Валерий Туринов - Сибирские перекрестки [litres]

– Андрюша, вставай, вставай, пойдем отсюда…

Он с трудом разлепил пересохшие губы:

– А как он?

– Кто?! – не поняла его Танька.

– Ну он – Истукан…

– Он ничего – на месте. Ты зря над ним трудился, – странно хохотнула она…

И Андрею показалось, что перед ним не совсем нормальный человек, у которого страх, претерпевшись, породил циничное отношение ко всему.

Он поднялся с земли и, поддерживаемый Танькой, шатнулся в сторону Истукана, как будто собирался снова идти на приступ.

– Андрей, ты куда?! – вскрикнула Танька, когда он, оттолкнув ее, стал шарить вокруг взглядом, ища молоток и карабин.

– Я сейчас, сейчас… Я разделаю его. Я покажу ему… Безмозглая каменная тварь!.. Ублюдок!..

– Не смей! – взвился громкий голос Таньки. – Не-ет!..

Она опять упала на снег и, уткнувшись лицом в телогрейку, чтобы ничего не видеть, заплакала.

Истеричный крик девушки вернул его к действительности. Он осторожно поднял ее, поставил на ноги и, утирая заплаканное ее лицо, заговорил:

– Все, все, моя маленькая!.. Сейчас пойдем. Поищем Кольку и пойдем. Куда-то же он делся… Следы-то должны быть. Найдем. И самого найдем. Обязательно…

– Ты думаешь, найдем? – всхлипнула Танька и подняла на него уже ничему не верящие глаза. – Ты думаешь, он жив?

– А как же! Где-нибудь лежит и ждет нас.

– А почему лежит?

– Если бы не лежал, то давно бы пришел…

– А может, он уже пришел?

– Куда? – не понял он ее.

– В избушку!

– Может быть! – радостно подхватил он. – Вот сейчас пойдем, спустимся, а он уже там!..

Он говорил это, чтобы приободрить ее, хотя сам не верил, что они найдут Кольку. Тягостная мысль о какой-то непонятной трагедии, разыгравшейся здесь, не покидала его.

Осторожно, словно боясь разбудить спящего, они обошли вокруг Истукана и у обрыва в пропасть, из которой тянуло холодом, наткнулись на следы Кольки.

Было заметно, что тот долго стоял здесь, видимо, рассматривая что-то внизу.

Андрей и Танька тоже заглянули в провал и заметили там, на фоне испарений, поднимающихся с поверхности мертвого озера, гигантские фигуры, окруженные радужными ореолами…

Танька вскрикнула и, вскинув руки, закрыла лицо.

– Это отражение, – успокоил ее Андрей, заметив ответный взмах гигантской фигуры.

– Да?!

– Пойдем, – сказал Андрей и двинулся по следам Кольки, которые уходили вниз по пологому склону на противоположный край вершины.

«Как это мы раньше не заметили этот склон?» – подумал он, вспомнив, что на карте склон хорошо заметен и по нему можно было легко подняться.

Они спустились с плато и вскоре, обогнув скальную стенку, вышли на свой прежний маршрут, добрались до леса и следы повели их по направлению к озеру.

«Странно, но он шел по прямой, как лунатик. Этот валун можно было обогнуть, а он полез через него. Поразительно… И зачем он туда ходил?» – снова мелькнула у Андрея все та же мысль.

За падью они поднялись на невысокий хребет, затем, спустившись, пересекли ложбину высохшего ручья и вышли на скалу у озера, где следы Кольки внезапно исчезли на краю обрыва.

– Что это?! – испуганно спросила Танька, показав на двустволку, висевшую на корявой сосне рядом с обрывом.

Андрей снял с сучка ружье и переломил.

В одном стволе был патрон, а из другого стреляли. Рядом в траве валялась пустая гильза с едким запахом горелого пороха.

«Стрелял вчера, – смекнул Андрей. – Пятеркой, в птицу»…

Подойдя к краю скалы, он заглянул вниз и заметил в расщелине застрявший сероватый комочек рябчика, а несколько ниже, почти у самой воды, свежую осыпь, как будто там проволокли что-то тяжелое…

«Надо увести отсюда Таньку, – подумал он, догадавшись, что здесь произошло. – Что это – несчастный случай? Ладно, это потом»…

– Таня, пойдем в зимовье, – сказал он и посмотрел на девушку, стараясь не отводить взгляда.

«Зачем я взял ее, зачем?» – пришла к нему запоздалая мысль, и он вспомнил, как весной уговаривал ее, лаборантку, человека, далекого от поисковой геологии, поехать с ним в поле, наобещав от поездки массу впечатлений… «Жила бы сейчас дома, в городе, и все было бы хорошо»…

– Пойдем, – торопливо согласилась Танька, как будто и ее здесь что-то тяготило…

На следующий день Андрей встал на рассвете, когда Танька еще спала, собрался и ушел к той скале.

Там он привязал к леске молоток и, раскачав, забросил его в озеро, примериваясь так, чтобы тот упал недалеко от скалы.

Железка булькнула и увлекла за собой леску, которая быстро заскользила у него в руках.

– Ого! – невольно вырвалось у него, когда бег лески наконец-то остановился.

Не зная, что делать дальше, он пошел в тайгу, надеясь что-нибудь подстрелить на ужин и что, может быть, решение придет само собой.

На скалу он вернулся, когда солнышко коснулось краешком вершины горы, на которой лежал Истукан.

Он присел на край обрыва и стал смотреть на озеро. Состояние у него было отвратительное. Он не только не знал, что делать, но, казалось, и не мог ничего сделать.

Полыхнув последними ярко багровыми лучами по долине, солнце скрылось за хребтом. И на озере сразу стало неуютно, холодно и тревожно.

Андрей зябко передернул плечами, поднялся и пошел к зимовью. Подходя к избушке, он заметил еще издали темноту в окошечке, обычно после маршрутов встречавшего их с Колькой крохотным теплым огоньком.

Но сейчас на зимовье было темно и уныло, а избушка была похожа на кладбищенскую сторожку, неестественно чуждую здесь, в тайге.

Он потянул на себя расшатанную дверь, обитую старой телогрейкой для спасения зимой от палящего мороза, переступил порог и шагнул в темноту избушки.

– Таня, ты здесь?

– Да, – отозвалась девушка из угла, где были нары. – Подожди, я сейчас.

Мягко зашуршала постель, затем чиркнула спичка, и загорелся жирник, высветив тесноту избушки.

– Я подогрею…

– Хорошо.

Он молча поел, скинул сапоги и, кряхтя, как старый дед, залез на нары.

– Задуй огонь, – попросил он и, опустошенный усталостью и нервным напряжением за последние дни, сразу провалился в полуобморочный сон, как только вытянулся во весь рост на оленьих шкурах, брошенных здесь старыми хозяевами зимовья.

Утром он собрал рюкзак, как делал это обычно для маршрутов.

– Пойду за Колькой. Я знаю, где он, – сказал он и, заглянув в глаза девушке, понял, что она тоже обо всем догадалась.

– Хорошо, – тихо сказала Танька. – Ты обязательно достань его…

Она положила ему на грудь руки и просительно заглянула в лицо:

– Андрюша, его нельзя оставлять там… Ему ведь, поди, холодно и одиноко…

Отрешенное лицо и печальный голос девушки, словно острым ножом, полоснули ему по груди. Он резко повернулся и выскочил из избушки…