Александр Бизяк - Клубника под хреном

– Не печалься, – подбодрил ее Менахем. – Еще найдешь себе мужского призрака. А сейчас нас извини, Беата, но нам пора уйти. У нас с пани имеются свои дела. Я верно говорю? – Спросил он у Ковальской.

Стефания смущенно покраснела:

– Так-так…

Беата попрощалась.

– До видзення, дрогие госцие! Приеджи до мние! Я тутай появляя в кажди вторек.

***

– Где ты научилась говорить по-русски? – Спросил Стефанию Менахем, как только они отошли от замка.

– В прошлом року в моим дому було червоно войско. И между ними был добры хлопак Михаил. Дзиен он учил мние мовить по росийску, а в ноци бардзо кохал.

– А где сейчас он, этот добрый хлопак?

– Его из ревности убил поляк Войтецкий.

– Стефа, давай отправимся к тебе! – Предложил Менахем.

– До мине не можливо.

– Почему?

– Когда червони боёвники побёгли из Пшемысле, они мой дом порушили. Теперь живу я в жопе.

– В жопе? Это как?! – Растерялся Зильбер.

Стефа рассмеялась:

– Так сарай поляки жопой называют.

– Хочу к тебе в сарай! – Потребовал Менахем.

– В жопе бардзо мало месца. Идзем до парку.

– В парке люди!

– Там есть места, где нас лудзи не забачут.

***

Живописный парк был разбит на берегу речушки Сан. Менахем усадил Стефанию на пень и велел никуда не отлучаться, а сам отправился на поиски глухого уголка. Найти его не представило особого труда. Парк как будто предназначен был для влюбленных парочек, ищущих уединения. Через несколько минут Менахем вернулся за Стефанией.

– Я нашел! Пойдем!

Едва заметная тропинка привела их к небольшой опушке, спрятанной в густых кустах.

– Ну, как тебе здесь? – Спросил Менахем.

– Бардзо дюжо… А что тутай мы будемо робить?

– Целоваться.

– Цалование? Для чЕго? О том не мысли!

– Ты не любишь целоваться?

– Мне ешчеже никто не цаловал.

– А хлопак Михаил?

– Русские межчижны в лёжку не зробят поцалунки.

– Хочешь, целоваться научу?

– Бардзо хОчу…

Менахем повалил ее на землю. И произнёс свою коронную в подобных случаях заученную фразу:

– Обещаю, тебе не будет больно…

– Менахем, як добро ты меня цалуешь … – Чуть слышно простонала Стефа.

С тех пор Менахем и Стефания не расставались. Менахем зачастил на ярмарку в Пшемысль.

***

Как-то солнечным апрельским утром, когда Менахем находился на базарной площади, Малые Заблуды облетела весть: «Христос воскрес!». Как это воскрес?! – Не поверил Зильбер и остолбенел. Остановил бежавшего навстречу уже нетрезвого Жорку Кошкина, сторожа местной водокачки.

– Георгий, это правда, что Христос воскрес?

– Воистину воскресе! – Побожился Кошкин и перекрестился. – Побёгли в церкву, поглядим! Мужики сказали, что он там сейчас.

Вслед за толпой они рванули в церковь. На ступеньках церкви батюшка Авдотий сообщил им, что Ииусус Христос только что из церкви направился к евреям в синагогу.

– Иди туда один, – сказал Георгий.– Православным в синагогу вход заказан. Потом расскажешь мне.

Синагога была полна евреями. Зильбер пробился ко Христу и припал к Его ногам. Христос возложил длань на голову Менахема и молвил:

– Сын мой, я ведь, как и ты, тоже иудей. Не думай, что я пришел нарушить каноны Ветхого Завета. Не нарушить Я пришел, но исполнить их. И наперёд запомни: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не говори неправду про других, не желай ничего чужого, не завидуй никому.

– Обещаю, Господи, во всех делах своих следовать Ветхому Завету!

– Ну, то-то, сын мой. И учти, что за тобой следить я буду строго. Мне сверху видно всё, ты так и знай.

И тут, о чудо! Христос опять вознёсся и исчез.

Менахем покинул синагогу, привалился к дереву. То ли всё ему почудилось, то ли всё случилось наяву…

Не будучи христианином, но узнав, что и Христос происходил от иудеев, Менахем попросил его помочь укрепить любовь к Стефании, а любовь Стефании к себе. Христос пошел ему навстречу и помог ему.

***

День ото дня и ночь от ночи встречи Менахема и Стефы превратились в праздник.

Но вот на смену празднику любви пришло несчастье.

Вторично за последний месяц красноармейцы с улюлюканьем и свистом ворвались в Перемышль.

Впереди на Урагане скакал комдив Жеребко. Конопатое лицо с перебитым носом, зудубелый шрам на полщеки и дикий глаз из-под папахи.

– Смерть полякам! Жидов не трогать, с ними разберемся опосля! – Кричал комдив, размахивая шашкой. – Если кто из них за красных, то пущай живут.

Перемышль будто вымер. Население забилось по домам, наглухо заперев на окнах ставни.

И тут, откуда ни возьмись, красноармейцам перебежал дорогу черный кот. Ураган вздыбился, заржал, выкатив такой же дикий глаз, как и у Жеребко.

– Какая сволочь напустила черного кота под копыта красноармейцев?! – Закричал комдив и замахнулся шашкой.

Перемышль, затаившись, по-прежнему молчал. И тут, откуда ни возьмись, на дороге появилась Стефа, бросилась под копыта Урагана и спасла кота.

Комдив расправил пшеничные усы и остановил коня.

– В каком дому живешь, красавица? – Спросил Жеребко.

– Я не в дому живу, а в жопе, – ответила красавица.

– Дерзишь комдиву?!

– Жопой у поляков называется сарай, – пояснила Стефа. – Мой дом в прошлом разе червоны воины порушили.

– А ну, сидай ко мне в седло! – Приказал Жеребко. – Поговорю с тобой в твоем сарае.

– В сарай не можно. Меня тамо пржияцель дожидается.

– Кто такой? Поляк?

– Ние. Жид.

– Жид?! А ну покажь того жида. Я с ним живо разберусь!

– Но пан командир обещал жидов не трогать. То есть добры жид.

– А я чем хуже твоего жида? Я тоже добрый хлопец. Останешься довольна! – Заржал Жеребко.

С Жеребко поравнялся замполит Гвоздёв.

– Комдив, не время бабу мять. Возьмем Премышль, тогда возьмешь и девку.

На лице комдива взыграли злые желваки.

– Ночью жди меня! – Приказал он польке. – А жида гони!

Огрел коня кнутом и пустился вскачь.

– Да поможи Бог мне! – Взмолилась Стефа.

И Бог, действительно, помог ей. Через несколько минут вражья пуля комдиву раздробила череп. Случилось это на центральной площади, где стоял костёл. Жеребко не успел и слова молвить, как из седла замертво вывалился наземь.

***

Мертвого комдива на красном знамени бережно внесли в костел. Ксендз отказался отпевать красного бойца. Отпевали его красноармейцы. Говорили, каким героем был Жеребко, о его вдове, которая еще не знает, что она уже вдова, об Урагане, оставшемся без комдива сиротой, о том, что отныне он объявлен сыном кавалерийского полка.

Смерть героя решено было отметить троекратным оружейным залпом. Но политрук Гвоздёв приказал отставить поминальный залп: патроны пригодятся в будущих боях за революцию!

Жеребко схоронили за околицей Премышля. Закопали тайно без единого опознавательного знака – без холмика, звезды или креста. На случай, если враг захочет осквернить могилу.