Владимир Москвин - Раз пенёк, два пенёк

— Что случилось, Танюха? — Петя старался не дышать на собеседницу. Самогонка Павлы имела отвратительный вкус. Синий подозревал, что и запах тоже.

— Дела, Петя, происходят непонятные и страшные. Боюсь я. А у меня давно уже ни подруг, ни друзей не осталось. Может, ты хоть советом, каким поможешь? — Татьяна подавленно вздохнула.

— Расскажи, что приключилось, — Петя успокаивающе похлопал её по руке.

— Как помер братец — в первую ночь, ещё до морга — оставался он в доме. А я ушла ночевать к свёкру со свекровью. Хоть и не больно старики меня жалуют, но пустили. Юлька тоже была у деда с бабкой.

Утром, значит, только пришла я домой — перед тем, как вы приехали тело забирать. Увезли братца, а я в доме прибраться решила. В свою комнату заглянула — Боже мой! Всё постельное разодрано, матрас — в клочья, а икона, что над кроватью висела, разбита в щепки. Ну, я подумала: мало ли, кто ночью в дом залез, напакостил. Всё может быть — с нашим-то народом. Заявлять не стала.

А нынче ночью приснилось мне… нет, даже не приснилось, а привиделось. Как наяву. Стучатся в дверь, значит. Я подхожу, спрашиваю: кто? В ответ: что, мол, брата не узнала? Открывай дверь! Я ему: иди, откуда пришёл, и не смей появляться больше. А братец смеётся так страшно и говорит мне через дверь: ты меня в тот раз не пустила. А я в свой дом без приглашения скоро приду, сил вот только поднаберусь. Юлька моя будет. Заберу у тебя девку — всю, до капли — жизнь высосу. И ты никуда не денешься. За ней пойдёшь следом.

Я сознание потеряла. А очнулась от того, что Юлька меня по щекам хлопает. В сенях я лежала. Дочка спрашивает: ты что, мама, тут делала ночью? Или, кто-то приходил? Нет, говорю, доча, никого не было. Может, просто лунатизм, какой, со мной случился? Юлька мне в ответ: на нервной почве это у тебя. Сходи, мол, к доктору, проверься.

Я ей, конечно, ничего про братца не сказала. Зачем ребёнка пугать? А сейчас вот думаю — может, и вправду, мне всё это показалось? Что скажешь, а, Петя? — Татьяна не смотрела на Синего. Она так и теребила авоську, опустив глаза.

Петя молчал. Он сопоставлял только что услышанное с тем, что уже знал. Картина вырисовывалась фантастическая. Страшная картина.

Синий прокашлялся и ответил осторожно женщине:

— Танюха, тебе не показалось. Вернее, я думаю, что не показалось. Всё может быть.

— Ты что-то знаешь, или…? — Татьяна подняла глаза.

— Или что? — Петя не спешил раскрываться.

— Или считаешь меня за дуру, у которой ум за разум зашёл? Но, просто не хочешь меня обидеть? Петя, скажи честно! — Татьяна схватила Синего за рукав.

Петя ласково, как много лет назад, погладил её по запястью:

— Нет, Танюха, не считаю. Но и говорить тебе пока ничего не буду. Кое-что слышал я. Непонятные вещи творятся на посёлке. А вам с Юлькой лучше отсюда уехать пока. Я так думаю.

— Господи, да куда ж я уеду-то! Кроме этого дома — ни кола, ни двора, — всплеснула руками женщина.

— Давай, я вечером к тебе зайду? Что-нибудь порешаем. Нет, ты не подумай ничего плохого! Вечером — это не на ночь, — вдруг застеснялся Петя.

— Да я и не подумала, — улыбнулась Татьяна.

Господи, как был пацаном глупым, так пацаном и остался! А неухоженный-то какой! Ох, Петька, Петька!

Женщина поднялась со скамейки:

— Приходи. Буду ждать.

Суслонов заехал на территорию морга и остановился прямо напротив дверей. На скамеечке у входа курил чернявый Яшка. Ильича не было видно — наверное, санитар находился внутри помещения. Боря вылез из автобуса и подошёл к врачу.

— Здорово, кореш! — подал он руку Яшке, точно старому знакомому.

Патологоанатом испуганно посмотрел на Борю и, молча, протянул потную ладонь.

— Как поживаешь? — Суслонов бесцеремонно уселся рядом.

Яшка ничего не ответил. Он молчал, будто воды в рот набрал.

Боря пощёлкал пальцами у хирурга перед носом:

— Эй, кореш! Что с тобой?

Наконец, работник морга обрёл голос:

— Похоронили без проблем?

— Кого? Кабана, что ли? Дак, без промблем, — отвечал Суслонов недоумённо, — мы уж вам нового клиента подвезли. Вернее, клиентку. Принимайте красавицу.

— Что-то зачастили вы к нам, — Ильич появился в проходе, хрустя огурцом.

— Мрут люди, хе! Что, берёте, или нет? — Боря стрельнул бычок под крыльцо.

Санитар почесал гриву и внимательно посмотрел на Суслонова:

— Возьмём. На пузырь найдёшь?

— Есть вот трёшник. Больше нету, — для пущей убедительности Боря похлопал себя по карманам.

— Лады. Открывай свою телегу, — Ильич смачно отрыгнул.

Суслонов залез в автобус и принялся открывать заднюю дверь, бормоча потихоньку про себя:

— Телегу, ёп… Сам ты… червяк могильный! Хоть бы мылся иногда, а то мертвечиной воняет за версту! Тьфу, бл…ть!

Работники морга ловко, словно муравьи, вынули гроб и затащили в мертвецкую. Не забыв, естественно, про трёшник.

— Когда забирать клиента? — крикнул Суслонов, высунувшись из кабины.

В дверях появилась кудлатая башка санитара:

— Через час!

— Что, так быстро? — не поверил своим ушам шофёр.

— Да, — односложно бросил Ильич.

— Вот это сервис! — восхищённо воскликнул Суслонов.

«Соцсоревнование, что ли, у них в морге объявили?» — гадал Боря, включая передачу. Автобус рванул в сторону столовой. Нужно ещё успеть пообедать.

Васька, придя с работы, готовил себе еду на кухне. Он уже успел перемыть посуду, брошенную кудрявым другом в раковине, и теперь варил макароны. Ни Пети, ни Шурки дома не было, а Панкратыч безвылазно торчал в своей комнате. Бывший плотник лежал на койке, бездумно глядя в потолок. Трезвый и злой — он ни с кем не желал общаться.

Васька засыпал рожки в кипящую кастрюлю. Надо уже поторапливаться — они с Аланом собирались идти к девушкам. Неплохо было бы позвать с собой и Шурку, для компании. Но приятель уехал с утра на автобусе в район. Занятой человек Шурка, что тут скажешь! Васька даже поражался чрезмерной активности своего приятеля.

Сначала он с Петей Синим подружился. Всё какими-то подозрительными делишками занимались. Теперь вот нового товарища себе завёл, Борю Суслонова. «Кореш», хм!

Зато, Шурку уже давно знает весь посёлок. Спроси, кто такой Кудря — любой ответит без запинки!

Хлопнула входная дверь, послышались шаги. На кухню заглянул сосед Петя.

— Васька, разговор есть!

Удивительно, но Петя сегодня тоже не был пьяным. Впрочем, надо же когда-то делать перерывы.

Васька вытер полотенцем руки:

— Слушаю, Петя.

— В общем, я насчёт Кабана хочу побазарить. Надо, чтобы все были на толковище. Вера твоя, Алан… кто в курсе дела, короче, — Синий сразу взял быка за рога.

— Так поговорить можно. Почему нет? — пожал плечами Васька.

— Когда? Дело срочное.

— Давай подумаем, — прикинул практикант, — сейчас мы с Аланом собираемся идти к девчонкам. Все, кроме Шурки, будут в сборе. Пошли с нами, там и поговорим.