Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

Ружьишком надобно разжиться. У Малофея! Здоровяк наскоро оттёр под носом юшку и направился в гости к старому охотнику.

Дед в процессе приготовления ужина подзапьянел. Он сварил картошку и теперь, шатаясь, «мял тюрю» прямо в чугунке. Но громкий стук заставил его оторваться от своего занятия. Малофей, на всякий случай, припрятал бутылку под стол и только после этого пошёл открывать. Поздно, дверь с треском выскочила из петель!

В дом ввалился Кабан:

— Ты, чё, старый пень, уснул? Почему дверь не открываешь?!

— Милый, я больной, еле хожу… — залепетал испуганно Малофей.

— Больной, говоришь! Помнишь, за племянницей моей подглядывал на речке? Пора ответить, мурло бородатое! — Кабан умел нагонять страх.

— Ведь я тогда… всю пензию тебе отдал. Пожалей старика! — дед грохнулся на колени, размазывая слюни по бороде.

— Мне ружьё нужно! И чтобы — тихо, ни слова никому! Уяснил, дятел?!

— А нету ружья-то, я теперя безоружный, беззащитный…

С глаз Малофея градом капали крупные слёзы. Он очень боялся Кабана.

— Где берданка?! — пнул его под рёбра детина.

— Что за кипиш?

В дверях стояла Клавка, появившаяся, как всегда, внезапно. Она зевала и протирала глаза, не успев ещё толком проснуться. На локте бабы висела клетчатая сумка.

— Вот, она у меня оружье отобрала! — закричал Малофей дрожащим голосом, тыча пальцем за спину Кабана.

Бугай, повернувшись, непонимающе уставился на новую гостью. Однако недоумение его быстро прошло.

Оставив в покое старика, громила угрожающе двинулся на Клавку:

— Куда «пукалку» дедовскую подевала, кобыла?

Но Борода была не лыком шита. Изобразив на лице испуг, она пропела елейным голосом:

— Так здесь, в доме. Я ружьё от дедушки спрятала, за печку.

Кабан ринулся к печи, отшвырнув попавшийся под ноги табурет. Клавка быстренько вытащила из сумки бутылку-«бомбу» и, неслышно подойдя сзади, шарахнула ею грубияна по загривку.

Что-то хряснуло, «бомба» выскользнула из Клавкиных рук и закатилась под стол. Кабан упал, но сразу же встал на четвереньки, мотая головой и утробно рыча. Борода подхватила табуретку и ударила со всей мочи, целясь врагу в голову. Не попала! Кабан успел выставить руку, удар пришёлся вскользь.

Теперь он рванул в наступление. Вскочив на ноги, здоровяк схватил Клавку и швырнул её, словно волейбольный мяч. Борода пролетела через кухню и приземлилась на пол, глухо стукнувшись затылком о косяк. Голова её завалилась набок, руки обвисли, словно у тряпичной куклы. Каюк!

Малофей тем временем заполз под стол и со страхом наблюдал оттуда за развернувшейся баталией.

Кабан, весь залитый кровью, наклонился вниз и грозно подставил к носу охотника пудовый кулак:

— Пикнешь кому — убью!

Дед ничего не ответил, лишь часто-часто замотал головой. Он был близок к умопомешательству.

Здоровяк приказал хозяину:

— Собирайся! Будем труп выносить.

Малофей, глядя с ужасом на убивца, одел калоши. Он знал не понаслышке, на что способны подобные люди.

Кабан уже взвалил на себя Клавку:

— Пойдёшь вперёд. Смотри, чтобы никого не было. Да без шуток! Иначе, попрыгаю по тебе и живому кишки выпущу. Багаж её прихвати!

Бравый охотник смог только икнуть в ответ. Он отправился на разведку — дрожа, как осиновый лист. В затылок старику пыхтел страшный гость.

Пустынной улицей они прошли метров двести. Пожалуй, хватит церемоний! Детина остановился и, поднатужившись, швырнул Клавкино тело в заросший кустарником кювет. Малофей следом бросил сумку. Всё, кончено!

Кабан вытер пот со лба, потом хлопнул всхлипывающего деда по плечу:

— Теперь мы с тобой подельники! Если что, сидеть оба будем. Да не бзди ты, прокатит. Выпить есть?

— Ага, — старик, наконец, обрёл дар речи.

— Пошли, дёрнем.

Два силуэта — маленький и большой — растворились в полумраке летней ночи. Клавка осталась лежать брошенной в канаве.

Панкратыч ранним утром пробирался до дому. Его ещё пошатывало со вчерашнего, но голова уже начала немного соображать. Вышагивая по пустынной улице, мужчина смотрел себе под ноги, в поисках подходящего окурка. Вдруг, в траве на обочине он заметил клетчатую сумку. Знакомая вещь. Панкратыч потёр лоб, припоминая — где же он видел эту кошёлку? Вспомнил! Прохор в ней сдавал стеклотару.

Мужик подобрал с дороги палку и подтянул к себе сумку — явно не пустую. Открыв, засунул внутрь нос — о, удача! В сумке лежала бутылка вина, на две трети полная и закрытая пластмассовой пробкой! Вырвав зубами затычку, страдалец жадно присосался к горлышку. Вот ведь, подфартило! Мужчина расправился со спиртным в несколько глотков. Хорошо! Теперь, надо бы осмотреть местность повнимательнее. Вдруг, да ещё бутылочка найдётся! Панкратыч, сверкая глазами, полез в бурьян.

Там-то он и обнаружил Клавку. Будучи человеком сердобольным, сосед практикантов попытался разбудить спящую, как ему показалось, женщину. Но уже через пять минут Панкратыч въехал в ситуацию. Он, как ошпаренный, выскочил из канавы и со всех ног понёсся к дому Ефимова — участкового милиционера.

Через полчаса на месте происшествия стоял «УАЗик». Ефимов, на пару с вездесущим Грендельманом, уже осмотрели тело и теперь отдирали от своей одежды колючки. Панкратыч, сидя на подножке автомобиля, жадно курил сигарету, выпрошенную у директора.

Закончив приводить себя в порядок, представители власти отошли в сторону и приступили к серьёзному разговору.

— М-да, допрыгалась… попрыгунья-стрекоза. Это чрезвычайное происшествие, «чепэ». Не знаю, что и делать, — Наум Лаврентьевич в растерянности щёлкал зажигалкой.

— Мне-то какой минус! Да ведь, пожалуй, что и концов не найдёшь, отчего она померла. Чистой воды «висяк», — хмуро отвечал участковый.

— А, может, Андрей, ну её к чёрту?

Ефимов с ответом не торопился. Он внимательно осматривал форменные брюки, выискивая на них остатки колючек. Директор терпеливо ожидал.

Наконец, милиционер поднял голову:

— Лаврентьич, её ведь нет?

— Я даже не знаю фамилию этой бабы! Появилась непонятно откуда — не звАна, не ждАна, устроила тут войну, да ещё и умерла вдобавок! Надо бы закрыть вопрос.

— Согласен. Как мы это сделаем практически? — участковый снял фуражку и принялся её осматривать.

Грендельман затоптал окурок. Потом окликнул Панкратыча.

— Подь сюда, уважаемый!

Мужичок тут же вскочил на ноги и спешно засеменил на зов директора. Заглянул преданными собачьими глазами в лицо начальникам, обдав попутно запахом алкоголя.

— Да, Наум Лаврентьевич?

— Ты никому не болтал об этом? — Грендельман строго уставился на пьяницу.

— Нет, сразу же побежал к товарищу участковому. Я ведь понимаю серьёзность ситуации. Не все мозги ещё пропил.