Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца

3 июня 1975-го стало днем нового знания самого себя. А ведь еще в четыре года я, придя с улицы и держа ладонь у груди, сказал Ситке

Чарли: "Сердца нет". В 57-м Ситка вспоминал и смеялся над моим бессердечием. Ужас в том, что в 54-м я совершил главное открытие в самом себе. Полбеды в том, что я трус. Несчастье непоправимое в том, что думаю я только о себе.

Для тех, кто знал Бику близко, непонятно, почему так с ним обошлась судьба? Бика во многом сам ускоренно разыграл свою карту.

Но почему? Зачем? Он многое мне спускал, прощал, под конец освободил от тягости прощальной встречи, ушел без жалоб и просьб, потому как парень он крепкий. А может больше от того, что делал ставку на дружбу, а ведь она явление преходящее, непостоянное, вещь ненадежная, как и всякая другая условность.

Годом раньше в поезде, по дороге на шабашку погиб Гевра. Талас, тот, что снимался в "Дикой собаке Динго", завязал пить. Куда делся

Акоп сказать никто не мог. В будке у "гармошки" работал другой сапожник, нелюдимый трезвенник. Потап приходил к "Кооператору" все реже и реже, предпочитая высматривать угощающих с широкого балкона отцовской квартиры над двадцатым магазином.

Остальных детей генерала Панфилова продолжал гонять у

"Кооператора" участковый Гильманов.

Группировка Баадера-Майнхофф захватила посольство ФРГ в

Стогкольме. Застрелен атташе Мирбах, племянник того самого Мирбаха, посла Германии в России, которого убил в 18 году левый эсер Блюмкин.

Почему-то кажется, что активизация ультралевых произошла из-за разочарования ими последствиями революции в Португалии. Командующий

КОПКОН Сарайву де Карвалью поднял мятеж и едва не угодил за решетку.

Куда движется Европа? Для мира это намного существеннее, нежели то, что происходит в Штатах. Европа задает мотив, курс, темп движения Запада. Американцы те же, что и Парымбетовы, повторюшкины.

Я ошибся. Европа не желает перемен. Она хочет спокойствия. Того же хотят и Советы. На дворе эпоха детанта.

Хорошо говорить о политике с нашим завлабом. Он много знает и рассуждает о ней серьезно.

– Разрядка – понятие динамическое. – говорит Каспаков. – Многие этого не понимают.

Мы пьем с ним пиво из стаканов в автоматах на Весновке.

– Тебе надо определиться. Почитай книгу Штейнгауза и Савенко

"Энергетический баланс". – завлаб обсасывает половинку вяленого леща. – Черт, пиво теплое… Опять твоя мать звонила… Запомни, за тебя диссертацию я писать не буду.

– Я и не просил никого писать за меня.

– Да. Займись вторичными энергоресурсами. Возьми в нашей библиотеке дисер Семенова. Постарайся вникнуть.

– Хорошо. Вы сейчас куда?

– Домой. Куда же еще?

Я пришел домой, бросил портфель и следом раздался телефонный звонок.

– Завтра сходи в "Спутник" к Дамиру Бейсенову. Скажешь, что от меня. – из Аркалыка звонил двоюродный брат Нурхан.

– В чем дело?

– Есть места на круиз номер два по маршруту остров

Борнхольм-Копенгаген-Осло-Стогкольм-Турку-Хельсинки.

Сын дяди Абдула секретарь Тургайского Обкома комсомола. Мама просила его помочь с загранкой. Скандинавия… Вот это да!

– Круиз начинается первого октября в Ленинграде.

– Спасибо, Нурхан. – возбужденно поблагодарил я.

Круиз стартует в Ленинграде… Я заволновался.

Владимир Буковский писал о том, как спасался в тюрьме на допросах у следователя и когда оставался один на один с собой в камере.

Внутренним убежищем для Буковского служило мысленное возведение недостроенных в детстве замков. Следователь склонял его к раскаянию, а он, глядя мимо него, думал о том, какой чепухой занимается кэгэбэшник и представлял, как вернется в свою одиночку и продолжит сооружение смотровых башен, как будет рыть оборонительный ров вокруг замка.

К чему это я?

А к тому, что в "Орленке" существовало негласное правило петь наши песни только в свой час. Прощальную – при расставании, костровую – у костра. Иначе, говорили вожатые, песня до срока теряет себя. Я не трогал Таню в воспоминаниях, она являлась сама в редкий, но трудный час. Я как чувствовал и неосознанно понимал, что ворошить нашу последнюю встречу ни в коем случае нельзя.

А что, если я вдруг поеду в Ленинград? Почему нет? Мне могут и разрешить отправиться в круиз. Увижу ли я ее неизвестно, но найти

Таню проще простого – где-то у меня должен остаться адреса Бори

Байдалакова и Игоря Конаныхина, а если и адреса утеряны, то в конце концов есть Ленгорсправка. Что делать? Надо оформлять документы на поездку.

Зяма женится на Прудниковой. Толик как будто и сам немного удивлен своим решением и показалось мне, что поступил он так, ради того, чтобы кому-то что-то доказать. В лаборатории никто не решается его поздравить. Конечно, это его личное дело, но, кроме того, что такие парни на дороге не валяются, они еще принадлежат всем. Потому, когда он объявил кто его невеста, в комнате установилась тишина.

Зямина невеста ходит по институту словно пава. Наши женщины молчат. Хаки схватился за голову: "Толик пропал. Что он делает?" Его двоюродный брат Саян высказался о решении Толика более определенно:

"Зяма идиот".

Идиот не идиот, но Толян кроме того, что крепко удивил всех, погрузил, по крайней мере, одного мне известного человека в растерянность.

Не трудно догадаться, почему меня занимала свадьба Радзиминского и Прудниковой. В глубине души я был рад, что все так и произошло.

Фая мне нравилась, а разговоры с Хаки и Саяном о зяминой неразборчивости я поддерживал исключительно для маскировки.

…Опасения оказались напрасны. Наличие отбывающего срок брата не оставило меня за бортом круиза. За две недели до намеченного отплытия из Ленинграда дизель-турбоэлектрохода "Балтика" позвонили из "Спутника" и попросили оплатить путевку.

Мама сообщает знакомым:

– Бектас курьезга баражатыр.

– Ситок, не курьез, а круиз. – поправляю ее я.

– Ай, кайдан блем. – машет рукой матушка.

Перед дорогой меня опекает Фая. Напоминала: это не забудь, и о том всегда помни. Она чувствует, а это никак не скроешь, как бы ты не таился, как я к ней отношусь. В свою очередь, я не чувствую, но могу только предполагать, что в последние дни происходит с ней.

– Обязательно возьми с собой фотоаппарат. – сказала она и предложила. – Хочешь, я дам тебе свою "Смену"? Аппарат простенький, но надежный.

Таня Ушанова присела рядышком.

– Счастливчик… Копенгаген, Стогкольм… Увидишь Ленинград…

Там прошла моя юность… Гостиница по Чапыгина? Так это на

Петроградской стороне…

Накануне Фая принесла баночку красной икры.

– Продашь и что-нибудь купишь.

Зря я устроил на работе отвальную. С другой стороны без отвальной нельзя. Чай, не в Баканас еду. От водки ли с вином, но наутро зазудилось лицо и вновь высыпали прыщи. Как знать, но утром 29 сентября 77-го случилось возможно так, что вульгарным прыщам суждено было изменить течение моей жизни бесповоротно и навсегда. Страшно подходить к зеркалу. И думать нельзя появляться с такой пачкой перед