Виктор Левашов - Выбор жанра

— Не мало? — озаботился я.

— Хватит, — уверенно и даже слегка снисходительно сказал Жора.

Секция № 87 с атласами, картами и путеводителями была выделена для встречи с писателем, потому что посетителей в ней было немного и торговля не страдала. Едва я расположился за столом и приготовился раздавать автографы, по магазинной трансляции прозвучало:

— Уважаемые покупатели, москвичи и гости столицы! Продолжается «Неделя детектива». На втором этаже в секции номер восемьдесят семь начинается встреча с известным писателем Виктором Левашовым, автором увлекательных остросюжетных романов. Он ответит на ваши вопросы, вы можете купить его книги и получить автограф писателя. Эти книги украсят вашу домашнюю библиотеку.

Москвичи и гости столицы прореагировали как-то вяло. Только две молодые женщины, оказавшиеся поблизости, смерили меня оценивающими взглядами, пошептались, прыснули и ушли. Гоша включил микрофон, по залу разнесся его звучный и как бы вкрадчивый баритон:

— Дорогие друзья, совсем недавно мы спешили по вечерам к телевизорам, чтобы не пропустить очередную серию захватывающего телефильма «Кодекс чести». Фильм поставлен по романам Виктора Левашова. Автор ждет вас в секции номер восемьдесят семь. Встреча с писателем проходит в рамках программы «Неделя детектива».

Из толпы высеялся высокий мужчина с властным лицом и выправкой военного пенсионера, хмуро оглядел книги.

— Это все детективы?

Я поправил:

— Боевики.

— В чем разница?

— Да как вам сказать… В детективах преступников выслеживают, а в боевиках преследуют.

— А почему сказали «Неделя детектива»?

— Не знаю. Сказали и сказали.

— Дожили! Никому нельзя верить!..

Однажды в детстве, которое у меня пришлось на военную пору, мы, первоклашки, выступали в госпитале перед ранеными красноармейцами. Была музыкально-поэтическая композиция с песней, из которой я помню только одну строчку: «Они перевяжут нам раны». В этом месте девочки подходили к мальчикам и наматывали нам на руки белые тряпочки, изображающие бинты. Принимали нас очень тепло, даже умиленно, совали куски рафинада и американские галеты. Но во время представления меня не оставляло чувство жгучего, парализующего стыда. Как будто я голый. Панический ужас перед появлением на публике долго еще сидел в подсознании, лишь огромным усилием воли я заставлял себя выходить на поклоны в дни театральных премьер. И сейчас, в «Доме книги», наполненном озабоченными людьми, которым не было никакого дела до известного писателя Левашова, этот детский обжигающий стыд вернулся. Чтобы как-то отвлечься, я спросил у Жоры:

— Вы мои книги читали?

— Когда?! Если читать все, что я рекламирую…

— Фильм видели?

— Кусками. Вроде бы ничего. А вам самому понравился?

— Нет. От романов в нем почти ничего не осталось.

— Ага, — сказал Жора и включил микрофон. — Дорогие друзья, давно замечено, что инсценировки никогда не исчерпывают всего богатства романа. Так случилось и с телефильмом «Кодекс чести», поставленным по книгам нашего сегодняшнего гостя, известного писателя Виктора Левашова. Те, кто видел фильм, откроют для себя много нового. Тем, кто не видел, предстоит окунуться в атмосферу захватывающих интриг, в хитросплетения сюжетов. Не начинайте читать его романы вечером — не сможете оторваться до утра!..

Подошла молоденькая девушка, по виду студентка, с рюкзачком, деловито поинтересовалась:

— Это про любовь?

— Нет.

Она удивилась:

— А про что?

— Про жизнь.

— А почему не про любовь?

— Я о ней ничего не знаю.

— Вот странно! Все знают, а он не знает!

— Врут, никто не знает. Только кажется, что знают.

— Какой же вы после этого писатель?

— Да уж какой есть….

Мучительно медленно тянулось время. Жора расхаживал по тесному пространству секции, включал микрофон, мурлыкал в него прельстительные тексты, довольно изобретательно импровизируя на темы моих романов. Публика не прельщалась. Подходили, уважительно, а чаще рассеянно, разглядывали книги, молча отходили. У стола долго крутились два пацана, лет по двенадцать, белобрысый и чернявый, не решались приблизиться. Наконец, решились.

— Вы правда писатель? — спросил чернявый.

— Вроде бы правда.

— А почему без бороды?

— Плохо растет. Клочками.

— Тогда понятно.

— Вы сами все эти книги написали? — включился в разговор белобрысый.

— Сам.

— А откуда вы все берете? Из головы?

— Из головы.

— Ну и голова у вас! А по виду так и не скажешь!

Отошли в сторону, начали вытаскивать из карманов десятки. Кажется, один автограф я все-таки дам. Если у них денег хватит.

К столу подсел довольно молодой человек интеллигентного вида, с больными глазами, с шелковым, артистически повязанным шарфом. Деловито полистал книги, заглянул в выходные данные. Восхитился:

— Все в этом году вышли! Как вам удалось?

— Повезло.

— А мне не везет. Три года назад написал роман. Все говорят — гениальный. А издавать никто не хочет. Суки. По-моему, даже не читают. В сто издательств посылал. Как сговорились: не подходит по формату.

— Но если все отказываются от романа, может он им не нравится, а тратить время на рецензию не хотят? — осторожно предположил я.

— Но ведь издают говно! Читать невозможно, с души воротит! Согласны?

— Бывает, что и говно.

— Ума не приложу, что делать.

— Напишите другой роман. Может, с ним повезет.

— Смысл? Будет то же самое!

— Тогда меняйте профессию.

Наш литературный разговор прервала холеная дама, типичная бизмесвумен, обвешенная пакетами:

— Кирилл, куда ты пропал? Я тебя потеряла. Что ты здесь делаешь?

— Разговариваю с писателем.

— Вы писатель? Настоящий?

— Я с этого живу.

— Значит, настоящий. Очень интересно, давно хотела поговорить с настоящим писателем. Отнеси все в машину, я сейчас приду. — Дама нагрузила Кирилла пакетами и села на его место. — Это ваши книги?

— Мои.

— Сто двадцать рублей, — посмотрела она на цену. — Четыре доллара. Тираж? Семь тысяч. Неплохой бизнес, а? — Для кого-то и неплохой.

— Сколько вы с этого имеете?

— Роялти. Восемь процентов от отпускной цены. Примерно три рубля с экземпляра.

— Всего-то? — не поверила она. — Сколько вы эти книги писали?

— Лет пять.

Она задумалась. Я представлял, какие цифры крутятся у нее в голове. Три рубля умножить на семь тысяч, умножить на шесть книг, разделить на пять лет. Итог ее поразил.

— Вы сказали, что с этого живете. Как можно с этого жить?

— Что вы, собственно, хотите узнать? — поинтересовался я. — Кирилл ваш муж?

— Не совсем.

— Если вас интересует, хороший ли из писателя добытчик, я вам скажу: нет.

— Ну, почему? — неуверенно возразила она. — Есть этот, Акунин.