Лариса Шкатула - Против течения

– Раньше собирался, а потом сказал, что хочет жить в родной стране.

Иван взглянул себя как будто с некоторой жалостью.

– Наверное, это мы подтолкнули его своими разборками к тому, что ему с нами стало неуютно. Короче, ехать он опять решил, причём где-то через две недели. Ему пришёл вызов.

Я почувствовала укол в сердце. Неужели я теряю не только мужа, но и сына?

– Как… а почему он мне ничего не сказал?

– Говорит, боялся сглазить. Он там в какую-то программу встрял по обмену студентами. Сегодня пришёл положительные ответ. Он тебе завтра скажет. А сегодня у него девушка, Марина. Они недавно встретились. И вот теперь наш младшенький перед выбором: мечта или любовь? Теперь он занят тем, что пытается это объединить… Получается, вся моя семья идёт вперёд, и только я остался на обочине… У тебя правда никого нет?

– Правда, есть просто приятели.

– Звучит не слишком обнадеживающе… А я, как выяснилось, жутко ревнивый. Раньше думал, мне это чувство незнакомо.

– Послушай, Вань, может, тебе врачу показаться?

– Считаешь, мне крышу окончательно снесло.

– Я этого не хочу сказать, но ты был так…

– Неадекватен!.. Не знаю, как такое возможно, но за то время, что я провёл с Илоной, что-то в моей голове нарушилось. Как будто я – это не я, а её выдумка. Только я пытаюсь сделать шаг в сторону, как она хватает за руку и кричит: «Не бросай меня!» Почему я не должен её бросать? Кто она мне? Первое время я даже будто чувствовал за неё ответственность: крики, рыдания – у нас с тобой никогда ничего подобного не было. Вот я и оказался беспомощным перед этим… шантажом, враньём и прочим. Ты была хорошей женой…

– Спасибо!

– В какой-то момент мне даже показалось, что всё из-за тебя. Как будто ты мне её навязала, Илону…

– Замечательно!.. Может, и правда, всё из-за меня.

Ну а что ещё сказать? Как бы мне ни жалко было Ивана, а где-то там, на втором плане утренним солнцем всходило понимание, что, увы, прошлого не воротишь. Мне уже не больно, я уже вижу жизнь впереди без него. Наверное, Иван тоже это понимал.

Кому скажешь, не поверят: оказывается, крепкая семья может распасться просто так, без особой причины. Жена захотела себя изменить, а вместе с этим её желанием поменяла и всё вокруг.

– Собственно, чего я хотел сказать: ты не возражаешь, если мы и в самом деле продадим нашу квартиру? Всё-таки не хотелось бы ехать в незнакомое место с пустым кошельком. Мало ли…

– Ты по-прежнему хочешь уехать…

– Нет, не с Илоной, – усмехнулся он. – Меня в крупную фирму приглашают, в Мурманск, замгенерального.

– Твой сын в Америку, а ты в Мурманск…

– Что мне делать в той Америке, я и языка-то не знаю!

– Значит, Илону ты оставляешь здесь.

Он кивнул, но счел должным объяснить.

– К ней сегодня сестра приехала двоюродная. Кстати, я её на вокзале встречал, потому так поздно заявился. Отвёз на квартиру к Вёртышевым, показал где что… – он замялся. – Ну да, я там уже всё знаю… Короче сестра, Ирина, Илону… досмотрит. В смысле, пока она не выздоровеет. А насчет нашей квартиры… У меня один мой коллега её покупает. Я ему сто тысяч уступил от средней цены аналогичной квартиры. Ты не думай, я возьму эти деньги из своей половины.

– Какой половины? Мы же договорились, мне остается дом.

– Перестань, Юлька, что уж ты из меня монстра делаешь. В этот дом деньги ещё вкладывать и вкладывать… И машину я продаю. Деньги поделю между сыновьями. Лешке – на Америку, Саньке – его дом достроить. Короче, раздам всем свои долги. Если конечно такие долги можно измерить деньгами…

Мы посидели, помолчали. А потом он посмотрел на меня из-за бокала и сказал:

– Я дурак, да?

– Я так не думаю…

– Чего уж там, думаешь! И жалеешь. Иначе такой скандал бы мне закатила.

– Я – скандал? Ты ничего не путаешь?

Это прозвучало из его уст прямо-таки оскорбительным.

– Если бы любила, конечно бы закатила. Все женщины за мужчин цепляются, а ты что, исключение?

– Слово-то какое подобрал – цепляются! Всего лишь боятся остаться одни. У нас в стране женщина-одиночка имеет какой-то половинчатый статус. Одиноким женщинам за работу даже платят меньше.

– А ты, значит, не боишься?

Язвительность из Ивана прямо так и капала. Я своей независимостью и даже ненормальным, по его мнению, спокойствием мужа раздражала. Со мной такой он чувствовал себя неуверенно, как будто с чужой.

– Я боюсь стать заложницей этой боязни! – фыркнула я от собственной тавтологии. – Получилось бы, что я живу с тобой не из любви, а из-за этого… Боязни остаться одной.

Короче, я сама уже запуталась и дала повод Иванову злорадству.

– И ведь времени прошло – всего ничего, – вдруг тяжело вздохнул он, – а кажется – целая жизнь!

– Ты уверен, что ехать в Мурманск хорошая идея?

– Может, и плохая, – Иван пожал плечами, – только мне надо прийти в себя, чего здесь просто не удастся. С тобой стану встречи искать, Илона будет доставать… Нет-нет, начинать новую жизнь нужно с начала.

– А меня ты тоже бросаешь? – не знаю, зачем, спросила я.

– Перестань, Юлька, не дергай за нервы. А то ты не понимаешь.

Мы, не сговариваясь, понурились. Хотя мне показалось, что муж будто бы оживился и с надеждой смотрит в будущее.

Утром он умчался очень рано. Я только по горячей турке определила, что Иван варил себе кофе. Он как всегда убрал посуду за собой. Золото, а не муж, вот что мне ещё было надо?!

Вопрос риторический. Тем более, что кроме меня его пока что никто не задает.

Маргарита Викторовна спустилась вниз, и мы с нею не спеша попили кофе с оладьями, которые я успела приготовить. И поехали по магазинам. Накупили подарков и сложили их в огромный баул на колесиках.

– А вдруг, Маргарита Викторовна, вы захотите куда-нибудь поехать?

Это я приговаривала, когда мы размещали свои свертки в пустом гардеробе. Кто летом сдает вещи в гардероб.

Сели за столик, и тут как будто кто-то провёл по лицу Масловой мокрой тряпкой, стирая и нарисованное веселье, и смешинки из глаз, и прямую спину женщины без возраста. Всё! Она будто выдохнула из себя это искусственно поддерживаемое веселье, будто шарик с лицом веселой женщины сдулся, заодно теряя краски.

– Всё, больше не могу! – сказала Маргарита Викторовна с тяжелым вздохом.

– Как же, мы собирались посмотреть дома на продажу. Я вчера подчеркнула их в газете объявлений…

– Не хочу. Ничего не хочу. До чего же я старая, Юленька! Старая и уставшая.

– Но мы же только что…

– Оказывается, притворяться молодой гораздо труднее, чем быть ею… Думаю, многие женщины не хотят для этого напрягаться. Не тратьте, куме, силы, спускайтеся на дно! Как говорил тонущий свояк тонущему же свояку. Не хочу ни начинать жизнь сначала, ни бодриться. Хочу закрыться в каком-нибудь помещении – может, в своём доме – и никого не видеть. Я хочу побыть наедине со своим горем. Поговорить с Милочкой. Мы ведь как следует даже не простились…