Коллектив авторов - Сказания Всадников

Вот и все.

А я… Я отправляюсь искать то место, где находят успокоение души выключенных машин. Жаль, те двое не закончили разговор. Но, может, они теперь встретятся?

Черный дракон с золотыми прожилками на крыльях крутил в передних лапах Кристалл Голоса. Сотый раз он пытался повторить комбинацию, которая многие годы соединяла его с Эйей. Сотый раз кристалл вспыхивал красным — ответный кристалл не существует… Серебряная слеза скатилась по чешуе и потерялась в каплях дождя над бирюзовым океаном планеты Горт. Следом туда же в воду полетел и бесполезный кристалл.

Девушка сидела на опушке цветочного леса, и в который раз пыталась вызвать аромат Карона. Много лун прошло со времени их последнего разговора, и Эйя не понимала, что случилось — она уже давно привыкла, к тому, что встретиться они не могут, — пусть, верно, — великие духи гор против. Но теперь и ежедневные разговоры на высоком языке ароматов южного материка тоже внезапно прекратились. Девушка в очередной раз протянула руку к золотому цветку, но знакомый и отвратительный уже запах, означающий, что абонент не найден, снова заставил ее в слезах упасть на голубую траву планеты Лея.

Ступени. Высокие и старые, покрытые выбоинами и ямами. Подниматься тяжело, перила почему-то на такой высоте, что и не дотянуться. На последнюю, двадцатую ступень пришлось практически залезать — она была лишь немногим ниже меня.

Дверь открылась неожиданно легко, за простым деревянным столом сидел пожилой человек в поношенной одежде и очках. Кроме стола, стула и небольшого сундука у стены в комнате больше ничего не было. Странно.

— Здравствуйте! — Человек привстал, пожал мою руку и снова опустился на стул. — Еще раз поздравляю вас победой в Игре! Хотите получить приз сейчас?

— Да, конечно!

— Вы же знаете условия, верно?

— Да, конечно. Я могу попросить все что захочу — и Вы обязаны мне это дать.

— Примерно так. Вы победили в игре Изобилия, и оно вам теперь доступно. Как Вы видите себе его?

Ну, на это вопрос я знал ответ. Листок бумаги с большим количеством нулей лег на деревянный стол.

Мой визави даже не повел бровью, встал, подошел к сундуку у стены. Под крышкой на первый взгляд, было пусто, но он наклонился и достал со дна черный прямоугольник.

Кредитка. Металлическая, без единой надписи. Легенды об Игре не врали.

— Пожалуйста. Ваш приз. Скажите, Вы уверены, что это и есть ваше искреннее желание?

Еще бы. Я схватил карточку и повернулся к двери.

— Подождите. — Человек протянул мне визитку. — У Вас есть право заменить приз в течение месяца.

Идиот, подумал я. Кому понадобится менять на что—то практически неограниченное богатство? Но карточку машинально сунул в карман.

Окрашенные серой краской высокие деревянные ступени вились по клону горы — вправо—влево. И снова направо. За сороковой ступенькой стоял небольшой, но видно, что достаточно дорогой домик в стиле модерн.

Человек в очках сидел в кожаном кресле в центе просторного холла.

— Итак?

— Деньги — это не Изобилие. Я все могу купить, но не понимаю для чего и для кого. Я думал, что деньги помогут найти друзей — но я потерял и тех, что у меня были.

— Так что вы хотите?

— Я хочу быть частью чего—то большего. Я хочу ощущать руку друга и плечо брата. Я не хочу быть один! — я бросил кредитку на стол. — Помогите мне!

— Сделано. — Сказал человек. — А карту — заберите. Вы же победитель…

Металлические ступени поворачивали под неожиданными углами. Казалось, что я поднялся уже на десятки этажей, что прошло много часов ходьбы и грохота железа под ногами, но на самом деле это всего лишь шестидесятая ступень. Вот и дверь. Маленькая, железная, почему—то покрашенная ярко—розовой краской.

Человек стоял у окна и смотрел на заходящее солнце. Вечерние лучи окрашивали облака на западе в тот же оттенок розового.

— Снова не то? — с улыбкой спросил он.

— Да нет, но…

— Давайте угадаю. Любовь?

— Я настолько предсказуем?

— Люди вообще не очень сложные существа, вы уж простите.

— Тогда какой смысл в Игре и награде?

— Вот вы уже задаете вопросы, похожие на правильные. Готово. И не потеряйте визитку.

Деревянные ступени приставной лестницы, стоящей прямо среди подсолнухов. Она была бы приставной, если бы не опиралась на пустоту. Теперь, после нескольких часов подъема, поле внизу казалось маленькой оранжевой точкой, но я хорошо понимал, что прошел всего лишь чуть больше семи десятков ступеней. Голова в очередной раз пробила облако, и на последней ступени, на маленькой площадке, сплетённой из стеблей и травы, я увидел его.

— Вы долго собирались. Я уже решил, что мы с вами больше не увидимся. Что—то привело вас сегодня?

— Да я и сам не знаю. Все сейчас хорошо.

— Хотите здоровья? Много, богатырского?

— Зачем? Того что есть мне хватает, да и деньги могут теперь многое. Я за чем—то другим….

— Ясно. Книга, картина, музыка?

В голове прояснилось и цель моего сегодняшнего путешествия стала ясна. Вот где все—таки таилось это изобилие!

— Книга! Конечно, книга!

— Готово. С вас автограф при следующей встрече.

— Конечно!

Не будет следующей встречи, я все теперь понял!

Лестница. Обычная лестница в хрущевке. Знакомые до боли двери коммунальных квартир. Я взбегаю на третий этаж, тут всего—то сто ступенек, тысячу раз их считал. Вот и дверь нашей квартиры. За ней — мама и папа, ужин и разговоры, игрушки и модель парусника, свет желтой лампы над столом и счастье… И не нужно больше никакого изобилия.

Человек в очках посмотрел на закрывшуюся за мальчишкой дверь, улыбнулся и медленно спустился по лестнице вниз.

Август проснулся рано утром, подбежал к окну. Легкий, пушистый снег покрывал землю, пирамидальные каменные деревья, распластанные по земле дома. В небе скользили сонные ледяные соколы, вдалеке, за поселком, на горнолыжном склоне уже виделись фигурки в ярких скафандрах. Термометр на стене рядом с окном показывал минус девяносто пять. На континент снова пришла настоящая зима.

Зима. А значит — скоро традиционные салюты, посвященные началу Нового года! Серебристые ракеты снова пробьют низкие облака, всю зиму висящие над континентом, пролетят сквозь толстую атмосферу и взорвутся на границе космоса. Много дней небо над всем континентом будет переливаться всеми оттенками — от нежно—розового — до глубокого фиолетового. Это самое лучшее время на Ладо — несмотря на мороз, убивающий все живое, кроме как—то приспособившихся за миллионы лет эволюции ледяных соколов.

Дед рассказывал Августу, что традиция этих салютов пришла из давних времен. Ни один цикл не был пропущен, несмотря на часто тяжелое положение экономики планеты. Поколение за поколением правительства планеты утверждали огромные расходы на Салют Нового года.