Лебедев Andrew - Эдельвейс

– К майору Лангу в штаб прибыли два офицера из штаба 1-ой горнострелковой дивизии, – доложил дежурный.

– Горные егеря? – изумленно приподнял брови Голлоб.

– Да, мне звонили из штаба корпуса, – пояснил Ланг, – эти офицеры хотят пролететь над перевалами, хотят оценить с воздуха состояние троп, по которым будут наступать их штурмовые группы.

– Так пусть идут сюда, – воскликнул Голлоб, – пусть выпьют с нами за братство родов германского оружия, а потом можно будет и слетать.

Мотоцикл с дежурным уехал, чтобы через десять минут вернуться уже с двумя офицерами в форме горных егерей.

– Имею честь представиться, обер-лейтенант Клаус фон Линде, щелкнул каблуками светлоголовый германец с лицом, которое и фас и в профиль могло бы служить образцом для расовой энциклопедии доктора Розенталя, – прибыл для проведения воздушной разведки Марухского Наурского и Клухорского горных перевалов.

Вторым офицером, прибывшим на аэродром, был лейтенант Мирбах из артиллерийско-инженерной разведки 4-ой горнострелковой дивизии. Ему тоже предстояло оценить с воздуха состояние горных троп и дать свое заключение на предмет их годности для прохода артиллерии и подвоза боеприпасов.

– Присаживайтесь, господа, – Голлоб радушно указал на свободные стулья.

– Я хочу выпить, – Голлоб наливал коньяк не в большие, как положено для солнечного напитка, шарообразные бокалы, а по-походному – в маленькие, скорее напоминающие наперстки, серебряные стаканчики, – я хочу выпить за братство родов оружия, и поэтому пью за горных егерей, которые из всех наземных войск ближе к небу, и к нам к летчикам.

Высоко отставив локоть, Голлоб взмахнул кистью руки и опрокинул микроскопическую порцию коньяка себе под язык.

– Прозит, господа.

– Прозит, – эхом отозвались Ланг и Линде.

– Я бы хотел уточнить, когда мы полетим, – вежливо поинтересовался Клаус.

– Полетите со мной после обеда, – сказал Ланг.

– А я с моим ведомым буду лично прикрывать ваш Фокеке-вульф, – с улыбкой добавил Голлоб. …

Вокке-Вульф 189 это двухмоторный разведывательный самолет с двумя фюзеляжами, отчего снизу напоминает прямоугольную раму.

Большая кабина самолета полностью остеклена спереди, сзади и главное – снизу, что позволяет вести круговой обзор.

Против обыкновения, они расположились в самолете впятером.

Командир экипажа майор Ланг, штурман оберлейтенант Майер, бортстрелок фельдфебель Хаземан и два пассажира – Клаус фон Линде и его товарищ лейтенант Мирбах. Получилось тесновато.

Клаус сидел прямо на парашюте позади и немного сбоку от штурмана, а лейтенанту Мирбаху подыскали место между пилотом и борт-стрелком. Мирбах летел спиною вперед и оттого страдал воздушной болезнью. Его тошнило, но он стоически крепился и старался не подавать вида.

– Ничего, ничего, Йохан, – подбадривал приятеля Клаус, – мне тоже слегка не по себе, но я держусь.

Через три минуты полета самолет уже поднялся над первыми снежными вершинами.

– Вон там Эльбрус, – рукой в перчатке показал Клаусу штурман.

– Я знаю, – кивнул Клаус, – а вон гора Ушба, – добавил он.

И Клаус увидал ту западную стенку.

Он взял в руки бинокль, приложил к глазам и ему вдруг показалось, что он видит именно тот самый карниз, тот самый с которого сорвался тогда… Три года назад…

– А Голлоб – юбиляр наш не обманул, – сказал по внутренней связи командир экипажа, – глядите сзади на пол-восьмого его "густав" висит.

Клаус знал, что смотреть на пол-восьмого означало смотреть назад и налево, как если на циферблате часов ты стоял бы лицом на двенадцать…

Он щурясь поглядел налево.

– Вот пижон, – восхищенно заметил Ланг, – обязательно от солнца зайдет, как на врага!

Наконец, Клаус увидел мессершмидт Голлоба.

Тот дал газу, и легко разогнавшись, прошел левее и немного ниже их самолета.

И Клаусу показалось, что в фонаре кабины он разглядел не только лицо майора Голлоба, но и большой Рыцарский крест в расстегнутом вороте его пилотской куртки.

– Пижон, пижон, – с восхищением и одобрением повторил Ланг.

– Ну как? – поинтересовался он через пару минут, обращаясь уже к пассажирам, – видно вам ваши перевалы?

Штурман включил бортовые фотокамеры и они ровно через три секунды начали отщелкивать затворами цейсовской оптики, фиксируя на пленку расстилавшийся под крыльями самолета горный пейзаж.

А Клаус смотрел и смотрел на западную стенку горы Ушба.

Послушный штурвалу Фоке-вульф огибал гору и вот тот карниз уже скрылся от взора, только солнечные блики блеснули на леднике…

– Как велик этот мир, и как он в тоже самое время мал, – подумал Клаус, – ведь кто бы мог подумать, что через три года я снова окажусь вот здесь…

Игорь глядел на горы и думал…

– Три года прошло!

У него сейчас выходило несколько свободных минут, для того чтобы полюбоваться пейзажем и подумать.

От посещения штаба армии, куда он был прикомандирован из разведотдела фронта, осталось тягостное впечатление.

– Семнадцатый кавалерийский корпус, оборонявший Белоречинскую, рассеян и судя по всему перестал существовать, – доверительно сообщил Игорю капитан Дедиков, – кругом предательство и неразбериха. Немцы почти без боя взяли Ханскую и Майкоп и теперь двигаются на Кабардинскую, Хадыженскую и Самурайскую, а там через Гоитхский перевал и до Туапсе рукой подать.

А особенно тягостным грузом легла на Игореву душу картина расстрела.

– Это предателей и идиотов из 6-ой бригады НКВД расстреливаем, – прокомментировал Дедиков, – представляешь, этих негодяев немцы как пацанов вокруг пальца обвели!

И капитан поведал, как передовые группы эсэсовцев из дивизии "Викинг", переодевшись в форму бойцов НКВД, выйдя из леса, спокойненько пристроились к колонне отступавших из Осиновской частей 108-ой дивизии, купив идиота командира колонны, разведя его словно базарного ротозея только устной ссылкой на какой-то приказ начальства., а тот даже не удосужился проверить у начальника переодетых немцев каких-либо документов. Они ему видите ли сказали, что имеют приказ начальника особой бригады НКВД усилить оборону мостов через реку Лабу. И вместе с частями отступающей 108-ой немцы не только беспрепятственно вошли в Майкоп, но и взаправду сменили там караулы у мостовых переправ, а те – целыми пулеметными ротами, не получив даже никакого письменного подтверждения этой немецкой туфте, были рады – радешеньки любой возможности, любому поводу сбежать. В результате, гренадеры полка "Бранденбург" заняли Майкоп почти без единого выстрела, и более того, почти все нефте-перегонные объекты города тоже достались врагу совершенно неповрежденными.