Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Пробивает он анкету в райкоме самостоятельно. Связи у него есть, сам он человек, не сказать что дюже обаятельный, но напористый.

В Экибастуз с ним летает Галка Пустовойтенко из химлаборатории.

Для опытов. Алдояров собрал вокруг себя в коридоре Кула, Кальмара

(с.н.са лаборатории топочных устройств) и делится с ними результатами натурных испытаний.

Кул возвращался из коридора и говорил нам: "Бирлес рассказывает, как он харит Пустовойтенко… Красок не жалеет. Рассказал, как все у нее там хлюпает, как она стонет, орет…".

Другая пассия Алдоярова, что носит кличку "Мать", знает, чем привадить институтского жеребца, потому и не бреет под мышками. Но это еще что, по сравнению с тем, что от нее на расстояние несет лошадиным духом. Бирлес, однако, уверяет кентов, что его шадра не кобыла какая-нибудь и благоухает отнюдь не конюшней.

– Это у нее адреналин… – объясняет он.

За природный загар Саян присвоил Алдоярову кликуху "Пол Робсон".

Зря Саяша обидел певца. У Пола Робсона добрые глаза.

Семья у Алдоярова на первом месте. Если, кого из сотрудниц института пользует он продолжительно долго и на постоянной основе, не забудет предупредить: "Жена, семья для меня святое. Так что не надейся".

Кто спорит? Семья святое, но и НИИ, как о том принято думать, – не болото. Это к тому, что о святых вещах более всех трещат дюди, прямо скажем, знающие, о чем они говорят.

Эпизод этот произошел, когда работали с нами Володя Семенов и татарка Альбина. Женщина, о которой пойдет речь, звали ее Зухра, готовилась к защите кандидатки. Хороший ученый и сама не без приятности. Чокин собирался активно продвигать ее наверх. И эта женщина именно та, о которой я уже вскользь упомянул ранее, – обладание которой, по-настоящему, могло составить предмет гордости

Алдоярова.

Зухра разведена, отношения с Бирлесом ни от кого не скрывала, ходили они вместе по институтским коридорам, на банкеты и прочие общественные мероприятия. Зухра человек открытый и говорила подругам: "Алдояров мне муж".

В одной комнате с ней сидела тогда жена Семенова и происходило это в те тревожные дни октября 1973 года, когда Альбина наседала на

Володю с настоятельным призывом не отворачивать лица и ответить на вызов времени.

Альбина бегала на второй этаж к Зухре и делилась с подругой: "Что делать? По-моему, Володя – железобетонный".

На что Зухра простодушно замечала: "А, по-моему, у него не стоит".

Стоит – не стоит, это вам не на ромашке гадать.

Наверное, лучше всех знала о том, стоит или не стоит у Семенова, его жена. Альбине с Зухрой никто не мешал поставить вопрос ребром перед женой Володи: "Как у него там?". Но они предпочитали легкомысленно дебатировать вопрос вслух, нисколько не обращая внимания на супругу Семенова. Она между делом слушала Альбину с

Зухрой и с краткими отчетами о дебатах бегала на третий этаж.

Энергия накачки, сообщаемая женой, делала свое дело. Наконец супруга прибежала к Володе с последним сообщением: "Все. Они окончательно сошлись на том, что у тебя не стоит. Сейчас решается вопрос о том, какому врачу тебя показать".

Альбина с Зухрой забылись и в нарушении суверенитета личности зашли далеко. Слишком далеко. Это и поставило точку в дискуссии.

Володя снял нарукавники, запер на все замки стол и пошел на второй этаж. Подойдя к Зухре, он спросил: "Ты говорила это?".

– Говорила.

Семенов ударил ее в лицо. Ударил не то чтобы сильно, но чувствительно. "Но дело не в этом". Мужик, поднимающий руку на женщину, даже если он сильно не в себе, всегда знает, на что идет.

Володя знал, кто такой Алдояров и потому дал волю рукам.

Узнал о происшествии Чокин. Если он даже пьянство на работе считал из ряда вон выходящим делом, то, что говорить о том, что кто-то из сотрудников посмел поднять руку на его фаворитку? Директор зарычал и скомандовал начальнице канцелярии Михейкиной: "Соедините меня с милицией".

Спустя час директор опомнился и, дав милиции отбой, вызвал из отпуска парторга Лаврова: "Борис Евгеньевич, прошу внушить Семенову, что он негодяй".

Володя защищал честь мужского достоинства. Правильно или неправильно он выбрал способ защиты мужского достоинства опять же дело не в этом. В данном случае важно другое. Разведенную женщину гнетет комплекс беззащитности. И если бы Алдояров корпусом быстрого реагирования врезал Семенову, можно было бы обойтись и без Лаврова.

Так что судить о том, чего стоит мужчина единственно по его женщине, не только не корректно, но и глупо. Алдояров сделал вид, что это его не касается. Что творилось в эти дни с его женщиной, знала только она одна.

Володя и я сидели в комнате одни, когда дверь распахнулась и влетел здоровый казах лет тридцати, за ним Зухра.

– Вот он! – крикнула Зухра.

Казах схватил Володю за шкирятник.

– Убью!

Семенов не то, чтобы перетрухал, – он чуть было не навалил на науку.

Зухра вцепилась в казаха. Это был ее двоюродный брат.

– Аман, прошу тебя, не трогай его! Все испортишь! – Через месяц

Зухра защищала кандидатку. – Я тебя привела для того, чтобы он знал, что за меня есть, кому заступиться!

Двоюродный брат поднял со стула Семенова. Володю колотило как боцмана Россомаху с похмелья. Я вышел в коридор. Из комнаты напротив вылез Ерема.

– Ермек, в нашей комнате человека убивают.

– Что? – Ерема вбежал в нашу комнату.- Что?! Что?!

Он увидел, что почем и закрыл дверь.

– Этого не жалко. Пусть убивают.

Аман не убил Володю, даже пальцем не тронул.

Вопрос о том, куда приводят последствия защиты мужской чести, перенесся на лабораторное собрание с участием парторга института.

Лавров говорил так:

– Володя кандидат наук, как будто ученый. Говорят, он хорошо поет, играет на гитаре. Все вроде бы так… Но когда Шафик Чокинович вызвал меня и рассказал о ЧП, я подумал не об этике…

– Жаль, что это случилось с Зухрой, – перебила парторга Ушка.- Но

Володю довели.

– О чем ты говоришь, Таня! – возмутился Лавров. – Причем тут именно Зухра? Бить женщину низко!

– Борис Евгеньевич, я с вами согласен! – красный как рак встал

Каспаков. – Это не вспышка гнева! Володя шел с третьего на второй этаж бить женищину… У него было время подумать, успокоиться. Все он обдумал, рассчитал. Зухра живет одна… По сути он поступил подло, это удар исподтишка!

– Правильно! – закричала Умка. – Семенов – мерзавец! А ты Таня несешь достоевщину!

Встал Саша Шкрет.

– Конечно, нехорошо получилось. Но… из-з-з-з-вините… – Саша забуксовал.

– Что ты предлагаешь? – крикнула Умка.

– Предлагаю поставить Володе на вид. – выдавил из себя Шкрет.

– Какой еще вид?! – Умка тоже раскраснелась. – Саша, уж лучше бы ты помолчал.

Нападками на Семенова недовольна и Фая. Она сверкала глазами и поддерживала Ушку.