Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

Ага, вот и Кудря покатил, с песнями. Ишь, разбушлатился! Иди, иди, милок, пока недосуг с тобой разбираться.

Хорошо захмелевший Шурка из гостей пробирался домой, мечтая как можно скорей упасть в постель. Но родная общага почему-то не появлялась. Да здесь ходу — на одной ноге допрыгать можно! Никак, заблудился? Кудрявый остановился и посмотрел по сторонам. Прудик какой-то незнакомый — весь в ряске, лягушки квакают…. Ой, в глазах плывёт! Попытавшись сориентироваться, парень выбрал направление и двинулся строго по намеченному маршруту.

Чертовщина! Опять этот прудик, будь он неладен! Шурка помотал головой, сосредоточился и отправился в путь, считая шаги и сверяя свой путь со звёздами. Но даже небесные светила не хотели сегодня помогать незадачливому практиканту. Чёртов прудик, квакающий лягушачьими голосами, снова преградил ему дорогу. Шурка помотал кудрявой своей головой, пытаясь прогнать наваждение. И вдруг услышал за спиной тихий, звенящий, словно колокольчик, смех. Кудрявый живо обернулся.

Девушка, одетая в длинное белое платье, смотрела на парня и улыбалась. Огненные волосы её были распущены по плечам и спадали до пояса. Такие волосы нынче — большая редкость.

— Милостивый государь, не проводите даму? — рыжеволосая улыбалась и немного растерянно смотрела на парня.

Она, что, заблудилась? Господи, до чего же хороша! Ну, как не помочь девчонке!

— Э, да… конечно! — Шуркин язык немного заплетался.

— Тогда, пожалуйте! — незнакомка выставила локоток.

Кудрявый с радостью ухватил девушку под ручку. Проводить? Да хоть на край света!

Участковый вышел из клозета, одетый по-домашнему: в майку и галифе. Уборная находилась на отшибе, поэтому для того, чтобы справить малую нужду, приходилось бегать через весь двор.

Но Ефимов ни за какие коврижки не променял бы свой сортир на городской тёплый туалет. В городе — что? Гарь, пыль, суета. А здесь! Благодать, тишина, прохлада. Старший лейтенант вздохнул полной грудью свежий воздух и присел на скамеечку возле крыльца.

Они шли в сторону кладбища. Шурка держал за руку рыжеволосую красавицу и млел от счастья. Надо же — такую девушку отхватил! Рыжая, как огонь! Точёный профиль, глаза — что два омута. Красавица!

Клавка осторожно выбралась из дровенника и мышью скользнула на крыльцо Иван Иваныча. На пару минут она прижалась ухом к дверям. Ни звука. Борода, удовлетворённо кивнув, перебежала к соседней квартире.

Окна Алана были темны. Наверное, уже спит. Не выйдет, касатик! Баба взяла с земли булыжник и швырнула в окно. Раздался звон стёкол. Клавка быстренько спряталась за «козлом», предназначенным для распилки дров. Она заняла огневую позицию — в положении «сидя».

Через минуту зажёгся свет. Ага! Борода взвела курки. Скрипнула дверь, появился Алан, в трусах и сапогах. Расстояние — шесть метров, ночь светлая, мушки видно. Промаха не будет. Клавка с силой надавила разом на обе «собачки». Раздался оглушительный грохот.

Громкий выстрел взорвал тишину. Кудрявый вздрогнул. Он почувствовал холод руки своей спутницы. Вспомнил! Безумный танец, окровавленные губы, нож… Яга! Мгновение спустя Шурка с криком нёсся прочь от незнакомки.

Ба-бах! Участковый буквально подскочил на скамейке. Через три секунды он уже мчался, как олень, примерно ориентируясь на звук.

Бог хранил Алана. Старенькое ружьишко не выдержало дуплета и разорвалось у Клавки в руках. Отбросив теперь уже бесполезную железку, Борода схватила полено и метнула его, целясь в голову ошарашенному парню. Попала! Мастер свалился. Тётка победоносно зарычала. Она схватила лежащую на «козле» лучковую пилу и направилась к врагу, намереваясь откромсать ему голову.

Алан лежал навзничь на крыльце, не подавая признаков жизни. Баба склонилась над своим врагом, в боевом запале раздувая ноздри.

Щегол, совсем пацан ещё! Что-то похожее на жалость слегка царапнуло Клавкино сердце. Чуть зацепило, но этого оказалось достаточно. Борода застыла в раздумье. Она машинально полезла за пазуху.

Вдруг что-то налетело на Клавку, свалив её с ног! «Что-то» оказалось Шуркой, несущимся со скоростью метеора и ничего не разбирающим на своём пути. В голове у Бороды затрещало, она распласталась на земле, бешено вращая глазами и пытаясь прийти в себя. Шурка же, увидев Клавку, заорал благим матом и исчез.

Вот ведь дурак! Все нормальные люди спят давно, а этот носится по улицам, как ошпаренный! Кряхтя, баба поднялась на четвереньки. Вино противно-липко разлилось по-за пазухой, распространяя приторное гнилостное амбре.

Внезапно громкий голос участкового скомандовал:

— Стоять! Руки вверх!

Старший лейтенант слегка задержался, приняв поначалу ошибочный курс. Но он быстро переориентировался по ходу движения и успел застать преступницу с поличным.

Клавка замерла. Потом стала медленно подниматься на ноги, надрывно охая. Вдруг внезапно Борода подпрыгнула — на манер кенгуру — и припустила зигзагами, стремительно удаляясь от стража закона.

— Стой, стрелять буду! Первый — вверх, второй — на поражение!

Участковый действовал по инструкции. Вот, только пистолета у него не было.

Клавка понимала, что Ефимов блефует. Она прибавила скорости. Старший лейтенант бросился за преступницей вдогонку. Бывший офицер-десантник, участковый не растерял ещё армейских навыков! В два счёта милиционер нагнал тётку и бросил её на землю. А после, вывернув немилосердно руки, связал нарушительницу брюшным ремнём. Задержание получилось красивым, как в кино.

Клавка-Борода была препровождена бдительным участковым в камеру — имелось в Березняках и такое заведение.

Резкой дребезжащей трелью зазвенел будильник. Васька скинул одеяло, влез в тапочки, потом схватил со стола чайник и, не одеваясь, двинул на кухню. Шурка даже не пошевелился. Но Васька знал, что товарищ его не спит. Ни храпа, ни сопения из Шуркиного угла не доносилось.

Через десять минут Васька вернулся в комнату — умытый, с горячим чайником. Кудрявый продолжал лежать в своей кровати тихо, как мышь.

Налив себе чай, парень окликнул приятеля:

— Шурка, вставай! Знаю, что не спишь. Чайку попей, колбаски поешь — составь компанию.

Детдомовец с любопытством высунул голову из-под одеяла, а через две секунды уже был на ногах. Никакое похмелье не отшибало у Шурки аппетит. Позёвывая, парень уселся за стол и отрезал себе добрый ломоть «докторской».

— Где взял?

— Тебе привет от Виктории. Беспокоится она — куда, мол, Шурка пропал? Вот, колбаску передать велела. Говорит, покушайте, ребятки, вкуснятинки. Добрая она, Вика твоя, — Васька почему-то вздохнул.

— Это точно. Кормит меня всегда — на убой! Правда, Вика, оказывается, замужем.