Макс Нарышкин - Sто причин убить босса

— Подождите!

Остановившись, она повернулась.

— Черт возьми… Почему я должен вам верить?

— Я не прошу вас верить мне сейчас, — и Альбина рассмеялась. — Хотя я очень удивлена, что вы мне не верите… Вам, видимо, нужно поужинать в «Торнео». Не потеряйте, ради бога, телефон.

И она ушла, чтобы тотчас позвонить мне и пересказать все это.

— Умница! — я был в восторге, потому что не ожидал от Альбины, одевающейся, как кубинка, такой прыти. Больше половины из того, что она мне рассказала, — ее экспромт. — А теперь записывай телефон, потому что сейчас ты позвонишь директору сети закусочных Шмелеву и слово в слово скажешь ему то, что сказала Якушкину…

Я знаю наверняка — люди вроде Якушкина и Шмелева уезжают домой не раньше десяти.

Как раз к этому времени я вдруг вспомнил, что в семь мы с Раечкой договаривались о встрече. Я позабыл о таком важном мероприятии, потому что сразу после инструктажа Альбины убыл к человеку, занимающемуся моими бумагами. Если кто не знает: регистрация предприятия за один день в Москве стоит денег. В моем случае пришлось расстаться с тридцатью тысячами долларов. Люди в регистрационной палате работают по принципу: «вечером деньги — утром стулья». Стулья в виде готового пакета документов с печатью компании Вольдемара Петровича мне должны были выдать в одиннадцать, и чтобы это случилось, мне пришлось почти два часа готовить устав и прочую дребедень ООО. Представляю, какой заслон сейчас выставлен в палате. Инструктированные лица сидят и ждут, пока появится человек, заявляющий, что он Медведев и что он собирается открыть компанию «Медведь».

Бедная Раечка. Не знаю, испытывает ли она оргазмы со мною, но мое отсутствие дома она сейчас переживает тяжело. Машеньке уже доложено, что встреча состоится у меня дома, и сейчас ей трудно будет объяснить, почему Медведев, падкий, как выяснилось, на сладкое, вдруг не оказался дома. Мужчины класса «Медведев» таких вульгарных поступков не совершают.

А меня мама не пустила! И все…

Поднимаясь в лифте, я набираю на телефоне ее номер.

— Рая, Рая! Рай, ты прости, милая…

— Это было очень романтично, Женя.

— Рая, меня только что выпустили.

— Откуда?

— Откуда у нас выпускают? Из милиции!

— В смысле?

Я же говорю — она дура.

— Меня на улице замели, — я подумал, почему меня могли замести. — За девочку вступился. Злодеи убежали, а девочка с перепугу объяснить сразу не могла, кто я. Пока то да се… ты приедешь?

— А право на один телефонный звонок?

— Рай, мы же не в Нью-Йорке, мы в Москве. Здесь нет никаких прав.

Зайдя в квартиру, с ходу накатываю полстакана виски. Я умный мальчик. И мне известно, что Раечка сидит сейчас в машине метрах в ста от моего дома и дожидается моего возвращения. Задача поставлена, и не выполнить ее нельзя. Она будет сидеть здесь, как сотрудник «семерки», сколько будет необходимо. Едва я успел скинуть пиджак и туфли, раздался звонок.

Ай да Раечка, ай да дура! Хотя бы минут двадцать, да нужно было выдержать.

Распахнув дверь, я вдруг едва не потерял сознание. Тупая боль ослепила меня и заставила на мгновение одуреть. Пытаясь разобрать сквозь фиолетовые круги, что происходит, я отнял руки от лица и увидел на них кровь.

И второй удар, еще сильнее первого, повалил меня на пол…

С чувством облегчения я сейчас увидел бы на пороге своей квартиры крепких ребят в масках, которые, связав меня, принялись бы искать утюг. Я отдал бы им все, отделавшись ожогами, и они бы ушли. Крупных сумм дома я не держу, мамы, перенесшей два инфаркта, у меня нет, так что все закончилось бы за полчаса.

Но в мой дом вошли, прикрыв за собой дверь, хорошо знакомые мне люди. По той причине, что они пришли не за деньгами и не за аппаратурой, они ничего не потребовали и утюг искать не стали. Они просто принялись меня молотить. Трое ребят из офиса Вики Мухиной, пареньки для спецпоручений, ног и рук не жалели. В «Вижуэл» они работают по линии дебиторов, то есть подразумевается, что у них юридическое образование и большой опыт написания исковых заявлений и участия в судебных процессах. На самом деле я сомневаюсь, есть ли у них вообще какое-то образование и умеют ли они что-то писать, не говоря уже об исковых заявлениях. На самом деле это группа силовой поддержки. Трое мальчиков от двадцати пяти до тридцати пяти — за буграми мышц возраста не разобрать, плюс ко всему они все лысые. Четвертым человеком, вошедшим в мою квартиру, оказалась девочка, имеющая привычку крутить ката в рабочее время. Вика Мухина прошла в мой дом, как в собственный, и развалилась в чиппендейловом кресле, как на шезлонге. Ее появление произвело на работников линии дебиторов успокаивающий эффект. Вряд ли они посчитали, что в присутствии дамы втроем бить одного неприлично, скорее они не посчитали возможным заниматься любимым делом, когда им еще не занималась дама.

А Вика тем временем, выбравшись из кресла, стала осматривать мое жилище. Оно ей нравилось. Не знаю, понимала ли она толк в скромной коллекции офортов, но DVD-диски ее заинтересовали немало.

— Женя, как ты себя чувствуешь? — найдя в моем баре одинокую бутылку боржома, которую я берег на тот случай, если когда-нибудь придется перебрать с вечера, она скрутила с нее пробку и с удовольствием начала пить.

— До вашего прихода было ничего, сносно… — размазывая кровь по лицу, как первоклашка, ответил я. Сотрясения не было, было потрясение. Один из мерзавцев угодил мне по носу, это был первый удар, но кости, кажется, были целы.

— Тебе известно, Женя, что причина и повод — не одно и то же? — спросила она, прохаживаясь с бутылкой. — Вот, к примеру… Поводом к Первой мировой войне послужило убийство эрцгерцога Фердинанда. А причинами были экономические и политические противоречия в Европе, накопившиеся к 14-му году.

— Вы пришли, чтобы устроить семинар по истории?

— Нет, Женя, я пришла, чтобы спасти твою жизнь. Ты думаешь, что причина нашего появления — твой ночной визит в «Вижуэл»? Нет, это повод. Причины куда серьезнее. Их много, и они стали доставлять беспокойство. При этом меня не столько беспокоит волнение Рогулина, сколько собственное. Ты упрямо хочешь лишить меня работы.

Шагнув ко мне, она взмахнула рукой. Это было столь неожиданно, что голову я руками закрыл уже после того, как полупустая бутылка разлетелась вдребезги. Слизывая языком соленую воду и кровь, я повалился на бок.

— Сначала ты взрываешь офис, потом двое руководителей крупных организаций ни с того ни с сего вдруг отказываются работать с Рогулиным и Белан…

— Что за бред, Мухина?!

Сотрясения все равно нет. У меня или кость каленая, или бутылки нынче пошли не те. Стерва поцарапала осколком голову, и кровь ручьем течет только поэтому. На голове достаточно небольшого рассечения, чтобы появилось море влаги цвета кумача. Столько не вытекает, если всадить нож в живот.