Фрэнсис Ча - Будь у меня твое лицо

В некотором смысле я никогда еще не ощущала такой свободы. Возможно, лучший способ принять то, что случилось, – счесть это кармой и искуплением грехов. Я ведь медленно утопала в своей вине – вине за то, что ждала Ханбина, когда он был с Руби, что следовала за ним и осмелилась открыть ему свое сердце. Я жила в мире, не предназначенном для меня.

Ханбин всегда мне что-нибудь предлагал, а я отказывалась, считая, что так докажу ему любовь – ведь она превыше всех материальных благ, мира, где он вращается, и связей, которые помогли бы мне сделать карьеру в мгновение ока. Я не хотела его обременять и переживала о том, как мои решения воспримет его семья, будет ли стипендия выглядеть более респектабельно, чем все остальное.

Я не показывала ему свои работы, поскольку единственным, что у меня получилось воссоздать, был образ Руби. Теперь мне доставляет удовольствие мысль, что он придет на мою выставку и найдет там на каждом шагу только Руби – ее лицо и тело, ее ненависть и желания, ее апатию и презрение, ее сокровища и тайны.

Но прежде чем он увидит Руби, я обдеру его как смогу. Буду дикой и наглой и теперь-то получу от него по максимуму. Недаром все это время я слушала размышления Кьюри о мужчинах.

Я попрошу его купить мне украшения.

Попрошу его выкупить всю мою выставку, благодаря чему при помощи прессы смогу организовать вторую.

Я попаду в женские журналы – со сделанными папарацци фотографиями богатых и знаменитых – как его девушка.

Я вознесусь так высоко и так быстро, что к тому времени, когда он бросит меня, я уже стану грозой, ядерным апокалипсисом.

Я уйду не с пустыми руками.

Моя крошка снова ворочается. При каждом движении сердце сжимается, и я, бросая все дела, кладу ладони на живот, чтобы почувствовать ее. Я пока не знаю, что это такое – новые ощущения появились в начале недели. Не могу с уверенностью сказать, толкается ребенок или у нее просто икота.

Как бы там ни было, я очень благодарна, что внутри меня зарождается надежда, и только она поможет мне все выдержать. Хочу поделиться радостью с кем-нибудь – с кем угодно. Да хотя бы вцепиться в женщину, сидящую рядом в метро, и рассказать ей. Хочу, чтобы она знала, что внутри меня разгорается новая жизнь. Мой ребенок пытается поговорить со мной. Пытается жить.

Последние три месяца я играла сама с собой в маленькую игру. Я называю это игрой, хотя это были скорее переговоры. С кем – не знаю, потому что не верю в Бога. Суть такова. Если ребенок проживет еще неделю, я что-то сделаю. Или, наоборот, перестану делать. Так, на прошлой неделе я пообещала себе отказаться от сигарет, если смогу родить ребенка, – хотя мне страшновато загадывать так далеко. Я ведь даже не курю много, но мне не от чего больше отказываться. Неделю назад я сказала себе, что больше не стану принимать таблетки для похудения, даже если будет противно смотреть на свое отражение. А перед этим пообещала не пить до потери сознания.

Я чуть не рассказала мужу об этой игре, но вовремя спохватилась. Он бы подумал, что образцовые матери так себя не ведут. Я и сама так думаю.

Во время второго похода к доктору мне сообщили, что я уже на втором триместре и вероятность выкидыша составляет два, может, три процента, поэтому мне больше не нужно так беспокоиться. Я ответила, что два процента риска – это уже не полные сто процентов уверенности. Знаю, что-то пойдет не так, просто не знаю, когда. Доктор странно посмотрела на меня, и я пожалела о своих словах. Ее лицо было каменным.

Муж на этой неделе снова уехал по работе в Китай. Особенно его отсутствие радует по ночам: я могу вытянуться, заняв всю кровать, и в разы больше наслаждаться мягким постельным бельем. Можно перекатываться от одного конца кровати до другого, крутиться и вертеться вволю. Если бы существовала инструкция к совместной жизни с перечнем разрешенных и запрещенных вещей, то первым пунктом в ней было бы: купить кровать «кинг-сайз».

На кровати размера «квин» муж всегда засыпает первым, и в конце концов я злобно наблюдаю, как он нарушает границы. Его рука или нога вечно плюхается на меня, и в результате я не могу уснуть и с ненавистью таращусь в потолок. Затем я бью мужа по спине, и он откатывается на свою половину кровати, но позже обязательно возвращается – это лишь вопрос времени. Теперь, когда я беременна, я не могу принимать снотворные и после первых же переговоров о моем ребенке с неизвестным божеством отказалась также от мелатонина. Мне следовало бы растянуть торги, отказываясь от одного миллиграмма вещества в неделю. Поскольку я начинала с десяти миллиграммов, то еще десять недель бы не мучилась. Но я бросила принимать мелатонин примерно на второй неделе, и теперь, если мне удается уснуть к трем-четырем утра, я уже не считаю ночь потерянной.

В самом начале беременности я злилась, когда не могла уснуть. Я грубо трясла мужа за плечи, шипя: «Ты не даешь мне спать». Он извинялся и перебирался на свою сторону постели, чуть ли не падая – так далеко он ложился от меня. Но, засыпая, он неизбежно перекатывался на мою территорию, и все повторялось. А потом я стала читать блоги. Там многие говорили, что бессонница неизбежна и нескончаема – стоит забеременеть, и со сном можно распрощаться. Даже когда ребенок спит, ты не можешь отдохнуть и начинаешь сходить с ума. Тогда-то я и стала думать, что муж не виноват. Я сама выбрала кровать размера «квин». Отец был так удивлен, что я вообще выхожу замуж, да еще и за нормального работающего мужчину, что решил что-то продать и купить нам кровать. Если он все равно тратил деньги, которых у него не было, стоило раскрутить его на «кинг-сайз». Но продавец матрасов даже не попытался впарить нам больший размер, сказал лишь, что эта кровать станет самым мудрым приобретением, какое могут сделать молодожены. Нужно вешать продавцов, обманывающих людей подобным образом.

Перед отъездом мужа мы еще и поссорились.

– На выходных в СЕТЕК проходит детская ярмарка, – сказал он. Придя домой после работы, я готовила на ужин кхальгуксу [39] Корейское национальное блюдо, состоящее из пшеничной лапши, которая подается в большой миске с бульоном и различными ингредиентами. , пока муж убирался и сервировал стол. – Ты не хочешь посмотреть одежду, бутылочки, коляски и прочее? Знаю: мы не обойдемся одним походом в магазин, чтобы выяснить, что нам понадобится. Мой отец пообещал помочь нам немного финансово – в следующем месяце он получит пенсионное пособие.

Я обернулась и уставилась на него с недоверием.

– Ты сглазишь! Не говори о ней! Даже не думай про нее!

Он слегка нахмурился.

– Вонна, это нелепо. Прошла уже половина беременности. Тебе скоро придется рассказать все начальнику. И, кстати, из нас двоих именно ты делаешь прогнозы. Не будь так уверена, что ждешь девочку. Я уже беспокоюсь, что будет, если родится мальчик. Надеюсь, ты будешь любить его точно так же.