Максим Пачин - Суета. Роман в трех частях

Спустя несколько секунд что-то зашуршало в доме. Порог начал вибрировать, а ветхая деревянная дверь приоткрылась:

– Арсений! –воскликнул Ипостасей. – Рад тебя видеть, заходи!

– Доброе утро, – Арсений переступил порог, пожал руку хозяину дома и остановился. – Сегодня я не один. Дело в том, что на берегу я встретил молодого человека – он заблудился. Вы не подскажете ему дорогу на ту сторону? Он стоит за дверью.

– Конечно, – Ипостасей выглянул на улицу. Повертел головой в разные стороны и снова вернулся в дом. – Что-то я не вижу твоего друга, – Арсений тоже выглянул за дверь – на пороге дома никого не было.

– Странно. Юноша так просил помощи…

– Может застеснялся бедолага, вот и сбежал, пока мы с тобой тут здоровались, – Арсений пребывал в небольшом ступоре. – Да не думай об этом, мало кто здесь ходит. Может мальчишки решили подшутить над тобой…

– Понимаете, в его глазах было такое отчаяние, я и подумать не мог, что он шутит надо мной…

– Ну… Всяко бывает. А ты думал, он будет с улыбкой на лице тебя разыгрывать, – усмехнулся Ипостасей. – Ты давай лучше проходи. Виктория на кухне еще завтракает. Хочешь выпить чаю? А я пока пойду приготовлю снасти для нашей рыбалки, – он бережно взял Арсения за плечо и вместе с ним прошел на кухню.

– Доброе утро, Арсений! – Виктория сидела за столом и маленькими глотками допивала свой чай, при виде гостя она взбодрилась. – Чудесный день сегодня, не правда ли? Присаживайтесь.

Пока Ипостасей заваривал чай для гостя, он присел напротив нее.

– Странное начало дня… – задумчиво произнес Арсений.

– А что случилось? – поинтересовалась Виктория. Улыбка не сходила с ее лица со вчерашнего вечера.

– Да это все местные мальчишки, решили разыграть его, – засмеялся Ипостасей.

– По дороге к вашему дому меня окликнул юноша и честно сказать на вид он не был похож на человека, который шутит. У него были ободраны обо колена, все тело в песке, будто ночевал прямо на берегу… Он сказал, что после того, как затерялся ночью в джунглях, обезьяны вывели его на этот берег – видимо перепутали стороны. Еще он сказал, что не знает куда ему идти и что нужна помощь. Я подумал – дело серьезное и вы, как никто лучше знаете дорогу, по которой он сможет выйти на тот берег.

– Но когда я открыл дверь, – продолжил Ипостасей, – на пороге был только наш дорогой друг. Видать в то время, когда мы обменивались рукопожатием, он шибко нырнул за дом и убежал.

– Странно конечно все это, – сказала Виктория. – Вы, дорогой друг, не берите в голову – это того не стоит, знаете ли. Во всяком случае вы хотели помочь человеку, никто не виноват, что этот человек оказался таким негодяем…

– Ну скажешь тоже, – возразил супруг, поднося чашку горячего чая гостю. – Это же юнцы, что с них взять – у них штуки такие.

– У этих самых «юнцов» нет чувства ответственности, дорогой. Ими движет лишь эгоизм, не боле. И больше скажу – им это нравится, им нравится, когда у других проблемы, когда другие выглядят глупо… Они не ведают границ, но при этом четко понимают каким образом можно переступить, а каким образом нельзя… Ведь он же поначалу окликнул вас? – Арсений молча кивнул. – Рассказал свою историю, при этом сохранив реалистичность образа содранными коленями и песком на теле. Ведь это не просто так. Это запланировано, чтобы выглядеть правдоподобно, чтобы умысел его не раскрыли раньше времени, дабы получить конечный результат…

– Дорогая, – Ипостасей подсел за стол рядом с ней, – ты слишком все драматизируешь. Ведь ничего плохого с нашим другом не произошло. Он не получил травм, не остался посмешищем.

– И слава Богу, что это именно так и закончилось, – Виктория легонько поправила свою пышную прическу. – Ведь думаю затевал он что-то другое, этот юнец. Что он вам говорил вообще, Арсений?

– По правде говоря, он ничего особенного и не говорил. Просто просил помочь. Ему трудно было дышать, ибо до меня он бежал с самого берега. Единственное, что мне показалось слегка странным, так это причина, по которой он забрел сюда.

– Что за причина? – спросил Ипостасей.

– Юноша сказал, что по ночам собирает по берегу камни причудливых форм. В этот раз он выдвинулся на поиски камней в форме черепах.

На кухне вдруг стало тише обычного. Ипостасей о чем-то задумался, а на лице Виктории плавно стерлась улыбка. Хозяин дома наклонился чуть вперед к Арсению:

– Прости, чем он занимался по ночам? – с неким испугом переспросил он.

– Он собирал камни в форме черепах. Странно, не правда ли?

Ипостасей взглянул на Викторию серьезным видом. После вновь вернулся к гостю. Чувство напряженности витало в воздухе по всей кухне.

– Она тебе рассказала? – спокойным голосом задал вопрос Ипостасей. Арсения будто зажали в тиски и не давали молвить ни слова. В этот момент Ипостасей забрал у гостя чашку, медленно подошел к раковине и вылил чай.

– Мне плохо, – сказала на вздохе Виктория. – У меня что-то голова закружится… – она попыталась встать, но в тот же миг рухнула со стула на пол. Чашка упала вместе с ней со стола.

– Виктория, что с вами! – Арсений ринулся к женщине на помощь. – Виктория, вы слышите меня!

– Я разберусь сам, – сказал гостю Ипостасей, – а ты, – он подошел к нему ближе, – ступай к себе с миром, пока мы не натворили тут делов, – он взял его крепко за руку. – Не являйся к нам больше без приглашения, – он отвел его к двери и выставил за порог дома. – Надеюсь, ты меня понял, – Ипостасей со злобой посмотрел на гостя и хлопнул дверью прямо у него перед носом.

***

До самого вечера Арсений прибывал в своей хижине, пытаясь понять, что произошло. Раз за разом вспоминая последовательность утра, он не находил ни одного ответа. Сначала это вгоняло его в панику – сердце билось все чаще, а глаза никак не могли сфокусироваться на чем-то одном, блуждая с сумасшедшей скоростью по сторонам.

Через некоторое время все стало утихать. Чувство, что разрывало изнутри исчезло. За окном уже стоял вечер, окутывая своей прохладой розово-фиолетовый берег и волны, что с каждым разом становились меньше. Ветер медленно растворялся из этих краев, улетая вдаль до следующего дня. Прибрежный песок остывал и покрывался матовой пленкой от океанской воды.

Он наблюдал через окно за солнцем, что медленно шло к горизонту. Когда мысли в голове немного успокоились, он с большим аппетитом доел остатки рыбы, приготовленные Викторией. Это был первый его ужин в одиночестве. Тишина вокруг не отвлекала, а уничтожила. В первую очередь уничтожала мысли и надежды на перемены в лучшую сторону.

После ужина, он без особой спешки убрал все со стола и из узкого деревянного ящичка достал листки бумаги и карандаш:

«В тот день с самого утра было пасмурно. Они проснулись, и я тут же начал проситься на ярмарку. Она была не против, к тому же она и сама хотела прогуляться. Он сказал, что погода не слишком хорошая для воскресных походов, поэтому весь день мы сидели на кухне и слушали радиопередачу, по которой рассказывали об этой самой ярмарке. Весь день, до самого вечера ведущий радиостанции зазывал людей в центр города – к парку, чтобы «каждый мог почувствовать это и подобрать что-то по душе». В обед я попытался еще раз, на что услышал: «Сейчас начнется дождь». Я очень расстраивался из-за этого. Мы продолжали сидеть на кухне до самого вечера. Дождь так и не начинался. Я уже стал засыпать у нее на плече и вот наконец, они будят меня и предлагают «прогуляться». Сон исчез в ту же секунду. Вокруг все стало очень ярким и в какой-то момент это было похоже не сказку. Я носился по квартире, как заведенный и не мог найти себе места. Вся одежда кружила в танце около меня. Летели шапки, куртки, ботинки…