Арина Теплова - Лесной князь

Наутро Ивана разбудил топот ног, отчетливо слышимый из коридора. Открыв тяжелые веки, он вновь уперся взглядом в лицо прелестной Андромеды, которая смотрела в сторону. Он скорчил трагичную мину и задумался. Его душа вновь наполнилась жгучей ревностью, и Иван отчетливо вспомнил, как этот хлыщ Левашов склоняется над Катюшей. Пока она его невеста, но скоро будет женой и уже тогда Иван не сможет ничего сделать. Тогда она по праву будет принадлежать Илье Дмитриевичу. И этот постный царедворец будет проводить с девушкой все дни напролет, ласкаться с ней по ночам и радоваться жизни. А он, Иван, горемычный будет вынужден довольствоваться ролью любимой игрушки у ног ненавистной Елизаветы Петровны.

– Не бывать этому! – прошипел Воронцов и резко сел на постели.

Голова молодого человека загудела тысячью маленьких болей, и он нахмурился. План мести постепенно начал вырисовываться в голове Ивана. Его черные мысли были прерваны дядей, который в белом ночном колпаке и халате ворвался в его спальню.

– Иван! Драгуны у моих ворот! – воскликнул Михаил Илларионович. – Они требуют тебя! Что еще ты натворил?

Иван скорчил гримасу и поднялся на ноги.

– Императрица видать соскучилась по моему обществу, – ответил устало Иван, и направился к двери. Он медленно спустился по лестнице в переднюю и позволил себя арестовать.

Спустя полчаса, молодой человек стоял в будуаре Елизаветы Петровны и холодно смотрел на императрицу. Она сидела на парчовом диванчике, раздраженно комкая в руках кружевной платочек. Государыня бросила на молодого Воронцова недовольный взгляд и процедила ядовитым тоном:

– Где Вы были всю ночь, драгоценный Иван Алексеевич?

Иван молчал. Ни один мускул не дрогнул на его мужественном лице. Императрица вскочила на ноги и закричала:

– Я ведь узнаю, с кем Вы провели ночь, граф! И тогда Вашей девке не поздоровится!

Змея ревности точила душу Елизаветы Петровны. Раздраженная тем, что Иван молчит, она в гневе схватила дорогую китайскую вазу со столика, стоящего рядом и разбила ее вдребезги об пол.

– Вы будите говорить? – уже в истерике завопила императрица. – Как Вы посмели вчера исчезнуть и ничего мне не сказать!

– Я был в кабаке и пил вино, – ответил ледяным тоном Иван и выпрямился, подумав, что императрица не заслуживает такого отношения к себе. За последние недели она сделала для него довольно много, не считая постоянных подарков, в виде сабель и драгоценностей, Елизавета Петровна назначила ему пожизненное содержание в размере трехсот тысяч рублей ежегодно, а так же подарила обширные земельные вотчины в Московской губернии с несколькими тысячами крепостных. И Воронцов решил, что должен хоть немого успокоить эту не любимую, но достойную хотя бы снисхождения женщину, которая стояла перед ним.

Императрица окинула любовным взглядом молодого человека. Несвежая белая рубашка, неряшливо накинутый бархатный камзол, грязные сапоги, взъерошенные волосы, опухшие от спиртного глаза и темная щетина на лице, говорили о том, что граф провел ночь явно не с женщиной.

– Убирайся с моих глаз мальчишка! Сегодня я не желаю более тебя видеть! – выпалила Елизавета Петровна нервно.

Иван поклонился и направился к двери. Но у выхода он обернулся и осведомился:

– Могу я вернуться домой?

– Нет! – железным тоном отрезала императрица. – Отправляйся в свои покои здесь во дворце. Тебе запрещено их покидать!

Иван вновь поклонился, и в его поклоне Елизавете Петровне увиделась некая насмешка над ней. Она обиженно поджала губы, понимая, что молодой человек совсем не любит ее. В ее же душе этот наглый, мужественный и далекий Иван Воронцов поднимал такую бурю чувств и желаний, что императрица порой боялась окончательно потерять голову от его близости.

Воронцов, следуя за своими стражниками по мраморному коридору императорского дворца с сарказмом отметил, что эта ситуация похожа на другую, которая происходила ранее. Только тогда он был тюремщиком, а узницей являлась Катюша в его домике в чаще леса. И он тоже сходил с ума от любви и ревности, боясь ее потерять. И вот теперь он как будто оказался на месте девушки, и теперь императрица, тоже была намеренна держать его под замком и решать за него его судьбу.

Гнев императрицы утих спустя несколько часов, как только ей доложили о том, что граф Иван Алексеевич, действительно был в кабаке, где участвовал в драке с поручиком Волынским. Елизавета Петровна немедленно направилась в комнаты к графу Воронцову, и застала его сидящего в большой горячей ванне, стоящей у огня. Мощная фигура молодого человека лишь на половину была скрыта водой. Широкая мускулистая грудь, покрытая густой порослью, внушила императрице благоговейный восторг. Сильные руки молодого человека покоились на краях ванны, влажные волосы красиво облепили его лицо и казались почти черными. Большие глубокие темно-зеленые глаза его смотрели холодно и развязно.

– До чего же Вы красивы, Иван Алексеевич, – прошептала страстно Елизавета Петровна, вплотную подходя к широкой ванне. Иван, прищурившись, вальяжно улыбнулся императрице.

– Неужели Вы простили мне, мой дерзкий поступок? – спросил он, окинув Елизавету Петровну будоражащим призывным взглядом. Государыня наклонилась над ним и провела рукой по его мощной шее к верху спины.

– Я не могу долго сердиться на Вас, мой любезный друг, – проворковала она. – Мне доложили, что Вы действительно провели ночь один.

Услышав ее слова, молодой человек напрягся.

– А теперь мне все понятно! – бросил недовольно Воронцов и резко встал из воды. Обнаженный, он почти оттолкнул императрицу и вылез из ванны. Тот факт, что государыня приказала шпионить за ним, до крайности обидел и разозлил Ивана. Елизавета Петровна проводила эффектную обнаженную фигуру молодого графа тоскливым сладострастным взором, и стремительно бросилась к нему. Повиснув на его мощной мокрой шее, она пролепетала:

– Прости меня Иван Алексеевич, глупую женщину. Я ведь всю ночь с ума сходила! Думала, что ты с другой!

Почти невежливо высвободившись из ее объятий, Воронцов накинул на мокрое тело рубашку.

– Я не Ваша собственность, – холодно надменно произнес он. – И более не намерен оставаться в Вашем дворце!

– Что? – прошептала Елизавета Петровна в ужасе.

– В Вашей власти арестовать меня, но я ухожу.

Он быстро натянул штаны и, усевшись на постель начал натягивать сапоги. Императрица бросилась перед ним на колени, упав на дорогой белый ковер, и страстно выпалила:

– Иван Алексеевич, прости! Я не думала, что обижу тебя. Чего ты хочешь? Я сделаю, все что скажешь. Может тебе денег надо?

Иван презрительно посмотрел сверху вниз на женщину у своих ног и произнес: