Сергей Рок - Алехандро Вартан [СИ]

— С богом?

— Да. Так вот, куда делись эти цыгане? Они улетели. Сели по своим овощам и разлетелись. Просто, полетели. Сказали, что хотят посмотреть, что из себя представляет соседняя галактика.

— Это же далеко.

— Да. Ну, если они так сказали, значит, тыква или что там у них, может долететь.

— Да туда и со скоростью света не попасть.

— Ну что ты, Вартан. Тыква летает иначе. Зачем ей скорость света? Всё это ерунда. Здесь, у нас, есть волосы бога. А там еще что-то. Мы не знаем, они знают. Там какие-то полосы. Они на них ложатся, и полоса сама гонит овощ. Ну рулить надо, конечно. Как ты думаешь? Надо вылететь за пределы Солнечной системы. А там, вовне, кругом есть эти полосы. Цепляешься за неё, и смотришь, куда она ведёт. Это дороги.

— И прилетели они назад? — спросил я.

— Нет, не знаю. То есть, не знаю. Я их сам не видел никогда. Но старые знали о них. Но всё-таки расскажу о Сигме. Он, этот огромный человек, то есть, бог, у него есть и одежда. И головной убор. И наследство. Но он с ним еще не до конца разобрался. Ну, что ты думаешь — вот тебе оставят в наследство библиотеку. Ты её прочитаешь за всю жизнь? Нет, наверное. Ну и там такая же система. Он, может, тоже задается вопросами. Например, откуда он? Кто его сюда высадил сюда, одного, оставил, вместе с вещами? Словом, он нашел такие предметы, которые были образцами живых существ. Он их посеял в землю, они выросли и стали плодиться. Только и всего. Понимаешь меня?

— Понимаю, — ответил я.

— Тебе говорят — бог создал землю и небо. Нет. Я думаю, что его посеяли. Он вырос. Пока рос, пытался сам себя понять. Потом посеял образцы. Потом — еще. Да и тыквы те, овощи тех странных цыган, они тоже у него были. Или он по ошибке их высадил где-то, а потом, одна из тыкв улетела и где-то в параллельном мире дала семена. И всех дел. Да, представь себе, как выглядит его сад. Там такое растёт, чего мы и представить себе не может. Ну, и в случае с Сигмой, он, разбирая своё наследство, нашёл новые образцы. Он открывает колпачок, споры разлетаются. Но это — не новое растение или животное. Это — словно кара. Если оно кого-то встречает, то ставит задачу этому человеку модифицироваться. А в кого? А кто его знает, в кого. Зло, добро. Никто не знает. Человек толком и понять не может — а что же это с ним? Может он — царь? Ведь и правда можно подумать, что ты — царь! Дьявол! Но дьявола он никогда не видел. Он о нём лишь читал. Но что же дальше. Споры начинают действовать. Он приобретает силу, и тут же та среда, в которой он обитает, понимает — вторжение. Неожиданно. Оно воспринимает это, как появление чужого. Но не путай всё это с фильмом. Что мог подумать Сигма?

— Не знаю.

— Важно, что он выжил и дал начало нашему роду. Нет, цыгане были и до него. Но он был первым, который умел идти через все земли, потому что споры проросли, а мироздание его не убило. А вот теперь подумаем, какова здесь роль Большого Человека? Сигма, конечно, сумел прийти к нему, чтобы спросить — зачем все это произошло с ним. Хотя когда он сумел это сделать, он уже всё знал. И он спрашивает — ну что же ты, что ты хотел получить? Какой результат? Ты сделал так, что мне пришлось противопоставить себя самой сути жизни. Зачем мне? Откуда твоя пыльца? Они сели и стали думать. И ничего не надумали. А потом он, Большой Человек, показал ему свои образцы. И там было еще полным полно не распакованного. Даже и представить страшно, что у него там еще. Выпустит он какую-нибудь новую форму, и она окажется по-настоящему чужеродной.

— А Сигма?

— Он подстроился, чужеродное обтесалось, только и всего.

— Значит, осталось?

— Осталось. Потому что один человек — это просто муравей. Жук. Ладно. Можешь возомнить себе что угодно, но ты на своём месте. И ничто не сделает тебя сильнее, хотя бы на чуточку сильнее жизни и смерти, времени и пространства.

— Ну, а Сигма с него спросил?

— Спросил. Ну, а что спрашивать, если бог сам не знает, что это. Он говорит, что неплохо бы, конечно, туда пробраться и, например, посмотреть — что там еще такого есть. Ну, у него в саду могут быть те самые овощи. Сесть и полететь. Посмотреть, как выглядит то место, где живут его родители, и кто они.

— А если увидит? Увидит, что ты к нему пробрался и пытаешься понять, что все это значит.

— Ты имеешь в виду, накажет или нет.

— Ну да.

— Не знаю. Ну если тебе в дом залетает птица, ты тут же бежишь её убивать?

— Не знаю. Зависит от меня.

— И тут так же. Ну Сигма сказал, что он — ни добрый, ни злой. Он какой-то еще. Конечно, где-то у него есть родственники. Где-то там. А могут быть и совсем другие. Такие, каких мы себе и представить себе не может. Словом….

— Тайна, — сказал я, — а как же Субконтур? Ты его видел.

— Видел. Ты меня спрашиваешь? Я не знаю. Я могу тебе сказать то, что думаю об этом. Я думаю, что он открыл коробку, в ней была пара кнопок. Он эти пару кнопок нажал, и всё. А уже где-нибудь появились люди, а может, и кто покруче, чем люди. Они и построили Субконтур. Допустим, миллион лет назад. Или роботы. Или…. Нет, ты не подумай. Он и правда слышит мысли всех живых существ, знает все судьбы и может повлиять на всё, что бывает, и если ты будешь долго его звать, то кто-то отзовётся. Но не обязательно он. Потому что он далеко, а на пути к нему могут обитать какие-нибудь его дети, младшие, ему самому неизвестные. Допустим, боги-слуги. У них даже тела нет. И добрые, и злые. Всё это давно. Но я не знаю.

— Легко запутаться, — сказал я.

— Нет.

Дальше мы ехали и молчали, так как и правда стоило помолчать. По дороге весны было всё больше, и я ничему не удивлялся. Когда Козлово уже близко, контуры отдельных предметов могут расплываться, будто бы у вас плохо со зрением. Но это не связано со структурой пространства. Это есть схема нашего движения. Это в чем-то — свойства ума. Ведь не может человек, не обладающий неким набором качеств, вообще попасть на эту дорогу. Но и чтобы попасть, надо родиться как-то иначе. Можно быть профессором. Можно быть дворником. Нет разницы. Может быть, и все те, кто исполняют Его роль, тоже едут по своей дороге. Но как же быть с Домом в Ровном?

Мне подумалось, что я мог бы стать неплохим теоретиком. Ведь теоретиков нет вообще. Да, но что-то тут не так. Ведь я могу отправиться на дежурство и всё разузнать. Но как владеть собой в тот момент?

По пути нам встретилась одинокая туристка лет тридцати, отрадно бредущая, неся свой рюкзак.

— Вы в Козлово? — спросил Минак.

— Да. То есть, не совсем.

— Поедете?

— Ладно.

— Только у нас места мало.

Она кое как поместилась на заднем сидении, среди многочисленных вещей. В приближении посёлка стало ловиться какое-то радио, и я не смог определить, что это за язык. Потом, в течении некоторого времени высвечивалась мобильная сеть, благодаря которой я подключился к Интернету. Не стоит даже и заикаться о территориальности этой сети. Нет. Много раз нет.