Фредерик Бегбедер - Человек, который плакал от смеха

Сегодня, по прошествии трех десятилетий, я понимаю всю абсурдность нашего поведения: взбунтовавшись против одной золотой клетки, мы не придумали ничего лучше создания… суперэлитного клуба. Двести человек сбились в кучу, чтобы устраивать разъездные праздники, и… стали параллельной общностью, этаким братством, живущим по принципам снобских студенческих сообществ Гарварда, Принстона и Йеля. Гора родила мышь… Мы замахивались на революцию, а кончилось все элитистскими вечеринками спесивых плутократов.

После Sciences Po путь лежал в Национальную школу администрации или в CACA’S. Нужно было определяться, и ностальгия не извиняла нашей политической неангажированности. Наше бессилие — мы называли его светским анархизмом — проистекало, скорее всего, из разочарований эпохи, идеологи которой потерпели неудачу. Caca’s Club ничем не способствовал падению Берлинской стены, разве что дурацкой надписью, сделанной в 1989-м. Оправдание нашлось мгновенно — как пела Милен Фармер [292] Фармер, Милен, настоящая фамилия Готье (р. 1961) — французская певица, композитор, актриса и поэтесса. Одна из самых известных и высокооплачиваемых современных французских исполнительниц популярной музыки не только во Франции, но и во всем мире. : «Все вокруг хаос, веемой идеалы — пустые слова». Мы намеревались победить хаос водкой, и то, что некоторые называли «Трауром по утопиям», обернулось для нас долгим, мучительным и нескончаемым похмельем. Как же мы пили! Никогда потом я не нагружался так, как в те времена. Все мои дружки были натуральными пьяницами, почти алкашами. Я не преувеличиваю: каждый день кто-то впадал в этиловую кому, девушки спали в канавах, парни грязно ругались, брань переходила в потасовку. 25 января 1987 года я провел в «Батаклане» чемпионат мира по бостелле [293] Бостелла — танец, придуманный французским журналистом Иваном Оноре Бостелем, который представил его в Париже в 1965 году. Стал известным благодаря фильму «Что нового, киска?» (1965), в котором бостеллу танцуют Питер О’Тул и Роми Шнайдер. . Хорошо, что любители наркоты в нашей банде оставались в меньшинстве (благословенные времена!), иначе все мы отправились бы на небеса в тот год, когда Чекпойнт Чарли [294] Enola Gay — хит-сингл (1980) британской синти-поп-группы Orchestral Manoeuvres in the Dark. в Берлине превратили в туристический аттракцион.

Девиз мы взяли у Стендаля: «РПНВ. Решительно Плевать На Все». Смеяться над Вселенной, безостановочно праздновать, не переставая иронизировать — по поводу любых тем, — доходя до скандала, не боясь, что привлекут к ответственности. Мы считали свои смешки и насмешки невинными, что, возможно, было глупо и уж точно легкомысленно, пустозвонно и фривольно. То, что несколько лет назад казалось таким значимым (общественная справедливость, всеобщее счастье, мир во всем мире, распределение богатств «по совести»), стало официально невозможным. Почти все политики и интеллектуалы (особенно левые) смирились, а к вышеперечисленным бедам добавились загрязнение окружающей среды и глобальное потепление, которые рано или поздно (скорее рано) должны разрушить нашу жизнь. Экологи начали долгую работу по подрыву моральных устоев французских граждан. Наш светский анархизм был модным маскарадом, переодеванием, призванным скрыть печальную истину: еще до рождения мы были «правыми». За нас выбрали среду обитания, родителей, адреса, манеру одеваться. Никто не поинтересовался нашим мнением, любой грядущий бунт грозил стать выспренним театральным действом. Я, как полный кретин, верил, что «плевать на все» — верх анархизма, не зная, что пофигизм всегда был признанием в немощи. Сегодняшнее разочарованное поколение знает, что шутить над всем и вся неконструктивно, и на их руках, хвала Всевышнему, нет ни капли чужой крови (в отличие от предыдущих). ВСЕХ предыдущих, во всяком случае, в моей стране. А мы танцевали рок под Enola Gay \ забыв, что так назывался американский бомбардировщик, стерший с лица земли Хиросиму…

Праздники, они больше, чем праздники. Время облагораживает воспоминания. Казавшиеся неинтересными три десятилетия назад светские обозрения сегодня выглядят фееричными. Альбомы с фотографиями превращаются в каталоги призраков. Снимок, сделанный на забытом балу, возвращает молодость. Любая хозяйка дома скажет вам: лучший момент при организации вечеринки наступает, когда перестаешь что-либо контролировать. Если праздник в Caca’s Club имел успех, это значило, что я ничем не управляю и никто ничего не вспомнит. Слава искусству фотографии, что бы мы без него делали! Вершиной нашего успеха стал бал «Барри Линдон» [295] «Барри Линдон» — кинофильм американского режиссера Стэнли Кубрика (1975), признанный одной из вершин исторического («костюмного») кинематографа. в Le Palace. Что было до? Репетиции, бестолковые студенческие сходки, забавные попойки. А после? Странно, но все, случившееся позже, не шло ни в какое сравнение с Линдоновским балом. Ночь, когда Клод Орансан и Жиль Руаньян помогли нам получить большой зал Le Palace для организации ужина в костюмах XVIII века, стала апофеозом нашей деятельности. Все вело к этим парикам, пудреным лицам, декольтированным платьям и неистовым менуэтам. Оркестр камерной музыки играл Баха, Куперена, Рамо и Моцарта — музыканты позорно бежали, когда публика принялась бомбардировать их едой. Думаю, фильм Кубрика буквально изобразил нашу тогдашнюю жизнь: Редмонд Барри, жалкий мошенник, пытается протыриться в аристократическую среду, бедный крестьянский сын упорно карабкается наверх. В будущем нас ждала его судьба: сначала успех, за ним падение. В том сезоне Карл Лагерфельд создал «вольнодумную» коллекцию. Наплевав на правила противопожарной безопасности, мы зажгли сотни свечей (сегодня подобное безумие исключено), и пламя высвечивало красоту лиц, рискуя подпалить кринолины маркиз и виконтесс. На мой взгляд, главная идея того костюмированного бала на самом деле была очень проста и тем не менее осталась неповторимой. Я, конечно же, купил оригинальные саундтреки «Барри Линдона» и «Амадея» на виниле и одолжил у отца-меломана пластинки Deutsche Grammophon [296] Deutsche Grammophon — немецкий бренд звукозаписи классической музыки. Компания хорошо известна своими высокими стандартами качества звукозаписи и изысканным вкусом. . Мы слушали только классическую музыку. Всю ночь двести членов Caca’s Club как безумные танцевали под музыку филармонических оркестров и струнных квинтетов сарабанды, жиги, менуэты, бранли, кадрили и водили хороводы. Один анахронизм мы все-таки допустили — Golden Brown британской рок-группы The Stranglers [297] The Stranglers — британская рок-группа, образовавшаяся 11 сентября 1974 года в Гилдфорде, графство Суррей; Golden Brown — «Золотисто-коричневая» (англ.) — сингл 1981 года. По мнению некоторых критиков, представлял собой «оду» героину (что сами музыканты всегда отрицали). — вальс, исполняемый на клавесине и контрабасе. Никто раньше не переживал столь поэтичного момента. Когда ухо, привычное к синтетическому диско, слышит на дискотеке классическую музыку, оно сначала противится, жалуется, но, если диджей не сдается, происходит нечто волшебное: человек соглашается танцевать по моде той эпохи, когда летним шлягером 1786 года была «Женитьба Фигаро». Между прочим, во времена Моцарта наши предки тоже веселились, так почему бы не повторить их опыт?! Приглашенные разговаривали на старофранцузском, и в зале воскресали века аристократической жизни, которая сочилась из наших «породистых» гостей, потомков великих семейств, владеющих замками в Солони. Музыка эпохи, люстры, по-театральному высокие потолки, пышные груди с мушками в декольте, белые парики… — все погружало декаденствующих наследников в их естественное пространство-время. Я часто говорю себе: это был прекраснейший праздник в моей жизни, — что ничего не значит. Все забыто, нет, не так: тем вечером я оказался то ли в параллельном мире, то ли в овеществленной мечте. Полагаю, желание писать возникло у меня очень давно, но я еще ничего не опубликовал и не думал, что когда-нибудь опубликую. Большинство присутствующих на балу многого добились, в торговле и финансах, у всех семьи и множество детей. В их существовании Caca’s Club остался ярким, забавным и… смутным воспоминанием. До чего же я им завидую! На балу я понял, что меня совершенно не интересует профессиональная карьера, что я не хочу зарабатывать на жизнь, но мечтаю пустить ее в распыл. С того вечера я стал беднее всех моих друзей, мне хотелось остаться на том воображаемом ужине, попасть в возвышенный мир, где девушки похожи на героинь «Опасных связей», мужчины дерутся на дуэли между двумя оргиями, едят руками жареных перепелов и вытирают пальцы о камзол, все гораздо красивее, грандиознее, забавнее и свободнее, чем в реальности. Я не переставал искать то чувство смятения, ту потерю ориентиров, которые назвал бы художественной размытостью. Есть праздники, от которых не выздоравливаешь. Сказав в начале, что праздник — больше, чем праздник, я имел в виду следующее: праздник способен изменить течение жизни. Он может стать краткой отлучкой, развилкой, убежищем. Я заметил, что все значительное происходило со мной на праздниках. Ни в школе, ни в лицее, ни в университете ничего интересного не случилось. Я никого не встретил ни после мессы, ни на совещаниях в агентстве. Некоторые праздники порождают оторв, которые никогда не будут ложиться спать рано. Я и еще несколько человек так и не «оправились» от бала «Барри Линдон». Я бы хотел, чтобы вечеринка не кончалась, потому что в каком-то смысле она добавляла мне благородства и знатности. Я никогда не чувствовал себя дворянином — несмотря на «голубую» кровь, текущую в моих жилах, но там я точно был аристократом.