Александр Бизяк - Клубника под хреном

М.Ю.Лермонтов

поэт

В оцинкованных шкафах, похожих на гробы, мемориального музея Павла Первого хранится прядь волос с парика монарха, подкова парадного коня царя, двенадцать интимных писем императора, адресованных любовницам, послания Суворову, содержащих дельные советы полководцу, приписанным впоследствии фельдмаршалу:

«Легко в учении – тяжело в бою, тяжело в учении – легко в походе»

«Стреляй редко, да метко. Штыком коли крепко. Пуля дура, штык молодец»

«Дисциплина – мать победы»

«Теория без практики мертва»

«Кто удивил, тот и победил»

«Ружье, сухарь и ноги береги пуще глаза!»

«Никакой баталии в кабинете выиграть не можно»

Интимные послания любовницам царя таинственным образом исчезли. Есть подозрения, что их тайно уничтожил завхоз музея Василий Железняк, считающий, что эти письма компрометируют светлый образ пуританина монарха в глазах его потомков.

***

Первым воспитателем юного наследника был дипломат Бехтеев, одержимый духом чётких приказаний и военной дисциплиной, сравнимой с муштрой.

А как только повзрослевший Павел занял императорский престол, единственным авторитетом для него стал личный брадобрей Кудасов.

***

Свой сексуальный опыт Павел начал закреплять довольно рано и активно: «махания» (по-тогдашнему – сношения) со служанками, горничными и прачками юношу научили многому.

Фрейлиной Екатерины, матери наследника, была в то время одна вдова, дочь петербургского генерал-губернатора Софья Ушакова, в замужестве Чарторыйская. Ей шел двадцать пятый год, она была на восемь лет старше Павлика. Имея опыт супружеских сношений, она и научила его сексу. Учительницей Софья была отличной. Екатерина взирала на «обучение» сына благосклонно, считая, что это и «для здоровья полезно, и для будущей женитьбы тоже».

***

Павел слыл большим любителем вечерних конных моционов вдоль речушки Патьва, вытекающей из Козлихина болота и впадающей в Ванюшинскую топь. Впоследствии большевики речушку эту осушили, русло засыпали землей и построили Всесоюзный санаторий «Советский ирригатор» для ударников труда торфопредприятий).

Но вернемся к Павлу. Дождавшись сумерек, император направлялся на тайное свидание в имение вдовствующей княгини бальзаковского возраста Ольге Александровне Сухомлинской-Долгорукой, уединенно жившей на Бежином Лугу.

Княгиня интимно никого к себе не допускала, за исключением давнего любовника – царя. Визиты императора были строго засекречены. Разглашатели великой тайны подвергались суровым наказаниям. Лишались высоких воинских чинов и солдатами отсылались в тундру на землю вечной мерзлоты (по заданию Российской академии наук на поиски останков доисторического мамонта). Но вместо мамонта каторжане натыкались на скелеты таких же сосланных сюда солдат.

***

Как-то в сумерках, выглянув в окно, Ольга Александровна увидела царя. Без свиты, одного. Тот спешился с коня, отвел его в кусты, привязал к орешнику и велел ему молчать, как рыбе.

Княгиня кликнула прислугу:

– Аглашка, пулей в будуар! Зашторь окно, да поплотнее. Ложе застели дерюжкой и подушки убери, чтобы было всё, как на привале в боевом походе. И духами не вздумай брызгать. Царь этого не любит.

– Знаю, не впервой. Не извольте беспокоиться, сударыня.

Через пять минут Аглашка доложила:

– Всё исполнила, как вы велели, госпожа!

За труды княгиня одарила верную служанку пряником. Та потянулась целовать ей руку.

– Ну, будет-будет. – Вот-вот его Величество заявится. Тебе не след здесь оставаться. Марш в лакейскую!

Аглашка попятилась к дверям и скрылась.

В гостиной появился Павел и прямиком направился в будуар княгини. Скинул треуголку, стянул ботфорты, размотал портянки. Делово предупредил:

– Ольга, у нас с тобой на всё про всё четырнадцать минут. На плацу меня гвардейцы дожидаются.

– Павлуша, ты, случаем, не болен? Вон как с лица осунулся, – забеспокоилась княгиня.

– Голубушка, устал я, – пожаловался царь. – Рекруты вконец замучили. Зелёные ещё, как огурцы, к строевому шагу не приучены. Одна морока с ними.

– Ну, пойдем, приляжешь в будуаре. Сегодня я тебя не стану домогаться. Вздремни с дороги.

Павел взвился:

– Я не за тем к тебе явился! Вздремнуть могу и в спальне с собственной супругой.

И действительно, со второй женой Марией Федоровной Павел вовсе не дремал, а настругал десятерых детей. ( После рождения младшего сына Михаила акушер императрицы Иосиф Моренгейм категорично заявил – новые роды Марию Фёдоровну могут погубить. Предупреждение акушера обернулось для императрицы сексуально-эротический опалой. Сам же император перебрался в ложе к фаворитке, молоденькой красавице Анечке Лопухиной).

***

В будуаре при зашторенном окне едва мерцала зажженная свеча. Княгиня сбросила с себя халатик, расписанный павлинами. Сняла с руки колечко с гравировкой по золотому ободку: «Оленьке от Павлика. Люби меня, как я тебя». Это заветное колечко было подарено княжне в далекой юности, когда Оленьке и Павлику было по двенадцать с половиной лет.

Увидев княгиню в неглиже, к царю вернулись силы. Он жадно потянулся к ней.

– Fou. Tu m'as épuisé! (Сумасшедший. Ты измотал меня! – французский).

Ольга Александровна легонько оттолкнула Павла. Но это еще больше раззадорило царя.

Прежде, чем приступить к любовным играм, Павел, будто на плацу, зашагал по будуару, затем по солдафонски завалил княгиню на постель.

– Орел ты мой… – простонала Ольга Александровна, прижавшись к пропахшей порохом императорской щеке.

– Двуглавый. Император и Самодержец Всероссийский! – высокомерно поправил Павел, оглаживая Ольгу, точно породистую лошадь.

Ольга Александровна жеманилась, игриво отстраняя Павла. Но царю было не до жеманства. В ответ он говорил ей неприличные слова.

– Fou. Tu m'as épuisé! (Сумасшедший. Ты измотал меня! – французский ), – отвечала Ольга Александровна.

– Ну, будет, Ольга. На плацу меня гвардейцы ждут. Imperaturu da te ipsum! ( Отдайся императору – латынь ).

– Без боя отдаваться скучно! – Смеялась Ольга.

– Le soldat rapporte au commandant au combat, la dame lui obéit au lit.( Французский : « Солдат командиру подчиняется в бою, дама подчиняется ему в постели ». – Строго отвечал ей Павел.

Ольга напомнила царю, что на плацу его дожидаются гвардейцы, и задула почти догоревшую свечу.

***

Проводив царя, княгиня не могла уснуть. Спустилась в парк и по липовой аллее побежала к заветному раскидистому дубу, которому чистосердечно поверяла свои интимные секреты.

– И почему люди не летают?! – Широко раскинув руки, восклицала вдовая княгиня. – Вот так взяла бы, да и полетела! Точно птица на крыльях счастья. Ах, как крУжится голова, как голова кружИтся! И что я в нем нашла? – Доверительно шептала Дубу Ольга Александровна. – Некрасив, росточком метр с треуголкой, прыщеват, телом хлипок, при сношениях потеет и сопит, бормочет что-то по-немецки… А ведь люблю его, люблю безмерно! Шалею, точно баба с мужиком на сеновале. Дай ответ, Дубинушка…