Арина Теплова - Лесной князь

– Молодая угорела! Откройте окна, ей плохо! – раздались взволнованные возгласы со всех сторон.

– Ох, и впрямь, отнесите ее поближе к окну, – озабоченно велела императрица.

– Не беспокойтесь так Ваше величество! У нее простой обморок, – залебезил Нелидов.

Быстро извинившись перед императрицей, Илья Дмитриевич отошел с девушкой на руках к окнам.

Иван мрачным убийственным взором проследил за Левашовым и ощутил, что просто безумно хочет выкинуть нечто дерзкое, прямо в этой многолюдной гостиной. Елизавета Петровна как то засуетилась, и уже через несколько мгновений выразила желание покинуть дом Нелидовых. Иван, увлекаемый императрицей к выходу, лишь на краткий миг окинул ревнивым взором картину, как Левашов, положив девушку на диванчик у окна, озабоченно склонился над нею. Воронцов, помрачнев еще сильнее, вышел вон из залы.

Придя в себя через некоторое время, Катюша открыла затуманенные глаза и увидела над собой нахмуренное лицо Ильи Дмитриевича.

– Где он? – пролепетала Катюша.

– Он? – спросил Левашов.

Вмиг смутившись и поняв, что сказала лишнее, Катюша быстро поправилась:

– То есть она, императрица…

– Она уже уехала, – ответил он.

Поддерживаемая твердой рукой жениха, Катюша села на диванчике.

– Ох, Катенька, как ты напугала всех! – воскликнула Дарья Гавриловна, только подходя к племяннице вместе с Нелидовым, ибо они провожали императрицу.

– Да уж, не могла, что ли потерпеть?! – зло выпалил Петр Иванович и недовольно добавил. – Прямо опозорила меня перед государыней!

– Дядя мне стало плохо, как же я… – начала Катя.

– А если Елизавета Петровна обидится? – не унимался Нелидов. – Она так уважила нас! Посчитай, сама почтила своим царственным вниманием!

– Петр Иванович, я не думаю, что императрица будет в обиде, – заметил Левашов, поморщившись от слов Нелидова.

– А как имя этого блестящего молодого человека? – спросил вдруг Нелидов у Левашова.

– Как? Вы не знаете? – удивился искренне Илья Дмитриевич. – Граф Иван Алексеевич Воронцов. Он двоюродный племянник Михаила Илларионовича Воронцова.

– Граф Воронцов? – переспросила пораженно Катя и посмотрела на жениха.

– Да. Говорят, он долгое время жил за границей, поэтому о нем ничего не было слышно, – со знанием дела заметил Левашов. – А несколько недель назад он вернулся в Петербург из Пруссии, где воевал и сразу же был обласкан государыней.

– Вот бы с ним подружиться, – произнес напряженно Петр Иванович.

– Да согласен с Вами, Петр Иванович. Иметь такого врага очень опасно, – кивнул, соглашаясь, Илья Дмитриевич.

– Надо как то задобрить его, чтобы он знал, что мы очень уважаем его и дорожим его благосклонностью, – предложил Нелидов и помпезно с благоговением добавил. – Ибо фаворит может все! И казнить и миловать!

Катя слушала разговор мужчин и все более хмурилась. Она пыталась прийти в себя и осознать, не привиделось ли ей все это? Неужели Иван и впрямь был жив, да еще и носил такую знатную фамилию как Воронцов? Но отчего он скрыл от нее свое высокое положение? И отчего его дядя сказал ей, что молодой человек погиб? Возможно, тогда Иван не мог ей открыться во всем и лишь только намекал ей, что вскоре все изменится. А его дядя канцлер разве не знал, что он жив? Все эти вопросы роем носились во взбудораженных безумных мыслях девушки, и она еле выдержала присутствие на людях до конца вечера. И лишь когда около полуночи дядя разрешил ей подняться в свою спальню, Катюша бегом устремилась в свою комнату. Там упав на кровать, она разрыдалась, а потом полночи безумным взором смотрела в потолок, размышляя о том, что сегодня произошло.

После того, как императрица выразила желание покинуть торжество по случаю помолвки господина Левашова Иван, молча, последовал за Елизаветой Петровной, ощущая, что его существо более не в силах созерцать эту трагичную картину помолвки Катюши с другим мужчиной. Едва выйдя на крыльцо, Иван начал жадно глотать свежий воздух улицы. Но это не помогало. Удушье сковало горло молодого человека, и он был вынужден распустить тугой ворот камзола. Злость душила его, не давая свободно вздохнуть от обуявшей его ревности. Холодный пот струился по его вискам. Императрица, заметив нервное состояние графа, притронулась к его локтю.

– Тебе нехорошо Иван Алексеевич? – спросила участливо она.

Иван стиснул до боли зубы, пытаясь взять себя в руки и не показать свои истинные чувства перед государыней. Ведь именно он был инициатором приезда Елизаветы Петровны в дом Нелидовых. Он прекрасно знал о назначенной на сегодня помолвке Катюши и Левашова. И именно Иван упросил императрицу поехать благословить нареченных. Своим появлением на приеме Воронцов преследовал лишь одну цель – показать Катюше, что он богат, знатен, могущественен и обласкан самой императрицей. И теперь эта неблагодарная девчонка пожалеет, что отвергла его тогда четыре месяца назад. Пусть теперь локти кусает, что потеряла его.

– Все в порядке, просто мне немого жарко, – ответил он сухо.

– Ну и, слава Богу! – произнесла императрица и, ухватившись за локоть молодого человека, направилась к своей открытой коляске с золотым гербом.

Около кареты императрицу отвлек один из ее слуг, спрашивая, куда Елизавета Петровна желает направиться далее. Пока императрица раздумывала, Иван нервно стучал носком начищенного до блеска сапога о колесо кареты. Перед его глазами до сих пор стояла картина бледной прелестной девушки с темными блестящими волосами, которые переливались, освещенные множеством восковых свечей в зале. Иван отчетливо запомнил ее маленький локон, который лежал на хрупкой шейке, родинку на ее округлой щеке, мягкие изящные руки, дрожащие алые губы и полные испуга глаза. Неужели она боялась его? Как она была прекрасна в тот недолгий миг, когда она стояла напротив него и как она была невозможно далека от него. И этот мрачный Левашов, все время нагло прижимался к ней, держа ее за локоток, как будто показывая всем, что эта чарующая красотка уже принадлежит ему. И это обстоятельство до крайности бесило Ивана.

Воронцов ощутил, что уподобляется Лавазье, который был готов на все, лишь бы Катя не досталась другому. Как же Иван сейчас хотел вернуться в эту блестящую гостиную и обагрить кровью Левашова, ее розовое платье. А затем закинуть девушку на плечо, как сделал это когда-то в глухом снежном лесу. И унести ее далеко от этих гнусных людишек, которые казалось специально вознамерились сделать все, чтобы он так жестоко страдал.

– Иван Алексеевич! – недовольный голос Елизаветы Петровны вырвал Воронцова из тягостных дум.

Иван посмотрел на эту толстую, неинтересную женщину в усыпанном бриллиантами наряде и поморщился. До чего же она была ему омерзительна.