Ким Корсак - Предел погружения

Дядя измученно вздохнул и снова направился вверх по тропе широким шагом.

С моря тянуло холодком, и Кочетов невольно поёжился, ускоряя шаг. Пальто он надевать не стал, август же, но в кителе было не по-летнему зябко. Ладно, быстрее дойдёт.

Давненько он не был дома. Думал уже, после этого похода придётся собирать вещи и отчаливать на все четыре стороны, но, похоже, он тут ещё задержится. Можно всё-таки купить новый комп, а то старый уже еле пыхтит. И обои в спальне переклеить не помешает.

Он привычно нырнул под арку, прошёл во двор. Здесь на лавочках по ночам временами собирались подростки, шушукались, что-то пили из пластиковых стаканчиков, но сейчас их не было. На ближней к арке скамье, возле песочницы, сидела женщина в синем пальто, отороченном мехом, в кокетливой белой шапочке, и читала книгу.

Кочетов невольно замедлил шаг, но она услышала, подняла голову.

– Роман, – встала, провела рукой вдоль полы пальто, отряхивая. – Здравствуй.

– Здравствуй, Галя, – он машинально кивнул, подошёл ближе. – Ты меня ждала, что ли?

– Конечно, тебя, – она пожала плечами. – Только не говори, что не видел меня на причале. Я не стала подходить, знала, что тебе ещё на лодку возвращаться. Ну, а во сколько тебя примерно ждать, я помню после прошлых походов.

Кочетов неловко переступил с ноги на ногу.

– Замёрзла?

– Замёрзла. За чай или что-нибудь покрепче буду благодарна, – она слегка улыбнулась, и он кивнул:

– Пошли. Покрепче – есть, а насчёт ужина – сухпаёк какой-нибудь сообразим.

– Нет нужды, – она взяла со скамьи пакет, – я зашла в магазины.

– Ох, какая ты предусмотрительная, – засмеялся он, забирая у неё пакет. Ты не меняешься, Галка. А как ты здесь оказалась?

– Приехала шефские связи налаживать, – снова короткая улыбка, – между нашим холдингом и вашей дивизией подводных лодок. В прошлом месяце договор подписали.

– Твоя идея была?

– А чья же?

Она взяла его под локоть, легко приноравливаясь к его походке.

– Я устала, Ром. Ты один и я одна – это не дело.

Кочетов хмыкнул:

– А как же этот твой…

– Дала ему отставку, – Галины зелёные глаза вгляделись ему в лицо. – Очень тяжело найти кого-то, кто подходил бы мне больше, чем ты. Я так и не нашла.

Кочетов рассеянно улыбнулся, чувствуя, как бухает под рёбрами.

– Ну и как ты это себе представляешь? Ты в Москве, а я здесь?

– Ты ведь теперь почти всё время будешь на берегу, – она негромко засмеялась, – ты теперь большой начальник.

– Пока ещё нет.

– Остались формальности. А я буду приезжать часто и надолго. Теперь у меня есть и пропуск, и дела, и возможность.

Он потянул на себя дверь подъезда, пропуская Галю. Она шагнула вперёд, обернулась к нему – в полумраке её лицо, тонкое, изящно вылепленное, казалось совсем белым.

– Вопрос только в том, хочешь ли ты меня видеть.

На какую-то секунду ему захотелось брякнуть «А если нет?» – за свою бессонницу в автономках, за пустоту в квартире, за тоску. Но видеть боль, обиду в зелёных глазах – нет, ни за что, и рисковать тем драгоценным, что на него только что свалилось, он не станет.

Он аккуратно поставил пакет на ступеньки, чтобы не мешался, и потянулся к Галиному лицу, накрывая губами губы, такие же податливые, вишнёво-терпкие, как одиннадцать лет назад.

Под потолком коридора, длинного, узкого, горела одна-единственная лампочка, и Саша не без труда вглядывалась в затертые таблички с номерами на дверях. Кое-где табличек вовсе не было, а порой они шли вовсе не по порядку – двадцать вторая после семнадцатой, тридцать первая после сороковой.

Позади что-то стукнуло, послышались лёгкие шаги. Саша обернулась, увидела худенькую рыжеволосую девушку в пёстром халатике. В руке девушка держала увесистый утюг.

– Ой, здрасьте, а вы к кому? – на веснушчатом личике нарисовалось любопытство. Саша подавила вздох.

– Мне нужна тридцать восьмая комната.

– А вон, по коридору и направо, первая от окна, – девушка указала свободной рукой. – Точно, «Белуга» же сегодня из автономки пришла. А Караяна я ещё не видела!

Пожав плечами, Саша направилась вперёд по коридору.

– И вас я тоже не видела, – не сдавалась бойкая соседка. – Вы к нему приехали? Давно? Вы его невеста или просто так подружка?

Саша остановилась, снова повернулась к ней, складывая руки под грудью.

– Я не невеста и не подружка. Мы с Артуром вместе в автономку ходили.

И пошла дальше. Судя по тому, что грохота падающего утюга так и не последовало, соседка справилась с недоумением.

Вот они, позеленевшие железные цифры тридцать восемь. Саша вставила ключ, аккуратно повернула – замок поддался без труда.

В маленькой комнатке было светлее, чем в коридоре. Саша постояла, осматриваясь: у стены – аккуратно застеленная кровать, полки, заставленные книгами. Вытершийся ковёр на полу, столик, кресло и приткнувшаяся сбоку табуретка. Тёмно-коричневый прямоугольник шкафа, глухая тёмная штора на окне.

Саша разулась, поискала взглядом тапочки. На цыпочках прошла по холодному линолеуму, отдёрнула штору, впуская в комнату свет.

В Питере белыми ночами всё-таки не так ярко, по улицам словно растекается бледная дымка. А здесь солнце так и палит.

Опершись ладонями о подоконник, Саша прижалась носом к стеклу. Через двор – несколько бетонных коробок по три, по четыре этажа, а дальше вниз – изломанные линии сопок, укрытых бархатно-зелёным ковром мха. И голубая полоска, почти сливающаяся с небом.

Хорошо, наверное, по утрам открывать глаза и видеть её. Особенно когда только-только выбрался из железной бочки, где просидел три месяца.

А зимой каково? Темнота, хорошо ещё, если фонари горят. Всё серо, заметено, засыпано.

Саша вздохнула, отошла от окна. Послонялась по комнате, остановилась перед книжными полками. Внизу сплошь затрёпанные учебники с названиями вроде «Дифферентовка подводной лодки», «Теория плавания ПЛ во льдах», а сверху – и классика, и боевики в чёрно-красных обложках, и Пелевин, и Гарри Поттер верхом на метле.

Сняв с полки томик Гоголя, Саша с ногами забралась в кресло: ноги мёрзли нещадно.

Перелистывая страницы, она не заметила, как отяжелела голова, потянуло в сон. Опомнилась, только когда тихо стукнула дверь.

Саша вздрогнула, растерянно глянула на книжку, съехавшую на грудь, поспешно встала, поправляя волосы, разглаживая завернувшийся край юбки. Артур стоял в дверях – не в привычной робе или потёртой куртке, а в черном с золотом кителе, в белой рубашке. Чёрные кудри прятались под фуражкой, и лицо казалось строже, старше.

Под взглядом Саши он ещё сильнее выпрямился, развернул плечи. Покосился на набитый магазинный пакет у себя в руке – поспешно опустил его на пол, отодвинул ногой к стене.