Лебедев Andrew - Орёлъ i соколъ

Саша тут же вспомнил старые времена Октябрьской революции, воспетые в киноклассике его детства, там тоже – юные командиры Красной армии – из рабочих и крестьян, женились, брали за себя говоривших по французски барышень-гимназисток.

И осуществляли тем самым закономерное слияние силы и породистой красоты. Так ведь было в знаменитом фильме "Офицеры", который всякий раз показывали на двадцать третье февраля… Вот и теперь – эти новые варвары, что порушили Третий Рим, они тоже простирают ручонки к породистой красоте, ножками сучат, глазами вращают, языками сладострастно цокают…

Но надо было искать Катюшу…

Найти ее, покуда – кто его знает – угонят, того и гляди с очередным этапом рабынь на Баку или Ленкарань? …

Саша теперь вырядился по моде – в натуральный мужской клетчатый хеджаб. Нацепил для маскировки черные очки и лицо вымазал кремом для загара.

Теперь никто к нему не цеплялся – откуда он, чьих будет и куда направляется.

Теперь Саша сам по-наглянке приставал с расспросами к торговцам живым товаром, не видали ли среди невольниц красивых беременных бабенок? Его господин – очень богатый человек, желал бы прикупить парочку…

Слоняясь по базару Саша выяснил много занятных обстоятельств.

Так хуже всего шли на рынке невольники – специалисты так называемого умственного труда – программисты, дизайнеры, менеджеры по рекламе.

Зато очень хорошо расходились рабочие – водители, электрики, строители… И особенно ценились раритетные агрикультурные специалисты – трактористы, комбайнеры, полеводы и скотники. За этих купцы с жаркого юга готовы были платить большие деньги. Один крепкий тверской крестьянин стоил троих молдавских строителей… А один молдавский строитель стоил пятерых программистов или шестерых дизайнеров.

Проболтавшись целый день на рынке, Катюшу Саша так и не нашел.

Но один торговец сказал ему, что в последнем этапе на Назрань было несколько беременных русских бабенок…

В своем докладе генералу Старцеву, подводя итоги первых пяти дней катаклизма, старший офицер аналитического отдела резервной ставки – подполковник Цугаринов отметил, что адекватная по достоверности информация о событиях Дня "Д" и Часа "Ч" прозвучала по телевидению еще за неделю до событий.

– Во истину, в начале было слово, – сказал Старцев, пожевав в задумчивости седой ус.

Резервная ставка командования находилась глубоко в толще гранита – в шахте, пробитой в скале еще пятьдесят лет назад, и ни на одной карте мира, ни на американской, ни на китайской, ни тем более на арабской, нельзя было найти координат и отметок устья этой шахты, где теперь находилась надежда нации на спасение – ее резервный штаб, устроенный на случай ядерной войны или иных катаклизмов, если Москва и Питер будут разбомблены атомным боеприпасом или отравлены в результате применения химического или биологического оружия.

– Хорошо бы поглядеть эту программу, полковник, – сказал генерал, дожевав свой десантнический дембельский ус, который впервые пророс на лице товарища Старцева, ещё в восемьдесят пятом, когда младшим сержантом, он получил свой первый орден Красной Звезды за выход в горы под Кандагаром. Теперь вот и ус поседел. Да и погоны сменились с сержантских на генеральские. Но и война изменилась… И война… ….

С большого плазменного экрана на генерала глядел моложавый мужчина в кожаном пиджаке и сером свитерочке – бадлончике.

– Это Баринов? – спросил Старцев.

– Это Булыгин-Мостовой, – ответил Цугаринов и нажал кнопку "пауза" на пультике дистанционного управления.

Изображение сразу ожило…

– Дело в том, что запад, как цивилизация идет своим путем от постепенного расширяющегося познания мира. Так была изобретена и атомная бомба. Было накоплено определенное знание в физике, химии, электронике и материаловедении, и барьер был преодолен, – говорил с экрана человек в кожаном пиджаке, – это как в компьютерной игралке-бегалке-стрелялке, пока не пройдешь все этапы своего уровня, на следующий уровень подняться не сможешь.

– А есть иной путь? – спросил другой участник телепрограммы.

– Есть, – кивнул Булыгин-Мостовой, – немцы пытались найти этот путь, работая в Вевельсбурге…

Но их беда была в том, что они не собрали свой компьютер и свой магический Интернет полностью и смогли только выдергивать информацию из мирового банка информации – частично и бессистемно. Так, например, они выдернули информацию о технологии летающих тарелок, но не смогли к этой технологии заполучить сведений о двигателях, горючем и электронике. Поэтому их летающие тарелки с обычными бензиновыми двигателями выглядели очень и очень жалкими подобиями настоящего оружия будущего.

– Зато им удалось выдернуть информацию по ракетным технологиям, – заметил другой участник…

– Кто это? – спросил Старцев, – снова принявшись за свой ус.

– Это профессор Баринов, товарищ генерал, – быстро пояснил Цугаринов, – этот тоже много чего знает, его бы нам тоже следовало…

– Не мешай, дай послушать, – оборвал своего подчиненного Старцев.

А на экране двое ученых обсуждали интереснейшие проблемы.

– Да, это был Вернер фон Браун, – кивнул Булыгин-Мостовой, – ведь это был чудо какой прорыв, ведь до сих пор Россия летает в космос на той-же самой практически без модернизации и переделки Фау-2, только составленной в пакет. И кстати, составление Фау в пакет – это ведь тоже – идея немцев! Причем, почерпнутая из того же магического Интернета…И в этом тоже есть свое если угодно – чудо, подтверждающее то, к чему мы теперь перейдем.

– Да, – кивнул Баринов, – обратите внимание, американцы вывезли в сорок пятом все заводы ФАУ и самого Вернера фон Брауна, а русским-советским досталось только несколько целеньких ФАУ, найденных нашими танкистами в Пенемюнде…

И что? Американцы забуксовали и их "Атласы" никак не хотели летать.

А наша "семерка" полетела.

Полетела вперед их "атласа", хоть там в Америке и был сам Вернер фон Браун.

Почему?

– Точно, почему? – спросил Старцев неизвестно кого – то ли своего подчиненного Цугаринова, то ли этого профессора с эхкрана.

– И еще одно "почему", – продолжал Булыгин-Мостовой, – почему почти половина ученых из группы Оппенгеймера согласилась передавать технологию атомной бомбы русским?

И почему академик Сахарновский, когда сделал водородную бомбу, сразу вдруг заделался антисоветчиком и правозащитником? Вам не кажется это странным?

– Мне не кажется! – воскликнул Старцев, хлопая себя по колену. И уже обернувшись к Цугаринову, добавил, – хороших знатоков вопроса ты надыбал, полковник, хороших знатоков!

– Вы дальше, вы дальше послушайте, – сказал Цугаринов, там дальше еще интереснее будет.