Рои Хен - Души [litres]

Неделю назад пришел в гостиную, зажигалку искал. Протягиваю ему зажигалку, он пытается, пытается закурить, а она не работает. Вдруг он швыряет в меня пепельницу. Я уже привыкла к этим его скандалам. Говорит мне, чтоб сходила, купила зажигалку. Я пошла, а что, у меня есть выбор? Возвращаюсь, а Гриша на полу, с такой пеной на губах. Я испугалась, что это эпилепсия. Попыталась его поднять – какое там, тяжелый. Этот мальчик, говорю вам, через что только я с ним не прошла. Под конец, когда он затих и снова задышал, я дала ему воды, вытерла лицо. Спрашиваю: “Ты как, в порядке?” Да, говорит, в порядке. Что случилось? Не знает. И так я сидела на полу и держала его, пока он не заснул у меня на руках. Как младенец.

Это все произошло ровно неделю назад. А когда он проснулся, все так же у меня на руках, даже доброе утро не сказал, сразу пошел к компьютеру в своей комнате и начал писать все то, что вы тут прочитали, в этой книге. И все это написал за одну неделю. Феномен. А сегодня ничего не писал. Проспал до часу дня, потом бесконечно лежал в ванне, курил у большого окна в гостиной и только после этого отправился к Абулафии купить лепешку с затаром. Несколько часов назад это было. А сейчас уже девять вечера. На улице непроглядная темень. Сколько времени нужно, чтобы съесть лепешку и вернуться домой?

Вы тут уже давно в этой книге, может, вы мне скажете, где он может быть? Вдруг есть среди читателей психолог, психиатр, ветеринар? Куда Гриша мог пойти? Он вернется, правда? Вернется или не вернется? Вдруг найдется среди читателей полицейский, который свяжется с полицией и попросит всех полицейских в районе Яфо поискать Гришу? Только чтоб объяснил им, что сын мой способен назваться другим именем, не Гришей, так что мало только спросить, как его зовут. Он тридцатидевятилетний малыш, лысый, почти без волос, полный, в тапочках, а то и вовсе босиком, он может быть у Абулафии, или в “Макдоналдсе”, а то и на море, или кто-то забрал его – сказал ему что-нибудь, а Гриша и рад пойти за ним, он такой наивный, и что если его запихнули в машину и увезли куда-нибудь далеко, или же… Нет, так невозможно… Невозможно в этом мире быть хорошей матерью, просто невозможно.

Я прошу вас помочь мне, пожалуйста.

Пожалуйста, души!

Четыреста лет тому назад, будучи девятилетним ребенком, я поднял камень и бросил его в другого человека. С тех пор этот камень летает внутри моей головы. Всякий раз, когда я пытался твердо встать на ноги, он опрокидывал меня. От столетия к столетию он все больше стачивался, как и свойственно витающим камням, и вот в XXI веке от него ничего почти не осталось, кроме каменной пыли. Однако пыль сия не дает мне дышать.

Приличия требуют, чтобы я представил себя, то есть рассказал, кто я таков в нынешнем воплощении. Меня зовут Г… Черт, секунду, у меня упала… Простите, минутку.

Пытался дотянуться до бутылки с кока-колой, а тут эта чертова пепельница, у которой и так все уже через край лезло… Неважно. Знаете что? Я еще не готов обнаружить себя перед вами в теперешнем моем обличье. Стыдно ли мне? Призна́юсь, да, мне неловко. Не позволите ли мне сделать это постепенно? Спасибо.

Целую неделю я барабанил перед вами по клавишам, как машинистка в суде. Вон вся клавиатура грязная донельзя. Тянул и тянул нить из шерстяного клубка воспоминаний, а теперь от него почти ничего и не осталось. Для каждой реинкарнации я открывал в компьютере отдельный файл, и этот вот уже у меня пятый. Я писал, не оглядываясь назад. Боюсь, что прочитай я хоть слово из написанного, стыда не оберусь. А ведь похерить все, что я понаписал, – проще простого. Не нужно уподобляться Николаю Гоголю, который, вернувшись из Иерусалима, велел слуге разжечь камин, запалив в нем хворост для растопки, потом совал в него поленья, а после и черновик второго тома “Мертвых душ”, бросал в пламя страницу за страницей. В наше время всего-то и нужно – нажать на клавишу Delete.

Но нет пока.

Я рассказывал о себе в третьем лице, чтобы вы меня не побили, но именно из-за такой отстраненности могу сказать вам с полной уверенностью – это был я. Это я. Люди по большей части забывают имена детей, с которыми они ходили вместе в детский сад, и уж подавно – имена тех, кого они знали в предыдущих своих воплощениях. А я помню, помню лица, помню языки, помню даже запах лепешек, которые оставляла наша корова в Хорбице, что я могу с этим поделать? Минутку… Еще раз прошу прощения…

Ого, это ж надо, какой был приступ кашля. Думал, что душу сейчас выкашляю. Это со мной бывает порой. Извините. Это проходит, только если закурить. Парадоксально, но подтверждается опытом. Вот, прикурил. Фу-у…

Выпускаю колечко дыма, пропуская сквозь него колечко поменьше, а затем выдуваю в его середину тоненькую белую струйку дыма. Гитл внутри Гейле внутри Гавриэля внутри Гретхен внутри… Где она во всем этом дыму XXI века? Ведь это для нее я пишу. У всех этих букв лишь одно предназначение – добраться до нее.

Самый простой путь – выложить все это в сети, но кому охота светиться на этом виртуальном нудистском пляже? Мне нужна пара крепких рук, чтобы удерживала меня от этой оргии вытаращившихся глаз, когда вдруг звяк – тебе сообщение, звяк – вылетает реклама на весь дисплей, звяк – ролик с кошками, а тут уже как-то немного хочется, гм… и тогда… мерзость.

Итак, печатная книга. Я не ищу издательств, заинтересованных в книгах, по которым снимут фильмы, это вам слишком дорого станет, души, – исторический фильм со множеством мест съемок, нет и нет. Я сам напечатаю и переплету несколько экземпляров в “«Коби-пейст» – все виды печати, графический дизайн, визитные карточки, надежный и дешевый сервис, доставка на дом”.

Кто мне помешает засунуть книжку на полку бестселлеров в книжном магазине? А когда найдется покупатель, который выберет именно меня, может быть даже сама моя душа-близнец, кассир не сумеет просканировать штрихкод и заключит: “Надо же, не могу найти это в компьютере. Знаете что, милочка, забирайте просто так, наверно, кто-то забыл здесь книжку. Вон на ней даже выходных данных нет”.

Возможно, душа вообще за пределами Израиля. Тут поможет международная почтовая служба. Тысячи посылок, подобно аистам, проделывают свой путь вокруг земного шара. Вышлю экземпляры, по крайней мере, по следующим четырем адресам:

Хорбiца, Киïвська область, Украïна

Calle Ghetto Vecchio, Venezia VE, Italia

Alte Römerstraße, 75, 85221 Dachau, Deutschland [113]

Получатели, безусловно, подивятся посылке, поленятся вернуть отправителю, но книгу в мусор не выбросят. В наше время пищу выбрасывают без зазрения совести, но книги пока еще нет. В крайнем случае оставляют их на скамейке, и кто-нибудь их забирает. Я не боюсь, что моя книга будет пылиться без толку на протяжении поколений, – настанет день, и для нее найдется избавитель. Избавитель сей будет велик в словесах и ничтожен в делах своих, необязательно красив по критериям глянцевых журналов, но с внушительной внешностью, на которую трудно не обратить внимание, атеист, побаивающийся Бога, человек, которому как-то раз дали пощечину, и это только рассмешило его, из тех людей, что предпочитают почитать о море, чем искупаться в нем. Некто подобный обязательно будет дружен с моей душой-близнецом, и хотя она не заронила в нем сомнения – не из тех ли она душ, что прошли множество реинкарнаций? – он скажет ей: