Перч Зейтунцян - Люди с разных улиц

Непонятно, почему отец привел из села такого маленького паренька. Ведь бревен много, а переколоть их нужно в один день.

С моря все чаще дул холодный ветер, напоминая о приближении зимы. Их хижина была далеко от села. В одинокой хижине холод всегда кажется более чувствительным. В селе человеку становится тепло уже оттого, что он видит дым из трубы соседнего дома. Здесь вокруг пустынно, и только шумит море. Долгие годы жили они на берегу моря, слышали его шум, и поэтому, может быть, научились улавливать в этом шуме какой-то смысл, доступный только их пониманию. Часто мать и сын подолгу сидели молча в маленькой хижине при желтом свете лампы и прислушивались к шуму моря. И каждый раз он рассказывал им о чем-то. Конечно, лишь о том, о чем им самим хотелось услышать. О том, например, что скоро вернется отец. И действительно, всякий раз отец возвращался.

Отец был моряком, и Ганс гордился этим. Ему казалось, что без отца его большой корабль (ведь корабль отца непременно должен быть большим) не смог бы уйти в море.

Отец возвращался домой только на один день. А потом снова уплывал в далекие страны. Оттуда он привозил какой-нибудь диковинный плод, который подавался к ужину. До ужина он покоился на одной из полок шкафа, и чем выше он лежал, тем обещал быть вкуснее.

Сегодня отец сказал, что один он не сможет за день наколоть и сложить весь запас дров на зиму. Ганс удивился, и авторитет отца в его глазах чуть заметно пошатнулся.

Отец отправился в село подыскать себе помощника и вернулся вот с этим пареньком.

Раздался стук топора. Они начали работать.

Время от времени Хилье поглядывал на кучу бревен и думал, что не так уж тяжело разделаться с нею за день. У него случалась работа и потруднее, которую он успевал выполнить за такой же короткий срок. Лавочник Пикуне до сих пор, вероятно, помнит, как быстро он перетащил все его товары в лавку. А с этими бревнами он непременно сегодня справится. Непременно. Только чем больше он старался убедить себя в этом, тем яснее ему становилось, что думает он так только потому, что боится не успеть.

Роберт наблюдал, как Хилье работает с необычным для своего возраста рвением, как изредка он останавливается передохнуть и, вытирая пот со лба, с довольным видом оглядывает небольшую кучку нарубленных дров, а потом снова принимается за дело.

Роберту было совестно, что он не мог привести с собой великана. Или хотя бы даже обыкновенного взрослого. Ведь ему пришлось бы уплатить минимум десять тысяч марок, а у него не было таких денег. В то же время он понимал, что дрова во что бы то ни стало нужно наколоть именно сегодня: зима на носу, а приехал он всего на один день. Он долго бродил по селу, раздумывая, как поступить. Подошел было к одному дровоколу, спросил, сколько тот возьмет за работу, хотя цену отлично знал и сам. Потом вот встретил Хилье.

Он знал, что не сможет уплатить Хилье больше тысячи марок. Но Хилье еще мал, ему, вероятно, лет четырнадцать, и он не станет шуметь и ругаться. Самое большее — заплачет.

Ганс из окна внимательно следил за Хилье. Он с нетерпением ждал, что вот-вот этот парень выдохнется.

Наколотых дров было уже порядочно. Роберт притащил носилки. Вместе с Хилье они уложили на них дрова и направились к сараю. Вот тут-то и начался между Хилье и Робертом молчаливый поединок. Хилье старался все время держать носилки так, чтобы основную тяжесть принять на себя. Это было нелегко сделать, потому что Роберт был намного выше и крепче мальчика. Хилье напрягал все свои силы. Он должен доказать хозяину, что он хоть и мал, но может хорошо работать, и его труд заслуживает большего вознаграждения, чем та сумма, которую, как он догадывался, Роберт собирается ему уплатить. А сколько может он уплатить ему? Вероятно, четыре тысячи марок. Если Роберт убедится, что он работает хорошо, то Хилье сумеет уплатить за квартиру, да и в следующий раз Роберт снова пригласит его.

Роберт, в свою очередь, всю тяжесть носилок старался взять на себя, желая хоть чем-нибудь облегчить труд мальчика. И когда ему удавалось сломить сопротивление Хилье, он, довольный, улыбался.

Наконец они дошли до сарая, свалили дрова и вернулись обратно.

— Может, передохнешь немного? — хриплым голосом спросил Роберт.

Хилье испуганно взглянул на него — Роберт, вероятно, испытывает его.

— Я не устал.

Ганс смотрел из окна с удивлением, он не понимал, как Хилье так долго выдерживает. Ведь он давно уже ждал, что вот-вот этот парень выдохнется.

Хилье действительно устал. Ежеминутно он поглядывал на бревна, и, чем меньше их оставалось, тем более отдаленным виделся ему счастливый момент окончания работы. А прежде, когда бревен было еще много, они его совсем не пугали.

— Мало осталось, — услышал он подбадривающий голос Роберта.

И вот, наконец, счастливая минута наступила. Все трудности остались позади. Хилье с удовлетворением осмотрел сложенные в сарае дрова, вытер со лба пот, вышел во двор и сел на большой камень.

Роберт подошел к нему. Сел рядом. Зажег сигарету.

Оба молчали.

— Не куришь?

— Нет.

И снова молчание.

Роберт мучительно о чем-то думал. Вдруг он встал и пошел в хижину.

Ганс следил за отцом. Роберт подошел к шкафу, достал с полки душистый плод, привезенный им из какой-то далекой страны и обещанный Гансу к ужину.

— Папа, куда ты его несешь?

Роберт в замешательстве остановился.

— Я знаю, — испуганно проговорил Ганс, — ты хочешь отдать ему.

Отец, ничего не ответив, повернулся и пошел к двери. Ганс побежал за ним.

— Это мой, — крикнул он и попытался вырвать у отца плод.

Роберт оттолкнул его. Ганс забился в угол комнаты и заплакал. Он думал о том, что жизнь очень уж несправедлива — вот этому худому парню заплатят деньги и еще в придачу дадут душистый плод, которого Ганс ждал с таким нетерпением и о котором отец так много писал в одном из своих писем.

Роберт посмотрел на Ганса. Лишь какой-то момент он колебался, а потом быстро вышел из хижины.

— Ты ел когда-нибудь ананас? — спросил он Хилье.

— А что это?

— Очень вкусная вещь, — сказал Роберт. Он протянул ананас Хилье и добавил хриплым голосом: — Ганс любит их.

Хилье взял ананас, оторвал кусочек, попробовал и, утвердительно кивнув, стал есть. Роберт, довольный, следил за ним. Ему было приятно думать, что парень этот понимает в вещах толк. Потом он вспомнил про Ганса. Он представил себе, что тот и сейчас еще плачет, и позвал его.

Ганс медленно вышел из хижины.

— Подойди-ка сюда. Подойди. Дай Хилье руку. Хочешь, он научит тебя ловить рыбу?

Ганс помедлил, но потом подошел и протянул руку. Может быть, в другой раз он не сделал бы этого, но то, что Хилье сумел наколоть столько дров, невольно внушило ему уважение к этому худому парню. Он сел рядом и стал наблюдать, как Хилье ест ананас.