Ким Корсак - Предел погружения

– О, Гришка их то и дело разгоняет, а они всё равно ко мне пробираются, – Артур заулыбался. – Если бы не ребята, можно было бы свихнуться от молчания. Сегодня вот тоже…

Он невольно покосился на сложенный вчетверо листок с рисунком, лежащий на тумбочке. Командир проследил за его взглядом.

– Александра Дмитриевна заходила? Что ж, на этот счёт, я думаю, нам с доктором можно быть спокойным: она последит, чтобы вы не перенапрягали связки.

Артур кивнул. Покрасневшие от постоянного напряжения, но всё такие же ясные глаза командира внимательно всматривались в его лицо.

– Она хороший человек, – негромко произнёс Кочетов.

– Конечно, – с лёгким удивлением отозвался Артур: зачем это вообще было сказано?

– Хороший человек, – повторил Кочетов, – но непростой.

– Виноват, товарищ командир, – Артур нахмурился, – не понимаю. Вы имеете в виду её дядю-адмирала?

– Нет, я сейчас не о нём. Ты Настю, жену Павла, помнишь?

– Само собой.

– Я к ним присматриваюсь время от времени, и мне иногда кажется, что у них всё хорошо именно потому, что в Павле – вся её жизнь. Когда они рядом, она глаз от него не отводит. Когда он в море, она ждёт. Павел, вон, жалуется иногда на их ссоры, но ведь на следующий же день приходит – сияет.

– Это хорошо, – протянул Артур. – Особенно если от жены тебе нужны покой и внимание, а всё остальное не так важно.

Кочетов кивнул.

– Я знал женщину… она была совсем другой. Она бы ни за что не потеряла себя, не растворилась в ком-то. Она меня… мы были очень дороги друг другу. И мы разошлись. Я ушёл в море. А она очень любила свою яркую, непростую жизнь. И не согласилась бы пропустить её, ожидая меня на берегу.

Артур молчал, бездумно рассматривая собственные пальцы, сложенные в замок на колене, дырчатые носы тапок, клетчатый листок на тумбочке, худощавую фигуру командира, как-то неловко сгорбившуюся, словно игрушка, из которой вытащили твёрдый проволочный каркас. Секунда, другая – и командир выпрямился, тело снова обрело привычную жёсткость, устойчивость.

– Зря я сказал, Артур Игоревич. Понимаю. Меня не касается. Это здесь я за вас всех отвечаю целиком и полностью, а там, в береговой жизни… Извини.

Он коротко наклонил голову, поднялся, шагнул к выходу.

– Выздоравливай.

– Спасибо, тащ командир, – пробормотал Артур.

Кочетов аккуратно прикрыл за собой дверь.

Ветер забирался под куртку, трепал волосы, обжигал лицо и руки холодом. С берега он нёс ликующие раскаты какого-то энергичного марша, пронзительные птичьи вскрики, почти тонущие в низких протяжных гудках буксира. Солнце било прямо в глаза, и, чтобы посмотреть вдаль, надо было прищуриться, приложить руку козырьком ко лбу, но Саша всё равно вглядывалась до зелёных пятен перед глазами. Музыканты в чёрно-золотой форме, выдувающие свой марш, не останавливаясь, несколько человек впереди – наверное, начальство, а чуть поодаль – женщины с цветами, машущие руками дети в разноцветных куртках.

Саша сглотнула. Вот же тропинка от пирса наверх, по сопкам, к серым коробкам домов. Саша спускалась по ней три месяца назад, когда так хотелось развернуться и убежать. А теперь она поднимется по ней, сядет в машину, в автобус, что там у них есть… До Мурманска рукой подать, а там – самолёт до Питера.

Внизу уже суетились матросы, бросали канаты – их ловили на пирсе, привязывали. Сейчас приставят трап, крутой, высокий, с синей надписью «Белуга» по боку. Саша машинально сделала шажок вперёд, и мозолистая рука старпома легла ей на плечо:

– Куда тебе неймётся-то, дурная башка? Сначала командир на берег сходит, докладывает командиру дивизии. Командир дивизии поздравляет экипаж, вернувшийся из похода. А потом уж, как разрешат сход с корабля, можно и идти – и то не всем.

Она испуганно повернулась к нему, и он усмехнулся уголком рта:

– Тебе-то можно. Головой не верти, люди смотрят. Несолидно. И так, прости господи, баба на борту…

Саша тихонько фыркнула, не без труда подавила желание обернуться ещё раз, посмотреть, как ветер ерошит чёрные вихры Артура под пилоткой.

Командир сбежал по сходням ловко, молодцевато. Упруго чеканя шаг, приложив ребро ладони к пилотке, направился к коренастому военному, стоящему чуть впереди остальных.

– Товарищ командир дивизии, – раскатилось эхом, – подводная лодка К-214 «Белуга» возвратилась с боевой службы. Боевая задача выполнена. Потерь среди личного состава нет. Материальная часть в строю. Командир подводной лодки капитан первого ранга Кочетов.

Комдив что-то сказал ему – тихо, наверху не было слышно. Выставил руку, от души тряхнул протянутую навстречу ладонь и неловко обхватил долговязого Кочетова за плечи, обнимая.

– Товарищи подводники! Поздравляю вас с возвращением и успешным выполнением боевой задачи!

Загремело «ура», пугая мечущихся чаек, и по взмаху руки комдива двое матросов в нарядной отглаженной форме понесли к Кочетову накрытый рушником поднос. Саша невольно вытянула шею, прищурилась: хлеб-соль, что ли? А, да это же поросёнок! Дядя столько раз рассказывал.

– Я думала, эту традицию забросили ещё в девяностые, – тихонько хмыкнула она.

– В девяностые чего только не забросили, – неодобрительно буркнул старпом. – Правильные вещи не надо забывать.

Ветром к ним уже тянуло сочный запах жареного мяса, и Саша невольно сглотнула слюну. Надо было лучше позавтракать. Думала, пара часов – и поест на берегу, по-настоящему, а тут, кажется, никто не торопится их отпускать.

Не она же одна ждёт. Вон, женщины – им даже на причал пройти не дали, так и стоят в сторонке. Кто-то комкает в пальцах платок, то и дело прикладывает к глазам, рядом ещё одна машет красной косынкой. А не ей ли Пашка машет в ответ? И сердитые взгляды старпома ему нипочём. Наверное, это его Настя.

Рядом с ней – черноволосая, статная, в темно-синем пальто, обитом мехом, и светлой шапочке. Стоит спокойно, положив руку в перчатке на столбик ограждения. Интересно, чья она?

Задумавшись, Саша не сразу заметила движение вокруг. Ряды, выстроенные на палубе, распадались, люди уже шли к трапу.

– Всё? – она поспешно шагнула к старпому. – Можно?

– Иди, иди уже, – он дёрнул головой.

Саша через силу улыбнулась, пытаясь что-нибудь сказать, но слова не шли на ум, и она протянула руку, неловко сжала его холодные шершавые пальцы.

– Иди, – фыркнул старпом, легонько подпихнул её в спину.

Она кивнула. Повернулась, медленно пошла к трапу. Лодка всё ещё ходила вверх-вниз на волнах, и не стоило рисковать снова потерять равновесие слишком близко к краю, как месяц назад, в ледяных водах.

– Саш, – пальцы коснулись её запястья. Что-то перехватило внутри, встрепенулось, заколотилось.