Елизавета Ильина - Новая женщина, или Кругосветка на колесах

– Он дровосек?

– В Техасе нет лесов. Раньше он продавал кожаные сапоги, теперь проповедует в церкви. Работа по дереву – хобби.

– Расскажите лучше про Техас. Мне известно, что там есть большая немецкая колония.

– Немецкие ковбои?

– Зачем? Они керосинщики. В Техасе качают нефть.

– Ладно. В таком случае темы задайте сами. За что платят, про то и расскажу.

Он сказал, что проконсультируется в своем ведомстве и пришлет мне соответствующую бумагу. Похоже, баварцы не успеют оценить мой английский. Возьму в проводники велосипедиста покрепче и поспешу в Австрию. Вообразите, меня все еще сопровождает мсье Моро. Он весел и неутомим, однако поднадоел. Пользу он принес немалую, потому что знал путь через лес в обход пограничного шлагбаума. Мы даже точно не поняли, где кончилась французская и началась германская территория.

Обнимаю вас, моя дорогая!

P.S. Жаль, не имею постоянного адреса, чтобы получать весточки от вас.

Из книги «Путевые Очерки Ричарда Фитцроя» Что такое германский обед? То же самое, что типичный английский. Водянистый суп с переваренными овощами и пересушенными гренками, пикули, кусок говядины с белым жиром, вареный картофель и брюква, копченая рыба, жареные пончики с джемом и Mehlspeise наподобие пудинга с вишневой или сливовой подливкой. Однако же наш Винни никогда не падает духом и провозглашает:

– Зато мозельское вино и пиво хоть куда! И это важная причина, чтобы заглянуть в германский трактир. Не затем я отправился в путешествие по миру, чтобы критиковать чужие вкусы. Мой удел – наслаждение, разочарование оставляю вам.

Как старые друзья мы понимаем друг друга с полуслова. Утомленные однообразием местных пабов, где по-настоящему вкусными были только хлеб и выдержанный сыр, мы решили поохотиться и устроить большой пикник с костром и барбекью. Впереди как раз наметились очертания светлой рощицы, что вполне соответствовало нашим намерениям. Примерно через полчаса мы свернули с большой дороги влево и вскоре стали нагонять пару на велотандеме и спортсмена на американском «Стерлинге», которого мы единогласно приняли за янки, но «янки» оказался французом, «Стерлинг» принадлежал даме на тандеме, которым рулил местный проводник, а вот дама оказалась самой что ни на есть янки из тех мест, где произошло печальное для старушки Англии «бостонское чаепитие». Вид у всех троих был измотанный, и мы пригласили усталых путников к нашему костру. Знакомство произошло без всяких церемоний. Решительно сняв пыльную перчатку, Мэри Берри протянула руку каждому из нас.

Облюбовав милое местечко, мы встали лагерем под раскидистыми липами. В предвкушении славной охоты на местных гусей Арчи вдруг разволновался и напомнил, что у нас только один ствол на троих, поэтому не стоит суетиться вокруг него, как индейцы вокруг майского шеста, а лучше бросить жребий, в какой очередности будем стрелять. Метафора с индейцами была навеяна присутствием американки. Арчи неисправимый дамский угодник и вхолостую не бьет. Дама улыбнулась, как и предполагалось, однако же немного попятилась, отошла за ближайшее дерево и явилась обратно… со своим оружием.

– Удачной охоты, господа, – сказала Мэри, протягивая наган с изящно инкрустированной перламутром рукояткой.

Арчи принял оружие с достоинством и не проронил ни слова, пока мы не оказались на вполне надежном расстоянии от привала.

– Этот француз так и льнет к девушке. Держу пари, он готов колесить с ней по свету всю оставшуюся жизнь. И болтает без умолку, как французы. Самоуверен, как павлин. И усики такие аккуратные, точно бутафорские. Знает, что красив, паршивец, – выговорился наконец Арчи.

– Красив, так и есть, но слишком густые ресницы. Сразу видно, что зануда, – сказал Винни.

– Точно. Ресницы, как у теленка, – подтвердил я. – И болтает без умолку, хотя его английский ни на что не годится.

– Кто бы сомневался! У нас к лягушатникам куча претензий и гораздо больше исторических оснований для самых негативных чувств, но мы не считаем зазорным говорить по-французски без ошибок, – сказал Винни.

Арчи в полной мере получил нашу дружескую поддержку. Теперь можно было приступить к охотничьим маневрам. Рассредоточившись, мы тихо продвигались вперед.

Тем временем на уровне глаз нарисовались местные куропатки. Винни и Арчи выстрелили одновременно, как по команде. Промахнулись оба.

– Германские птицы шустрее наших пуль. Следует довести это до сведения британского парламента, – веско заметил толстяк Винни.

– Не забудь отправить депешу и в американский конгресс, – резонно добавил Арчи.

Винни предложил двигаться к ближайшему водоему. Мы пошли на звук легушачьего хора. И нам фантастически повезло! У воды было линное стойбище гусей, а при линьке, как известно, гуси теряют способность летать. Я прихватил с собой сеть, и при желании мы могли бы отловить дюжину гусей, но решили ограничиться тремя – в самый раз для обеда на шесть персон.

Не стану вдаваться в подробности охоты сетью на незнакомой местности. Скажу главное: на привал мы вернулись не с пустыми руками. У костра пришлось отдать должное французу. В отличие от нас, он знал, как ощипать и приготовить дичь не хуже толкового английского дворецкого. Проводник тоже не подкачал – в прохладной траве нас ожидало баварское пиво. Пока мы охотились и отдыхали, он zgonyal zapivkom (вероятно, неизвестный нам германский диалект, хотя Арчи настаивает на польском).

Пикник удался на славу. Присутствие дамы предполагало неагрессивное соперничество и элегантный юмор, дабы она не сочла нас высокомерными занудами. Обгладывая гусиную ножку, наш cordon bleu ударился в сладостные memoirs .

– Лучшее блюдо из гуся ножки «конфи», но лично я люблю pigeons , вы знаете, голуб. Я вырос в Альзас, там каждая семья держит маленький дом для pigeons . Там на полях вы можете всегда видеть много ворон и также pigeons . Голуб там нарисован везде. Альзас чудесный! Вы можете видеть их под крышей в церкви, где альтарь, и на школьном дворе их рисуют дети. И потом, когда я стал молодой мужчина, я делать pigeonner , гулить как голуб под окном красивой девушки, потому что я верил в чистую любовь, мечтал, что мы будем жить как два голуб всегда вместе, всю нашу жизнь. В Альзас!

– В Париже мы посетили Музей орнитологии, – пошел в атаку Арчи, – там нам рассказали о другом, уничижительном значении французского слова «пижон» и производного от него глагола «пижонэ». Известно, что в давние времена французы судили о благосостоянии своих сквайеров по размеру голубятни. Дабы обмишурить будущих зятьев, многие отцы семейства не брезговали дырявить стены голубятни, чтоб она казалась жалкой, как и предполагаемое приданое. Отсюда логическая цепь ведет нас к женщинам, которые…