Джулия Клэйборн Джонсон - В другой раз повезет! [litres]

– А что делает добычу интересной?

– Ну, ему важно, насколько ты богата, насколько богат твой муж, знамениты вы или нет. Кинозвезды, светские львицы, титулованные аристократки. Всякое такое.

– Откуда ты знаешь? – спросила Эмили.

– В прошлый раз я разбила ему фотоаппарат, когда разводилась с титулованным лордом (титул, кстати, был Кретин Последний).

– Я вряд ли его заинтересую, – сказала Эмили.

– За симпатичными они тоже охотятся. Особенно любят заплаканных. Вот бы набить морду этим стервятникам! Жаль, они, как правило, быстро бегают…

Эмили похлопала Нину по коленке и грустно улыбнулась:

– Спасибо, что ты меня поддерживаешь, дорогая Каланча!

Нина обхватила Эмили за плечи и крепко стиснула:

– Всегда пожалуйста!

– Я стараюсь быть сильной. Правда.

– И у тебя отлично выходит. Иногда.

Эмили положила руки ладонями вверх и принялась тщательно их изучать, словно читала шпаргалку к экзамену.

– Знаешь, Нина, чего я никак не пойму? – спросила она.

– Чего же?

– Почему ты так ко мне добра?

– Добра? А еще недавно называла злюкой! Я скажу почему. У тебя огромный нераскрытый потенциал, Эм! Мы еще сделаем из тебя настоящую оторву!.. О, смотри-ка! Папа зашевелился!

Из дверей суда выпорхнули молодой человек и девушка, оба хорошо одетые и красивые, и побежали вниз по ступеням. Фотограф выпрямился, одной рукой прижал к глазам бинокль, другой приготовил фотоаппарат. Потом опустил свои окуляры, подался вперед и некоторое время пристально рассматривал парочку. Затем снова откинулся на сиденье. Его мысли нетрудно было угадать: «Вот черт! Жалкие неудачники, ничего интересного!»

– Бедный папа, – сказала Нина.

На нижнем пролете парень обхватил свою спутницу за талию, покружил в воздухе, а затем крепко поцеловал.

– Они очень рады разводу… – заметила Эмили.

– Молодожены, – объяснил я. – В Неваду часто сбегают, чтобы пожениться. Здесь регистрируют брак немедленно. При желании можно развестись, а через пятнадцать минут снова выйти замуж в соседнем кабинете.

– Фу! – сказала Эмили. – Все равно что рожать на похоронах.

– Да уж! – согласилась Нина. – Хотя роды наверняка подняли бы всем настроение в подобной ситуации. Не отчаивайтесь, люди! Жизнь продолжается! В духе Шекспира. Свадьбы и похороны. Он это просто обожал. В финале комедий у него обязательно кто-нибудь женится, замечала? А в финале трагедий – играет в ящик. Хотя лучше бы наоборот…

– Наверное… – сказала Эмили, убирая с лица волосы.

Я уже встроился в общий поток машин, и «Пирс Эрроу» набирал скорость.

– Мне нравится «Сон в летнюю ночь», – добавила Эмили. – Я даже водила Порцию на фильм.

– …где Микки Руни играет Пака?

– Да. Только фильм оказался совершенно не смешным.

– Слишком жизненный? Вот что происходит, когда выходишь замуж за козла!

– Наверное, ты права, – вздохнула Эмили.

Она выглядела удрученной, и я попытался сменить тему:

– В местном колледже ставили эту пьесу прошлой зимой. Я возил нескольких дам.

– Да? – сказала Нина. – И вам понравилось?

– Неплохо. Учитывая, что большая часть актеров учится горному делу. Лучше всего удались костюмы. Некоторые… В общем, они творчески подошли, постарались.

Нина предложила:

– Давайте еще немного покатаемся, прежде чем возвращаться на ранчо. Покажи нам колледж, Вард, – я никогда не училась в университете. А не поступить ли мне, раз уж я опять стану гражданкой Невады? Интересно, с дипломом мужчины станут меня больше уважать?

Было около полуночи, когда я услышал подозрительный звук.

Я лежал на спине в своем бараке и обливался потом, несмотря на открытое окно. Вообще, по ночам в Неваде вполне сносно по сравнению с влажной жарой родного Теннесси. В Неваде дул прохладный западный ветер, не было влажности, к тому же после захода солнца обычно резко холодало. Однако последнюю пару дней ответственный за погоду на небесах забывал убавить температуру на ночь, поэтому я и лежал абсолютно обнаженный поверх простыней. Промаявшись около часа, я скатился с кровати, чтобы намочить полотенце. Мокрое полотенце на груди иногда помогало немного остыть и заснуть.

Проходя мимо окна, я остановился как вкопанный – со двора донеслось отдаленное рокотание, подозрительно похожее на мотор «Пирс Эрроу». Ранчо находилось на достаточно безопасном расстоянии от города, однако к нам то и дело забредали пропащие души из большого мира в поисках наживы.

Однажды воры проникли в конюшню. Лошадей не тронули, зато украли седло. Надо признать, седла у нас были роскошные, подороже лошадей. А еще как-то раз средь бела дня стащили с веревки нижнее белье одной из дам. Пока ничего более крупного не крали. Однако, если грабитель пожаловал бы за машиной, седан Эмили явно пришелся бы ему по вкусу.

При свете нарастающей луны я разглядел открытые ворота амбара и темный силуэт автомобиля – крыша опущена, фары выключены. «Пирс Эрроу» выполз из амбара и направлялся прямо на барак, прежде чем свернуть к выезду. Водителя я не видел, но его подельник (довольно высокого роста) закрыл ворота и лихо запрыгнул на переднее пассажирское сиденье. Я потянулся за джинсами – они висели на крючке у окна (нельзя же гоняться за грабителями в чем мать родила).

И застыл, так как услышал Нинин голос:

– А этот рычаг зачем?

– Не трогай, Нина! – прошипела в ответ Эмили.

Нина, видимо, не послушалась. Вспыхнули фары и осветили меня в проеме открытого окна в костюме микеланджеловского Давида и с полотенцем в руке. Я отпрыгнул в сторону и прижался спиной к стене – как ковбой в вестерне во время перестрелки. Фары погасли, раздалось сдавленное хихиканье. Как говорил Уилл Роджерс, «в жизни можно посмеяться над чем угодно. Если это случается не с тобой».

Только когда стих шорох гравия, я выглянул из окна, предварительно повязав на бедра полотенце. Автомобиль миновал длинный въезд и у поворота на главную дорогу вновь зажег фары.

Пару дней я успешно избегал Нину и Эмили. Вызывался чистить конюшню вне очереди, уговорил Макса подавать ужин вместо меня под предлогом, что ему не помешает отдохнуть от душной кухни, а сам оставался выкладывать еду на блюда и мыть кастрюли.

В пятницу вечером мы с Сэмом должны были сопровождать дам на конную прогулку. Я к тому времени уже полностью оправился от ночного происшествия (по крайней мере, так я себя настраивал). Эмили записалась, Нины в списке не было. А с утра пораньше ей вдруг взбрело в голову присоединиться, и они спросили Сэма, нельзя ли им поехать вдвоем на Пельмене без седла. Обе были худенькие – Пельмень не раз возил дам, которые весили больше, чем Нина с Эмили, вместе взятые, так что Сэм разрешил.