Елена Попова - Восхождение Зенты

— Попыток…

— Неточно, но можно сказать и так.

— Духа и материи, материи и духа?..

— Это уже поэзия. Я имею в виду другое. Я имею в виду довольно элементарные частицы.

— И больше ничего?

— Вы говорите о Боге? Да, в этом миропорядке я не нахожу Бога.

— Вы не верите в Бога?

— Я верю в эволюцию и бесконечность комбинаций. Я верю в то, что если все и предопределено, то тоже как результат вполне определенных комбинаций, а те, первоначальные комбинации, — тоже результат определенных комбинаций… И так до бесконечности и в прошлое и в будущее.

— Значит, вы считаете, что со смертью все заканчивается?

— Для каждого конкретного “я”, конечно. Ну а когда-нибудь и для всего человечества. Все, что имеет начало, — имеет и конец. Человечество — такая ничтожная часть Вселенной, что не будем с собой носиться. Это от гордыни. — Олигофрен посмотрел на Зенту и добавил: — Не расстраивайтесь! Живите свою жизнь — и все будет нормально.

— Мы можем что-то другое? — спросила Зента.

Олигофрен засмеялся и еще раз назвал номер квартиры.

В ответ на Зентин осторожный стук послышался голос:

— Войдите!

Шрибинда — лысый, как тибетский лама, босой, закутанный в несвежую простынь, сидел в позе лотоса посреди пустой комнаты. Глаза его были закрыты.

— Присаживайтесь, — сказал он, все еще не открывая глаз.

— Куда? — спросила Зента.

— Куда хотите.

— На пол?

— Не обязательно.

— Мне принять ту же позу?

— Зачем? Сидите где хотите и как хотите.

— В таком случае, здесь негде сидеть.

— У вас есть характер и остроумие, — процедил Шрибинда.

— Насколько я поняла, остроумие есть у вас.

— Не ссорьтесь со мной. Возьмите стул на кухне.

Зента заглянула на кухню. В раковине оживленно бегали тараканы. Зента взяла стул и вернулась.

— Вы любите тараканов?

— Я люблю всех живых тварей.

— И тараканов?

— Да, если хотите.

— Вам привет от Олигофрена.

Шрибинда заметно оживился.

— А, мы вместе учились! Он был твердолобым, как баран!

— Вы когда-нибудь учились?

— Я был первым у них на кафедре. Первым защитился, первым женился, первым завел детей…

— Где же ваша семья?

— Это не относится к вашему визиту. Короче, я отдал долг всему земному.

— Мне сказали — вы можете мне помочь.

— Могу, если постараюсь.

— Постарайтесь! — сказала горячо Зента.

Шрибинда все еще не открывал глаз. Вдруг он оторвался от пола и так завис где-то на расстоянии полуметра, не меняя позы и не шевелясь.

— Неплохо! — сказала Зента.

— Я думаю, — сказал Шрибинда чуть шевеля губами. — Это — левитация. На всю Европу вряд ли кто-нибудь еще на такое способен. Да и на всю Америку!

Он еще повисел немного, потом чуть переместился в сторону и, сделав небольшой круг по комнате, вернулся на место. Потом он упал, как мешок с картошкой, и при этом даже крякнул от боли. По его лицу стекал пот.

— Это большой труд, — сказала Зента.

— Вы мне помешали, — сказал недовольно Шрибинда, наконец он открыл глаза и посмотрел на Зенту. Его глаза оказались неожиданно голубыми, маленькими и наивными.

— Простите, — сказала Зента. — Наверное, такие вещи лучше всего делать наедине. Или вы тщеславны?

— Конечно, — сказал Шрибинда. — Хотелось произвести впечатление.

— Вы произвели на меня впечатление. Только чем вы можете мне помочь?

— Не торопитесь.

— Сколько это займет времени?

— В таких случаях о времени не заботятся.

— Что мне надо делать?

— Расслабьтесь.

— Я расслабилась.

— До того, чтобы расслабиться, вам еще далеко.

Когда Зента очнулась, было светло и очень тихо. Из крана в кухне капала вода, шуршали тараканы. Шрибинда, в своей грязноватой простыне, с закрытыми ногами сидел на своем прежнем месте.

Зента посмотрела на него, он тут же открыл глаза.

— Ну, что вы скажете? — спросил Шрибинда.

— О чем? — спросила Зента.

— Обо всем этом.

— Я не понимаю…

— Ночью я брал вас с собой.

— Куда?

— В путешествие. Что тут непонятного?

— Меня?

— Ваше астральное тело. В астрале путешествовать не так-то просто, я держал вас за руку.

Зента посмотрела на свою руку:

— За эту?

— Почти, но не совсем. Я держал вас за руку вашего астрального тела. Неужели вы не помните?

— Абсолютно, — сказала Зента. — Я абсолютно ничего не помню. Где же мы были?

— В разных местах…

— Я должна вам верить на слово?

— Вы ничего не должны! — сказал Шрибинда раздраженно. — Это вопрос веры.

Тем не менее Шрибинда очень расстроился. Это было видно даже по его бесстрастному лицу.

— Я проголодалась, — сказала Зента.

— Ничего не могу вам предложить, — проворчал Шрибинда. — Я принимаю пищу два раза в неделю.

— А я, к сожалению, принимаю пищу несколько раз в день, — сказала Зента. — Не хочется умирать с голода. Я пойду. Извините. Спасибо за все.

И она ушла.

Прошло какое-то время, недели две или три, и Зента уже забыла про свой визит к Шрибинде и про Шрибинду забыла. Каждый день, как водится, оттеснял вчерашний и нес собой новые мелкие хлопоты и новые мелкие дела. А это очень загромождает память. Где уж тут помнить про какого-то сумасшедшего йога.

Как-то она проснулась от легкого стука. Высунувшись из-под одеяла, она увидела в открытом окне на подоконнике, в ясном утреннем свете Шрибинду в позе лотоса. Он был в еще более грязной и мятой простыне, словно ее не стирали со дня их встречи. Да так оно и было.

— Привет, — сказала Зента. — Это что-то новенькое!

— Вы видите! — воскликнул Шрибинда с ликующими нотками в голосе. — Это левитация!

— Вижу, — ответила все еще сонная Зента.

— Видите? — не мог успокоиться Шрибинда. — Скажите, это не здорово?

— Здорово, — сказала Зента. — Вам нет равных в Европе. И в Америке тоже.

Шрибинда был счастлив. Его маленькие голубые глаза сияли.

— Мне есть что вам рассказать, — сказал Шрибинда немного тише.

— Ну, — вежливо пробормотала Зента.

— Я встретил одного человека… Старого приятеля… Мы вместе учились и дружили… Он, я и Олигофрен. Он умер лет пятнадцать назад.

— Где же вы его встретили в таком случае?

— Как где? — даже обиделся Шрибинда. — Конечно, в астрале! Он мне много чего рассказал. Главное, такой, как всегда. Свитер, джинсы, кроссовки… Мы с ним посидели немного…

— Где?

— В какой-то забегаловке. Пили что-то вроде пива…

— Пиво или вроде пива?

— Похоже на пиво… Он мне много чего рассказал… Или вам неинтересно?

— Интересно.

Шрибинда еще на один тон понизил голос, но Зента его слышала.

— Весь мир, в котором мы с вами живем, — сказал Шрибинда с таким выражением, как будто доверял ей какую-то большую тайну, — этот мир, реальный мир… вы, я, наш город, Соединенные Штаты Америки, Луна, Солнце, Млечный путь… нам кажется, он… черт-те какой немыслимый, а на самом деле он душный, тесный, узкий… — Шрибинда даже скривился от пренебрежения к жалкости этого мира. — Я всегда это подозревал…