Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

— Правда, тётка? Какая-то ненормальная, — растерянно переспросил он.

— Не дай Бог никому такую тётку! — Светка тяжело вздохнула в ответ.

Борода со злостью пнула консервную банку, попавшуюся под ноги. Её прямо-таки распирало от злости.

Ох, Светик, Светик! Вот же, гадину какую на груди в своё время пригрела! Сволочь, потаскуха! Нашла себе хахаля, предательница.

А предателей наказывают! Ну, что ж — тётка Клава не побоится грех на душу взять.

Этой идеей баба утешилась. Она присела на баул, закрыла глаза и глубоко вдохнула в себя воздух. Мысленно сосчитала до десяти. Потом достала папиросу и выкурила её — в пять затяжек.

— Гляди, кто идёт! — обычно уравновешенный, сейчас Васька не смог сдержать эмоций.

Юноша некультурно тыкал пальцем в окно. Шурка бросил недочищенную картофелину и тоже прилип к стеклу.

— Нифига себе! Это же та баба! Из банды!

Воистину, мир тесен! Кудрявый был поражён не меньше своего приятеля.

— Выглядит прилично. Ой, Шурка! На ней моя куртка — импортная, польская! Подарок от бабушки, на восемнадцатилетие!

Васька признал свою ветровку. Ту самую, из которой его вытряхнули Гендос со Шрамом. Так вот, оказывается, куда она ушла!

Клавка пылила по улице, шагая широко, по-мужски. Громоздкая сумка была перекинута через её плечо и одета на палку.

— Да уж, прибарахлилась. Э, ёпэрэсэтэ! А джинсы-то, похоже, мои тётка Клавка таскает!

Шуркина голубая мечта, на которую парень копил целый год, и о потере коей горько сожалел, была кощунственно напялена противной бабой на свою задницу.

— Интересно, куда эта ворюга пошла? Быстрее на улицу!

Ребята рванули во двор. Дёрнувшегося было скандалить Шурку Васька удержал за рукав — не надо показываться до поры.

Клавка же, по всей вероятности, не замечала никого. По-хозяйски, без стука она прошла в дом Прохора. Пацаны недоумённо переглянулись.

— А давай, Проша, выпьем, — предложила Клавка угрюмому хозяину.

Прохора ломало похмелье. Он слонялся из угла в угол, не зная, чем себя занять. Впрочем, настроение гостьи тоже оставляло желать лучшего.

— На что? — протрезвев, мужик становился неразговорчив.

— Слетаешь до лавки? Вот, закусим колбаской полукопчёной!

Клавка вытащила из сумки палку сервелата — страшного дефицита. У Прохора непроизвольно дёрнулся кадык.

— Откуда…?

— От верблюда, — усмехнулась Клавка, — сгоняй, милый, возьми, два пузырика. Водочки.

Жестом фокусника она вытащила горсть мятых трёшниц. Прохор, не уступая ей в ловкости, выхватил деньги. Через минуту хозяин уже шлёпал в магазин.

— Какого хрена эта бандитка здесь делает? — Шурка задумчиво теребил кудри.

— Может быть, сообщим участковому? — предложил несмело Васька.

— Ага! Что ты ему скажешь? Так, мол, и так, товарищ милиционер, мы когда-то пили вино с этой бабой, а она нас ограбила? Так ведь Клавка не признается ни в чём, будь уверен! — Шурка покачал головой.

Стук в дверь отвлёк их от разговора. Появился Алан, с недавнего времени ставший постоянным гостем практикантов.

— Привет, джигиты. Совещание? Что на повестке дня?

Ребята поведали осетину о своей старой знакомой, когда-то нагло ограбившей их, а теперь вдруг объявившейся в Березняках.

Выслушав практикантов, мастер покачал головой:

— Я тоже уже пообщался с этой тёткой. Сдаётся мне — она ещё наведёт тут шороху.

— Эх, хорошо! Молодец ты, Клава, просто умница, — хозяин заметно опьянел.

В отличие от него, Клавка была как стёклышко. Она пила водку, словно воду — хмель не брал её. Борода молчала, вполуха слушая пьяную болтовню мужика.

Прохор между тем нёс уже полную ахинею:

— Ты не думай, Клавушка, я умный. Все Прохора считают дурачком, а зря! Просто, я бессребреник. Было бы выпить, да закусить. Я — как птица небесная! Не сею, не жну, не собираю в житницы. А ведь знаю, где сокровища лежат, богатства несметные!

Борода навострила уши. О каких там богатствах Прошка бормочет?

Закурив очередную папиросу, она сказала деланно безразлично:

— Ты, милый, на пузырёк с утра найти не можешь. А поёшь мне тут — сокровища, клады.… У тебя, окромя мышей в подполье, ничего нет. Вот так-то, дружок.

— Обижаешь, Клава, — надул губу Прохор, — я знаю, что говорю. Погоди-ка.

Он поднялся и направился к книжным стеллажам. Но, зацепив ногой ухват, хозяин с грохотом растянулся на полу.

Клавка махнула рукой и налила себе полстакана. В голове её вызревал план мести предательнице. Однако Прохор скоро появился в проходе, прижимая что-то к груди.

— Вот, смотри, — мужик бухнул на стол пачку пожелтевших листов.

Клавка, взяв в руки ветхий журнал, прочитала заглавие:

— «Провинциальныя ведомости». Хм, какие-то буковки непонятные. Проша, не мудри, а поясни всё толком. Зачем ты притащил эту газетку?

— А вот затем. Сейчас я тебе найду кое-что, — Прохор выхватил журнал из Клавкиных рук и принялся его перелистывать.

— Ага, нашёл. Слушай:

«…похоронили барышню за оградой церковной. Так оно, сами разсудите, как же можно её, непотребные книги изучавшую, мерзостями занимавшуюся и, к тому же, руки на себя наложившую, хоронить среди православных? Ведь гордым-то Бог противится, и лишь смиренным даёт благодать.

А после того, как старый барин отдал Богу душу, никто уж не проведывал могилу одинокую. И лежит барышня-ведьма, не принятая небом. И шумят листами в ногах ея деревца белоствольные…»

— Ага, слезу вышибает. Только, причём здесь богатства? — Клавка никак не могла уловить суть.

— А, притом. Сама подумай. Богатый отец хоронит свою единственную дочь. Разве он не положит ей в могилу бриллианты, изумруды и прочее золотишко, дочурке подаренное? Смекаешь? То-то же. Прохор, хоть и пьёт, но мозги не пропивает. Склад ума у меня такой — логический.

Горе-исследователь не подозревал о том, что, согласно православной традиции, в гроб к усопшему ничего из драгоценностей не клали — только нательный крестик.

— Да как ты найдёшь ту могилу? — Борода задумчиво поскребла подмышку.

— В том-то и дело, что я знаю, где искать! — Прохор возбуждённо наклонился к самому уху Клавки, обдав её запахом чеснока.

— Говори! — заинтересовалась гостья.

— Здесь написано, будто вся эта история случилась в Боголеповске. Именно так до революции назывались Березняки! Похожую сказку я слышал давно. От Малофея. Это местный охотник, друг мой. Если хочешь, можем сходить к нему завтра, поспрошать, что, да как.

Клавка разлила по стаканам остатки. Выпив свою дозу, Прохор совершенно расклеился. Он еле-еле добрёл до дивана.

Борода же ещё долго не ложилась. Она бродила туда-сюда по кухне, выкуривая одну папиросу за другой. Отдыхать тётка отправилась глубоко за полночь.

В шесть утра хозяин включил радио. Гимн Советского Союза ударил по мозгам вывернутой до упора громкостью допотопной радиолы.