.

Скоро девушка вышла из подъезда.

Вместе они шли по пустынной улице, не спрашивая, куда идет другой. И при виде этого огромного молчаливого города, этих пустынных улиц им вдруг показалось, что никого, кроме них, в этом мире не существует, только они вдвоем. И что знают они друг друга очень давно. Они неожиданно почувствовали себя очень близкими, и девушка сказала:

— Меня зовут Жаклин…

— Я каждое утро жду вас…

— Почему?

— Не знаю. Просто.

— А я знаю. Но вы смешной парень. Сейчас никто не тратит времени на то, чтобы ждать, когда спустится соседка.

— Вы тоже смешная девушка. Сейчас никто не заметит, что сосед, живущий этажом ниже, ждет вас.

Девушка не ответила. Они молча шли по пустынной улице. Прошел какой-то человек, и его появление еще сильнее подчеркнуло пустоту улицы.

— Я каждый день у себя в комнате слышу ваши шаги. А вы, наверно, даже и не подозревали об этом.

Девушка засмеялась.

— Над вами живу не я. Я в квартире рядом. А над вами живет одна старуха.

Жерар смутился, но все же ответил:

— Это неважно. Я считал, что это ваши шаги.

— Вы очень смешной парень. Не такой, каким я вас представляла.

— А каким вы меня представляли?

— Не знаю. Но не таким.

Жерара это несколько обидело и в то же время рассердило: наверно, он ведет себя не так, как нужно. Он захотел было рассказать о том, что ему предстоит сделать через несколько часов, и это подняло бы его в глазах девушки.

— Вам не кажется, что Париж принадлежит только вам? — услышал он голос девушки.

— Да.

— И мне. — Девушка стала серьезной и грустной. — Наверно, всем так кажется. Даже немцам. Когда кончится война, я целую неделю буду бродить по улицам. Я хочу почувствовать, что Париж не только мой. Вот тогда можно будет сказать, что Париж есть, что он снова существует… Вы меня понимаете?

— Конечно.

— Нет, не понимаете. Я всегда плохо говорю. Но я чувствую слова, чувствую свои мысли.

— Меня зовут Жерар, — почему-то вдруг сказал он, и ему показалось, что сейчас это очень естественно и что сейчас самое время сказать об этом.

— Знаете, — сказала девушка, — может, именно таким смешным я и представляла себе вас. Может, мне даже хотелось, чтобы вы были смешным. Если бы вы были серьезным, я бы сейчас не шла с вами. Вы бы мне напоминали тогда о том, что я и сама знаю, но часто забываю, — что сейчас мало хлеба, трудно достать уголь… Что за керосином очередь… Что война… А куда мы идем?

— Разве не все равно? — голос Жерара чуть-чуть дрогнул, и он неуверенно протянул руку к волосам девушки.

Девушка остановилась. Она сказала:

— Не нужно… Не смотрите так… На пустой улице… Если бы были люди, я бы не стеснялась… А сейчас стыдно… Никто нас не видит…

Жерар растерялся и убрал руку. Его испугали слова девушки.

— Я должна идти, — сказала девушка.

— А когда мы встретимся? — спросил Жерар. Он нетерпеливо смотрел на нее.

— Поднимитесь вечером ко мне… Я живу одна…

Она повернулась и быстро пошла. Жерар долго смотрел ей вслед, пока девушка не скрылась совсем.

Возможно, это был самый счастливый день в его жизни. И Жерар был весел, безгранично весел и чуточку горд тем, что он смешной парень.

Старина Жюльен сидел за столом и занимался счетами своего кафе. Он внимательно просматривал записи в книге должников. Так продолжаться не может. Половина Парижа ему должна. Нужно быть решительным. Как только появится первый должник, он подойдет и строго скажет, что это не благотворительное заведение.

Но, как ни странно, во всем этом было все же что-то приятное: аромат мирных дней.

Жюльен остановил жену, которая несла посетителям обед.

— Почему так много мяса?

— Мы всегда столько кладем.

— То было до войны. Если каждому давать столько мяса, мы разоримся. А кому это нужно? Ни нам, ни посетителям. Ведь у людей должно быть какое-то место, куда они могут прийти и отдохнуть…

Вдруг Жюльен что-то услышал. Он отошел от жены и, широко раскрыв глаза, стал со страхом прислушиваться.

— Наверно, сегодня же их расстреляют.

— Но как это они не смогли убежать? Хоть бы одному из двенадцати удалось спастись.

— Улицы сразу перекрыли.

— Хорошо, что хоть склад взорвали.

Посетители заметили, что старик их слушает, и в испуге умолкли.

А Жюльен никак не мог поверить тому, что услышал. Теперь он уже ни о чем не мог думать. Его огромная фигура с волосатыми руками точно окаменела, и ему казалось, что он никогда не сдвинется с этого места, никогда не заговорит. Эти люди лгут. Они не понимают, как важно, чтобы все это было ложью.

Ему казалось, что в кафе вдруг сразу стало пусто. И чем больше в нем было посетителей, тем более пустым казалось оно. Сейчас здесь их было не двенадцать, а восемь или семнадцать, двадцать три, тридцать…

Один из посетителей подошел к нему.

— Сколько я должен уплатить?

Жюльен бросил на него удивленный, ничего не понимающий взгляд и не ответил.

— Сколько я должен уплатить? — повторил посетитель.