Юлия Рябинина - Только не я

– Скорую, вызывайте срочно скорую, – где—то позади окружившей рябят толпы, слышен женский голос и мне от этого становится чуточку легче. Значит скоро приедет помощь.

– Тварь, – я не успеваю сориентироваться и понять кому предназначены эти слов, когда меня кто—то жестко хватает за шиворот и отбрасывает в сторону. Я словно тюфяк отлетаю под ноги к стоящим в полукруге подросткам и сфокусировав взгляд наконец-то вижу обидчика. Это все та же Василиса, только вот голос ее изменился, превратившись в хриплый скрежещущий по нервам бас именно из—за этого я ее не узнала. Взгляд полон ненависти и безумия. Я только и успела что сесть на пятую точку и попятиться назад между ног ребят от наступающей на меня фурии, когда она одним рывком, схватив за ворот, подняла меня на ноги, мне по-настоящему стало страшно за свою жизнь.

– Это во всем ты виновата, ты, – брызжет она слюной прямо мне в лицо, а взглядом готова сжечь заживо, – это все тебе должно было достать, но не Тиме, – она замахивается свободной рукой и хлесткий удар наотмашь обжигает мне кожу на скуле.

– Ты, чокнутая! – взвизгнула я. – Отпусти сейчас же, – срывающимся на высокие ноты голосом прошу Василису и при этом прикладываю не мало усилий, чтобы вырваться из ее рук.

– Нет, – шипит она, – ты крыса бездомная, ненавижу.

Девушка отпускает воротник толстовки и тут же не давая мне ни секунды, чтобы прийти в себя вцепляется в волосы двумя руками начинает бить ногами. Я в полном недоумении и шоке, на несколько минут потерялась в пространстве. Но это мои проблемы и моя ошибка, потому как Василиса не останавливалась не на миг. Удар один за одним сыпались по тем частям тела до которых могла добраться девушка.

– Василиса, ты что творишь, отпусти быстро, – строгий мужской голос вклинился во всеобщей хаос звуков, вокруг нас.

– Отвали, – хрипит Василиса.

– Петр Александрович, вы что стоите помогите разнять их! – кричит мужчина в сторону и я уже чувствую, как Василису, начинают оттягивать от меня. Это все прекрасно, что подоспела подмога, но вот именно сейчас мне казалось, что девушка не просто сжала в кулак волосы, но и ногтями пытается содрать кожу с головы.

– Больно, отпусти, – хватаю я ее за запястья теперь могу себе это позволить, потому что ноги Василисы видимо кто—то держит, удары прекратились сыпаться беспорядочно. Я вжимаю ногти в самые чувствительные места на запястьях и давлю что есть силы.

– Василиса немедленно прекрати весь этот цирк, – голос женский незнакомый раздается у меня над головой, – ты совсем с головой не дружишь.

Прошла целая минута и наконец—то я свободна, отталкиваю девушку от себя и не удерживаясь на ногах снова падаю на попу. Смотрю ошарашенным взглядом на Василису, которую держат три взрослых человека, но она при это не оставляет попытки вырваться из их тисков и смотрит на меня звериным взглядом. Паника толкает меня на необдуманный шаг. Бросаю украдкой взгляд в ту сторону, где лежал Тимофей, но его окружили люди и из—за их спин мне ничего не видно, но возможно это и к лучшему не уверена, что я смогла бы снова пережить это. Пячусь назад и ноги передо мной расступаются, я переворачиваюсь и встаю на ноги выбегаю из столовой в коридор.

– Есения, стоять! – слышу в спину голос, но меня подстегивает к побегу взгляд Василисы и разъеденная спина Тимофея, мне нужно в туалет, срочно.

Перед глазами мелькают коридорные лампочки. Я бегу так быстро, что уже через несколько минут начинаю задыхаться. Как то странно все это, я вроде даже до лестничного пролета не добралась, а уже так устала. Бум—бум—бум. Я останавливаюсь и сморю вперед, коридор становится невообразимо длинным и темным и лампочки, они все продолжают бежать. Бум—бум—бум. Дышать, надо не забывать дышать. Добраться бы до туалета и умыться, просто смыть с себя это гребаный вечер. Я продолжаю идти, только вот ноги отчего—то заплетаются между собой и лампочки – эти чертовы лампочки так быстро мелькают перед глазами.

Бум—бу—м—бум. Пульс долбит в виски словно набат. Сжимаю ладонями голову, но это бум не прекращается и начинает долбить в барабанные перепонки. Сжимаю веки. Что за черт, откуда это? Облокачиваюсь на холодную стену, нужна опора. Шарю по карманам штанов. Снова здорова, этого просто не может быть, снова забыла ингалятор. Отлепляюсь от стены и снова немного отдышавшись идту. Я смогу, но вот мое сердце видимо не так уверенно в этом. Грудная клетка в долю секунд наполняется воздухом и мне трудно становится дышать от распирающего чувства наполненности. Долблю себя в кулаком в область сердце, но на окраине ускользающего сознания понимаю, что это бесполезно. В легких начинает гореть нестерпимо, я открываю в безрезультатной попытке схватить воздуха рот, но сделать вдох, мне так и не удается. Тьма накрывает так быстро, что уже проваливаясь в небытие, ощущаю, как больно бьюсь головой о плиточный пол. Теснота и страх заволакивают сознание в бесконечно темный тоннель.

Мне снилась Снежинка. Ее тихий смех ласкал слух, а голубые глаза, наполненные обожанием, грели душу. Я стоял чуть в стороне и смотрел, как моя девочка кружится посреди двора интерната, и на ее белоснежные длинные волосы ложатся пушистые снежинки, покрывая голову легким кружевом. Мои губы растянуты в улыбке, даже сквозь сон я чувствую, как улыбаюсь, наблюдая за девчонкой. Вдруг Снежинка останавливается, и ее взгляд становится очень серьезным и взволнованным, она внимательно разглядывает мое лицо, и вижу по шевелящимся губам, что говорит что-то, но я не могу ни разобрать, ни услышать этих слов, напрягаю слух, но все бесполезно, мы словно отгорожены друг от друга толстым стеклом. Яся начинает удаляться, и мне это совсем не нравится, потому что есть ощущение, что внутри с ее отдалением становится пусто и неуютно. Я машу ей руками и срываюсь с места, бегу за ней, но девушка поднимает вверх руки и хлопает в ладоши над головой. Снежный вихрь поднимает опавшие снежинки и закручивает их вокруг Яси. Последней взгляд голубых глаз наполнен тревогой, и это отчего-то смутило меня, посеяв в душе беспокойство. Я протягиваю руку в направлении девушки, но перед глазами вспыхивает яркий свет, и вот я уже сижу на густом ковре зеленой травы. Хнычу от того, что мои коленки разбиты в кровь.

– Ма-ма! – сквозь рыдания зову мать.

– Тимоша, милый, ну, как так? Надо быть чуточку аккуратнее, – слышу сзади женский голос, но отчего-то не поворачиваюсь, а продолжаю сидеть и гипнотизировать свои коленки.

– Вот.

Передо мною на колени садится мама. В одной руке перекись водорода, в другой – тюбик с зеленкой.

– Нет, – отрицательно качаю головой, – будет щипать.