Геннадий Прашкевич - Человек Чубайса

Котел возбудился, выбил кредит, обговорил условия, назначил день встречи. Я со своей стороны навел справки и подтвердил: да, все правильно, есть такая воинская часть, она действительно расформировывается. «Водиле непременно дай на лапу, – посоветовал я Котлу, – пусть чувствует свою причастность к делу. Это сближает». – «Еще чего?» – обиделся Котел.

Его, как всегда, жаба давила.

На следующий день, как договаривались, возле ЦУМа появился узкоглазый мужичонка в тюбетейке и стеганом халате. Он действительно походил на узбека, но, забравшись в КАМАЗ, уверенно скомандовал: «Двигай на выезд из города. Ну, в сторону Пашино, там у меня офис. Пересчитаем наличку, спрячем в сейф и с Богом – грузитесь».

Следуя указаниям узбека, скоро мы попали в пригород.

В пригороде было пусто, поземка скучно мела снег перед почерневшими от времени частными деревянными домами. Ни прохожих, ни ворон, одна кривая длинная выстуженная улица. В самом конце кривой улицы темнели занесенные снегом воинские склады – стандартные огромные полубочки, сваренные из гофрированного дюраля. Спрыгнув со ступеньки грузовика на расчищенную от снега дорожку, узбек поманил нас за собой. Правда, КАМАЗ к деревянному домику подойти не мог, этому мешала забитая снегом канава, да этого и не нужно было. Подъехать вплотную КАМАЗ должен был к складу; пока же водила остался ждать в кабине, пока мы закончим расчеты.

Огромным ключом узбек отворил тяжелую, обшитую стальным листом дверь и мы вошли в темную прихожую. С одной стороны торчал массивный металлический сейф, с другой возвышалась нелепая рогатая вешалка, на ней сиротливо обвисло потасканное демисезонное пальто.

За второй, тоже усиленной стальным листом дверью, открылась еще одна комната – попросторнее и с мебелью.

– Бабки при себе?

– Конечно.

В общем, все как обычно. Может, даже слишком обычно.

Узбек и Котел устроились за деревянным столом, а я лениво прошелся по комнате, выглянул в низкое окно, выходившее в огород. Снаружи окно было забрано тяжелой стальной решеткой. Удобное местечко, подумал я. Никто не войдет без спросу. В таком местечке чувствуешь себя надежно. Впрочем, какую угрозу для двух крепких, всякое повидавших людей мог представлять вежливый узкоглазый мужичонка в стеганом халате и в тюбетейке, похожий на узбека или на беженца из тех же краев?

– Выкладывай.

Котел выложил наличку и узбек тщательно пересчитал купюры.

Потом так же тщательно он пересчитал купюры на второй раз. Подсчет его удовлетворил. «Сейчас закину деньги в сейф и едем грузиться».

И вышел в прихожую.

Мы с Котлом переглянулись.

Дом был старый, надежный, срубленный из мощных сосновых бревен, чуть не в два обхвата. На маленьких окнах стальные решетки, которые срезать можно только «болгаркой». Я невольно кивнул:

– Смелый мужик. Один работает.

– А чего ему бояться? Мы ж не обманем, – неуверенно протянул Котел. Он, наверное, жалел, что нет такой возможности. – А южные люди, они здорово чувствуют опасность. В этом отношении они совсем как животные. Да и оружие я все-таки прихватил, – признался он, показав мне газовый пистолет. – Мало ли… Вот только странно… Офис как-то нестандартно обставлен…

Офис действительно был обставлен нестандартно.

Если говорить честно, дрянь, а не офис. Стоял в комнате простой школьный письменный стол, ну, самый простой, с двумя ящиками без замков, а на голой, давно не беленой стене висела полка с необходимой литературой.

Ну, понятно, пара стульев, старый диван.

Я присмотрелся:

– А знаешь, Паша, на этом диване, кажется, спят…

– Ну и что?… – ответил Котел, и от его фальшивого спокойствия нехорошее предчувствие тронуло мою спину специфическим холодком. – Поработал, отдохнул… Все путём, всё тип-топ… Я бы сказал, удобно… Это же всего лишь офис при складе, – добавил он, явно в чем-то убеждая самого себя. – Он служит только для таких вот расчетов.

– А ты взгляни, какая на полках литература.

– Ну, какая! – отмахнулся Котел. – Везде она одинаковая. Кодексы, наверное, да перечни юридических документов.

– А вот хрен, Паша! – весело сказал я. – Вовсе не кодексы и не юридические документы. Если честно, таких книг я не видал со школы. «Повесть о настоящем человеке»… Как тебе?… «Чапаев»… Басни Демьяна Бедного… Зачем басни Демьяна Бедного в офисе, пусть он даже просто при складе?

Котел не ответил.

Он бросился к двери и нажал на нее плечом.

Только это было ни к чему. От таких нервных типов, как Котел, дверь специально усилили стальной пластиной и, разумеется, крепко заперли. Причем с другой стороны, снаружи.

Котел крикнул, никто ему не ответил.

Мы дружно навалились на дверь, но куда там? Такую дверь можно выдавить только трактором или вынести взрывчаткой. Подергали, конечно, решетку, выбив стекло, тоже напрасный труд. К тому же, выходило окно на заснеженный огород, никак ни до кого не докричишься.

Только тогда дошло до Котла, что узбек его кинул.

Уже забился, наверное, в надежную щель, пьет горячий зеленый чай, пересчитывает наличку, а мы дергаем решетку. А еще цитирует на память какую-нибудь басню Демьяна Бедного.

От бессильной ярости Котел пальнул в окно из газового пистолета.

Выстрела никто не услышал, зато сами мы чуть не задохнулись. И выбрались из дому только часа через два, когда уставший от безделья водила все же забил тревогу. Оказалось, что старый деревянный дом с усиленными дверями и со стальными решетками на окнах принадлежит цыгану по фамилии, как это ни странно, Михайлов. Цыган, когда я позже встретился с ним, охотно подтвердил, что сдает свой дом случайным квартирантам – за наличку и на небольшой срок. То есть, никто не живет в его доме постоянно. Ну, а чем развлекаются квартиранты – это его, цыгана, нисколько не интересует.

Вот она воля, вот он Будулай с цыганами!

Ну, а что касается узбека, заявил Михайлов, то узбек сразу уплатил за месяц вперед, вел себя примерно, ни баб, ни алкашей в дом не водил, а прожил всего неделю.

«Твое пальто?» – спросил я, указывая на нелепую рогатую вешалку, украшенную потасканным демисезонным пальто.

Цыган обрадовался: «Мое!»

Я полез в накладные карманы пальто и из каждого извлек по ручной гранате.

«Что ты! Что ты! – переиграл цыган. – Не мое!»

Тридцать первого декабря, вечером, в чебуречной на Красном проспекте я встретил майора Федина.

Было холодно, майор зашел в заведение явно не ради чебуреков, да и не ради меня. Тоненькая рыжая дама в норковой шубке, праздничная, как игрушка, могла приходиться ему кем угодно; только когда дама покинула чебуречную, майор пересел ко мне.

– С наступающим! – кивнул он. – Слышал свежий анекдот? У врат Рая появляется лицо кавказской национальности. Апостол Петр: «Извините, но бандитам вход в Рай запрещен». – «А мне в Рай и не надо, – отвечает лицо указанной национальности. – Это у вас есть двадцать минут, чтобы всех вывести наружу». – Федин подмигнул: – Знаю, знаю, Семеныч, ты сейчас на мели. Такова жизнь, – он развел руками. – Как насчет делового предложения. Нужная работа, много нужной работы… – Федин любил говорить намеками. – Мы тебя высвечивать не будем, ты только забивай нужные стрелки, веди переговоры. А мы тебе подставим плечо. Крепкое плечо, сам понимаешь. А цель: уберечь от волнений уважаемых граждан России.