Юлия Рябинина - Только не я

– Ты че, охерела совсем? – Тимофей прикрывает челюсть рукой и ошарашенными глазами смотрит на Василису.

Я теряюсь в происходящем. Очень трудно уследить одновременно за всем.

– Это ты охерел, урод. Я же тебе говорила, что никто кроме меня не будет с тобой, – шипит Василиса, а я, застыв статуей, смотрю на них двоих и не знаю, что делать.

Я только открываю рот, чтобы вставить свои пять копеек, как девушка хватает Тимофея за шею и впивается ему в губы. Аут. Это прямой нокдаун.

– Так, что тут происходит?

Я не сразу осознала, что этот голос принадлежит взрослому мужчине. Оборачиваюсь к нему, и до меня доходит, что вот оно, то чудо, о котором я просила, и которое меня спасло.

Долго не думаю. Расталкиваю девчонок локтями и как раз вовремя, потому что Лев Владимирович, как и полагается заму по воспитательной работе, сразу разгоняет нас по классам. Я разворачиваюсь и убегаю в сторону кабинета так быстро, что даже оглянуться не успеваю, как оказываюсь на третьем этаже. Побежала прямиком в туалет, потому что тошнота подкатила к горлу.

И вот спустя пятнадцать минут выползаю из кабинки. Божечки, почему же так плохо? Подхожу к раковине и опираюсь на края двумя ладонями.

– Это фиаско, брат, – смотрю на себя в зеркало. – Почему тебе так не везет, а, девчонка?

Извечный вопрос, на который, к сожалению, очень трудно найти ответ.

– Что в тебе не так? – провожу пальцем по отражению.

Этот поцелуй между Василисой и Тимофеем меня никак не задел. Ведь и так понятно, что это все наиграно и далеко от правды, но отчасти девчонка права. Понятно, что мое поведение вызывает в них неправильное видение ситуации. Черт. Правила везде свои, но и одновременно похожи. Новичков никто не любит и, конечно же, никто не готов делиться тем, что само ускользает из рук. Я понимаю Василису. Понимаю, как ей трудно отказаться от Тимофея, но они должны это решить между собой и не впутывать меня в эти разногласия. Я не хочу быть куклой для битья. Да и в своих проблемах хотелось бы разобраться. Боже, почему так тяжело? Когда уже уедем отсюда?

Прислоняюсь лбом к прохладной поверхности зеркала, и снова тошнота подкатывает к горлу. Стоило только представить тот день, когда придется расстаться с Тимофеем, в груди защемила тоска. Ощутимый удар ладонью в область грудной клетки, и кислород прорывается в легкие. Странно, даже не почувствовала, как перестала дышать. Все, Есения, остановись, прекрати. Ведь ты еще никуда не уехала, и еще нужно дожить и попробовать остаться в целости и сохранности до того момента, как придется покинуть эти стены.

Приоткрываю дверь туалета и оглядываюсь по сторонам. Фух, никого. Мелкими перебежками добираюсь до комнаты и, не задумываясь ни на секунду о том, стоит идти на урок или остаться в безопасном помещении, выбираю второе. Захожу в комнату и закрываю дверь на замок.

До самого вечера нарезала круги по комнате, как загнанный в ловушку зверь. Два раза кто-то приходил, и я замирала как испуганный мышонок, и даже не дышала в тот момент, когда в дверь барабанили. Хотелось еще при этом залезть в шкаф, ну, или спрятаться за шкаф хотя бы, но я неподвижно стояла на том месте, где меня заставал этот звук, боясь даже незаметным шевелением выдать свое пребывание в комнате. А еще порадовалась за свою дальновидность из-за того, что поставила на беззвучный режим телефон. Потому что, как только стихали звуки, сразу светился экран телефона, и на заставке появлялось фото Тимофея. Я тогда прятала телефон под подушку и просто тупо стояла и смотрела в окно. Осознание того, что нужно поговорить с Тимофеем, не покидало меня, но вот сделать этот шаг я не могла. Не могла пересилить себя. Внутренне как будто барьер перед собой выстроила. И сердце от этого медленнее биться начинало, и мозг будто в анабиоз впадал, не соглашаясь с моими поступками. Я сейчас слишком много думала, много анализировала, и все потому, что эта ситуация с Василисой меня очень пугала. И я впадала в отчаяние. Ведь сердце просило другого, но из-за страха я не могла пойти у него на поводу, слишком все было неоднозначно. Возможно, где-то внутри я не сомневалась в том, что Тимофей сможет защитить меня.

«Боже, – провожу рукой по лицу, – что за бред».

Я так раздула в голове образ Василисы, что мне кажется, будто она на монстра какого-то непобедимого похожа.

Падаю на кровать и утыкаюсь в подушку лицом. Достаю из-под нее телефон и набираю заветный номер.

– Привет, – произношу осипшим голосом.

– Ага, давно не виделись, – голос пронизан иронией.

– Как будто вечность.

– Ты где?

– В комнате.

– Я приходил.

– Знаю.

– Черт, Снежинка, я, конечно, все понимаю, но знаешь, я тоже не мальчик на побегушках.

– Я знаю.

– Мне этого мало.

– Прости.

– Я тебя буду ждать в столовой, – секундное молчание в трубку. – Одна не ходи.

– Хорошо.

– Я скажу, чтобы девчонки принесли твой рюкзак. Или мне его забрать самому?

– Отдай девчонкам.

– Хорошо, – и отключился.

Короткие гудки в динамике, будто острые иглы, протыкают барабанные перепонки. Черт, что я делаю? Зачем так поступаю с собой?

– Скучаю и люблю тебя, – говорю коротким гудкам и нажимаю отбой.

Чтобы хоть как-то скрасить свое одиночество и скоротать время ожидания, захожу в любимый ВК, и меня будто накрывает, как только вижу в новостной ленте видео со знакомыми лицами. Нажимаю на треугольник «воспроизвести» с замирающим сердцем. Громкая музыка разносится по пустой комнате, а я уже вся в экране, выхватываю все мелкие детали из этого ролика. Это видео снимается как будто скрытно, так, чтобы не видели этого те, кого снимают. Сука. У меня внутри все обрывается, и сердце пускается в бешеный галоп. Дима и Вера будто в пьяном угаре, не обращая ни на кого внимания, самозабвенно целуются и одновременно кружатся в танце. Я не могла поверить в это с первого раза, не могла и все.

Я пересмотрела видео несколько десятков раз, прежде чем до меня дошел его смысл. И кровать подо мной превратилась в топкое болото обмана и лжи. Внутри будто грязно-зеленой жижей покрылись все те воспоминания о нашей светлой дружбе с Верой, и то же самое произошло с воспоминаниями о Диме. По мне как будто танком проехали, но не до конца раздавили, словно специально оставили верхнюю часть тела, где сердце отбивает неровные ритмы в груди. Я пыталась переживать, но у меня не получилось совсем. Меня затопили ненависть и обида к этим двум самым близким мне людям. Презрение вскипело внутри, отравляя все, что было в душе. Я откидываю телефон на пол и поворачиваюсь на спину. Мне кажется, теперь я четко могу понять значение слова «апокалипсис». Ведь именно его сейчас напоминает все то, что происходит у меня внутри.